Парень увидел вокруг себя джунгли, уходящие вверх и почти скрывающие небо. Стволы деревьев походили на корабельные мачты. Их соединяли гирлянды лиан. С ветки на ветку перелетали пёстрые птицы, перепрыгивали крошечные обезьяны. Справа блестела широкая река, у берега которой с низким жужжанием вились крупные стрекозы. Макс ощущал влагу и пряные запахи южного леса. Воздух казался густым, как в парфюмерном магазине.

Парень осмотрел себя. Он был одет в лёгкий костюм и высокие сапоги, на голове красовался пробковый шлём. На расстоянии нескольких сот метров виднелась хижина из бамбука и широких пальмовых листьев. Макс направился к ней. Путь оказался довольно трудным: приходилось раздвигать упругие лианы и время от времени вытаскивать ноги из вязкой почвы. Иногда в траве скользили толстые змеи с контрастными узорами.

Наконец, Макс очутился перед ненадёжной лестницей из связанных между собой бамбуковых палок. Только сейчас он заметил, как темно в нижнем лесу, куда не доходили лучи тропического солнца. Здесь царил вечный сумрак. Хижина стояла в густой тени, и из неё веяло прохладой. Макс поставил ногу на первую ступеньку и почувствовал, как она прогнулась под его тяжестью. Из хижины донесся слабый звук, напоминающий шорох пополам со вздохом. Может, там притаился дикий зверь? Макс поднялся и вошёл внутрь, оказавшись во мраке.

Из темноты что-то двинулось ему навстречу, тихонько позвякивая металлом. Макс замер на пороге. Изящная чёрная рука взяла его за запястье и крепко сжала, увлекая в темноту. Макс сделал шага три, и в хижине сами собой зажглись несколько свечей, осветив устланный сизалем пол, львиную шкуру у дальней стены и гибкую фигуру негритянки, чьи бёдра были обёрнуты тонкой красной тканью. Женщина отпустила Макса и немного отступила, словно давая ему себя рассмотреть. Сверкнули многочисленные золотые браслеты на руках и лодыжках. Они контрастировали с чёрной кожей, придавая ей блеск.

Женщина улыбнулась, обнажив белоснежные зубы, и вплотную подошла к Максу, обвив эбеновыми руками его шею. От неё исходил пряный, терпкий аромат — смесь лимона и шафрана с сандаловым маслом. Чувствуя на своём лице лёгкое дыхание, парень положил ладони на упругую талию, ощутив гладкость кожи. Он смотрел в чёрные глаза негритянки, чувствуя, как её губы медленно приближаются к его. Расстояние сокращалось медленно, но неумолимо. В ушах женщины раскачивались золотые кольца, отражая огненные блики свечей. Они казались росчерками расплавленного металла.

Чёрная рука опустилась вниз, скользнув по животу Макса. Сильные пальцы стали гладить его плоть, из полуоткрытых полных губ вырывалось сладкое дыхание. Оно опьяняло.

Вдруг негритянка выскользнула из объятий и грациозно опустилась на львиную шкуру, не сводя глаз с Макса. Он расстегнул пуговицы на рубашке и снял её. Негритянка отодвинулась подальше, оказавшись в тени. Виднелись только лодыжки, охваченные множеством золотых браслетов. Макс окончательно разделся и опустился на мягкую шкуру. На четвереньках он медленно двинулся в темноту — туда, где скрывалось лицо женщины. Через пару секунд перед ним мелькнули белки её глаз, но тут же исчезли. Зато горячее тело приникло к нему и обхватило руками и ногами. Оно было упругим и гладким, точно обсидиан. Макс прижался к нему, зарывшись лицом в копну жёстких волос, пахнувших лавандой и лимоном. Они оплели его, окутав ароматным облаком. Рука негритянки скользнула между телами. Тонкие пальцы были нежными, но уверенными и требовательными.

Спустя четверть часа Макс утомлённо улёгся на спину, распластавшись на львиной шкуре. Он глядел в темноту. Женщина повернулась на бок и обняла его. Макс чувствовал на своём плече её горячее замирающее дыхание.

Крыша хижины постепенно растворялась, открывая взору вид звёздного неба. Бескрайняя бездна, полная холодного, смертоносного ужаса простиралась над крошечным, по меркам вселенной, островком жизни. Когда Макс смог различить красную точку Марса, программа вывела его из режима заказанного сна, и он погрузился в мир собственных видений.

***

Утром Макса разбудила хлопнувшая дверь. Открыв глаза, он приподнялся на локтях. Жени нигде не было — видимо, она только что вышла. Занавески были раздвинуты, и в окно светило тусклое зимнее солнце.

Макс взглянул на часы. Без пятнадцати девять. Он снова упал на подушку. В последние дни он начал понимать, как это здорово — поваляться в постели, зная, что тебе не надо никуда мчаться, тренироваться, ходить строем. Это напоминало старые времена, когда он ещё не поступил в военное училище. Правда, тогда его жизнь имела мало общего с приятным времяпрепровождением. Нет, он не скучал по ней, он её ненавидел, но нынешняя жизнь «шпиона» имела куда больше положительных сторон, чем служба в армии. Даже в корпусе Карателей. Макс лежал и думал о том, что, судя по всему, его привлекали не сами десантные войска, а, во-первых, возможность покинуть Землю (и это он понимал всегда) и, во-вторых, желание участвовать в чём-то, сопряжённым с опасностью. Ему хотелось ощущать её присутствие: то более смутно, то более явственно, но он должен был знать, что она где-то неподалёку. Наверное, это придавало смысл его существованию — эдакая игра с судьбой, где на кону Жизнь и Смерть, а между ними — ровным счётом ничего! «Короче, — подумал Макс, — мне нужны приключения, как ни наивно это звучит». Он усмехнулся: опять романтика, никуда ему от неё не деться! Глупости, которые мостят дорогу прямиком к погибели. Нет, он перестанет размышлять наивно и повзрослеет. Превратится в циника, если нужно. И первое, что сделает, это признается самому себе, что дело не в «приключениях». Нет! Просто он — адреналиновый маньяк. И это проблема. Потому что профи не может быть зависим от чего бы то ни было. Как говорится, первый шаг к преодолению затруднения — признание его существования. Для некоторых это самое тяжкое. Порой — невыполнимое. Но не для того, кто идёт путём самосовершенствования. Так гласит Учение: нет ничего непреодолимого, надо лишь найти оптимальное решение. Порой — единственное.

Но сейчас у Макса имелись дела поважнее копания в себе: нужно было соотвествовать отведённой ему Чрезвычайным Отделом роли, быть начеку и постараться выяснить, за каким лешим федералы отправили к мятежникам именно его, а не собственного профессионала. Но если лежать в постели, ответов не найдёшь. «Надо вставать», — сказал себе Макс и решительно открыл глаза. Затем приподнялся на локтях и взглянул на часы — они показывали начало десятого.

Макс отбросил одеяло, спустил ноги на пол и протёр глаза. Потом принял упор лёжа и двадцать раз отжался. Не хватало ещё превратиться в изнеженного лентяя. Нет, его новое тело требовало сурового отношения, оно должно было стать таким, как прежде, и чем быстрее, тем лучше. А главное, конечно, самодисциплина. Она — залог всего.

В комнату с тихим жужжанием влетел динсбот и завис над кроватью.

— Доброе утро, сэр! — проговорил он бодрым металлическим голосом. — Что угодно на завтрак?

Макс посмотрел на него с удивлением: обычно роботы не проявляли инициативы, а дожидались приказов. Этот же, похоже, караулил его пробуждение.

— Я бы съел отбивную с картошкой и выпил апельсинового сока. Но сначала мне надо сходить в ванную.

— Да, конечно, сэр. Прошу прощения, я совсем забыл.

— О чём, робот?

— Про ванную.

— Откуда ты вообще взялся? — Макс с подозрением оглядел динсбота.

Тот выглядел так же, как и прочие стандартные машины, но был слишком болтлив. А любое несоответствие чутко отмечалось подсознанием бывшего Карателя.

— Из коридора, сэр, — с готовностью сообщил робот.

— Кто тебя прислал?

— Никто. Посещение постояльцев входит в мои обязанности.

— Что за обязанности? — на всякий случай Макс передвинулся поближе к выходу из комнаты.

Его не покидало ощущение тревоги, а он привык доверять подобным вещам.

— Обслуживание постояльцев, сэр, — динсбот слегка повернулся вокруг своей оси так, чтобы снова оказаться лицевой стороной к Максу. — Я — робот-коридорный.