Иногда парень думал о том, что случилось на Обероне, и какое оружие пустили в ход повстанцы. Он был не силён в военных технологиях, если речь не шла о винтовках, бластерах, пушках и прочих видах стрелкового оружия, так что единственное, что приходило в голову — наноботы. Их использовали редко, так как стоили они дорого, а современная техника и, тем более, космические корабли, снабжались так называемыми «антивирусами» — системами защиты от агрессивных нанороботов, сводившими практически на нет любую атаку. Пехоту должны были защищать системы танков, но вся их электроника оказалась вырублена. Это и позволило мятежникам так успешно напасть на карателей. Вот только что отключило системы танков? Это оставалось для Макса неразрешимой загадкой.

Опустив глаза, парень несколько раз прочёл одно и то же место в учебнике китайского языка, который держал в руках, но содержание не отпечаталось в мозгу. Мысли витали далеко. Макс некоторое время смотрел на испещрённую иероглифами страницу, затем заставил себя сосредоточиться. В конце концов, он должен регулярно повторять китайский и английский — два из трёх (наряду с русским) общих языков человечества. Попытки создать единое, универсальное наречие не увенчалось успехом — как и прежде, а ведь такие попыти предпринимались не раз, даже и до эпохи космического расселения.

Макс прочёл один абзац, а затем вспомнил сон, который снился ему уже несколько раз с тех пор, как он пришёл в сознание. В этом сне Макс видел себя лежащим на огромном столе, простиравшемся на километры во все стороны. Почему-то он знал, что это именно стол, а не иная поверхность, хотя визуально ничто не давало подсказки. Его тело было серебристым и лоснилось, словно смазанное маслом. Вокруг копошились крошечные роботы, что-то делавшие с ним. Они напоминали муравьёв, облепивших найденный в лесу труп. Наверху виднелся стальной купол, усеянный софитами. Он медленно вращался. С него свисали собранные в кабели провода. Всё вместе напоминало муляж здоровенной медузы.

Макс услышал за спиной лёгкие шаги и встряхнулся, чтобы отогнать воспоминания. Он передвинул рычажок на подлокотнике, и кресло, скрипнув резиновыми шинами, развернулось на сто восемьдесят градусов.

— Я знал, что это вы, — сказал Макс, снизу вверх глядя на высокую женщину, остановившуюся в паре метров от него.

Она была по-прежнему красива. Да и с чего бы этому фактору меняться? В двадцать седьмом веке можно было при желании стабилизировать внешность на долгие годы, а они не виделись всего ничего.

— Доброе утро, лейтенант Агранов, — посетительница улыбнулась своей обычной приветливо-профессиональной улыбкой. И всё равно осталась очаровательной. — Вы снова рано встали?

Макс склонил голову в знак согласия. Он не понимал, зачем эта прекрасная женщина возится с ним. Но чувствовал, что она представляет структуру, которой от него нужно больше, нежели показания об атаке на Обероне. Ради одного этого прислали бы мужчину, делового и сухого, как песок.

— А вы пришли, чтобы снова донимать меня расспросами? — спросил он, откинувшись на спинку кресла, и натянуто улыбнулся.

Их встречи и диалоги напоминали пинг-понг, но скрытый: ни одна из сторон старалась не показать, что стремится забить гол.

Женщина взяла стоявший поодаль плетёный стул и села напротив Макса. Закинув ногу на ногу, покачала носком чёрного глянцевого сапога. Она словно раздумывала, что ответить.

— Лейтенант Агранов, — наконец, сказала женщина, чуть подавшись вперёд и глядя Максу в глаза, — уверяю, я делаю это не для того, чтобы вам досадить.

— Знаю, — Макс машинально гладил округлую головку рычажка на подлокотнике инвалидного кресла. — Я не хотел вас обидеть.

На самом деле ему было всё равно, что чувствует женщина. Он нисколько не верил в её ранимость. Но игра в невидимый пинг-понг продолжалась. А значит, следовало оставаться вежливым. Да и что ещё делать инвалиду, полностью зависящему от… А, собственно, от кого?

— Ничего, — женщина выпрямилась и коротко кивнула. — Давайте приступим, — она вопросительно взглянула на Макса.

Как будто ей требовалось разрешение!

Парень кивнул. Конечно, он был готов пойти навстречу этой дивной особе. Не из-за её внешности, а потому что за ней чувствовалась сила, сила разрушительная и безжалостная. Макс вырвался с Земли не ради того, чтобы исчезнуть в жерновах машины закулисных интриг. И пусть сейчас он был всего лишь инвалидом, живущим по чужой милости, это не значило, что павший однажды не восстанет.

— Итак, — протянула женщина. — Вы родились в Москваполисе. Верно?

Макс кивнул. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы. Эта красавица приходила через день и расспрашивала его о детстве, учёбе в военной академии и особенно о битве при Плезанте. Макс рассказывал раз за разом одно и то же, почти не добавляя ничего нового, но женщина не отставала.

Она сказала, что её зовут Мария-Анетта Скворцева, и показала удостоверение военной полиции (ха-ха!), но зачем она приходит, не говорила.

— Ваши родители?

— Погибли.

— При каких обстоятельствах?

Нет, вопросы не щадили Макса, заставляя его снова и снова переживать утрату. Но он дал себе слово не показывать боль. В конце концов, он был солдатом, пусть и изувеченным.

— Во время дайвинга на Каймановых островах. Их тела не нашли.

— Почему вы поступили в военное училище?

— Чтобы улететь с Земли. И чтобы стать Карателем.

— Вас привлекал именно этот корпус Федеральных войск?

— Да.

— Почему?

— Я хотел участвовать в настоящих сражениях.

— Вы знали, что многие предосудительно относятся к тем, кто служит в корпусе Карателей?

Макс кивнул.

— Но это не повлияло на ваше решение подать прошение о зачислении?

— Нет. Я знал, чего хочу. И был уверен, что о карателях говорят несправедливо.

— А как вы думаете теперь?

— Я полагаю, что был прав.

— Почему вы, по вашему мнению, остались живы?

— Не имею представления.

— Но из всего отряда выжили только двое.

А вот это стало для Макса новостью! Кажется, сегодня он узнал больше, чем сообщил.

— Двое? — переспросил он.

— Да.

Женщина явно не проговорилась. Она хотела проинформировать собеседника об этом.

— Вы скажете, кто уцелел, кроме меня? — с надеждой спросил Макс.

Мария-Анетта несколько секунд помолчала, затем сказала:

— Мы не знаем.

— Как это?

— Нам не удалось его опознать.

— Почему?

— У него не было лица.

— А по базе ДНК?

— Она погибла.

— Каким образом?! — Макс был поражён.

— Вы узнаете об этом, но позже. А сейчас ответьте ещё на несколько вопросов. ОК?

— Конечно, — Макс устало кивнул. — Сколько угодно.

— Эти будут последними, — пообещала Мария-Анетта.

— Вот как? Мы сегодня общаемся по сокращённой программе?

— Что-то в этом роде, — женщина улыбнулась. Мило и дежурно. Наверное, считала, что инвалиду любой знак женского внимания в радость, и можно особо не напрягаться. — Итак, вы готовы?

— Спрашивайте.

— Вы бы хотели вернуться в корпус Карателей и продолжить службу в нём?

— Разумеется, — ответил Макс твёрдо.

— Вы уверены?

— Абсолютно! — Макс выдержал пристальный взгляд Марии-Анетты.

Наконец, женщина кивнула. Она казалась удовлетворённой его ответом.

— Тогда я должна спросить вас, лейтенант Агранов, не хотите ли вы получить специальное задание?

— О чём вы говорите? — Макс нахмурился.

Кажется, их общение, наконец, сделало поворот. Вот только что сулил он парню в инвалидном кресле?

— Видите ли, боюсь, мне пришлось ввести вас в некоторое заблуждение. Я не работаю в военной полиции.

Слабой кривой улыбкой Макс дал понять, что для него это не стало шокирующим сюрпризом.

Женщина кивнула. Её тоже было нелегко удивить.

— На самом деле, я — агент Чрезвычайного Отдела, — сказал она.