Проводив её взглядом, Макс пошёл к себе. В последнее время агент ЧО вела себя сугубо по-деловому — совсем не так, как раньше, когда навещала его в клинике. Одно время Максу казалось, что у них сложились вполне тёплые, если не приятельские отношения, но теперь Мария-Анетта превратилась просто в инструктора, делающего свою работу. Иначе говоря, готовила шпиона к заданию.

Скольких людей она так же снаряжала для миссий Чрезвычайного Отдела? Десятки? Вполне возможно, Макс был всего лишь одним из многих. Он понимал, что не может даже обижаться на подобное отношение, но ему было неприятно. Невольно. Он чувствовал разочарование: словно его подманили, а потом отвернулись. Глупо было ожидать чего-то иного от человека, который не говорил ему всей правды и, возможно, собирался рано или поздно подставить, и всё же…

«Должно быть, я слишком долго не общался с другими людьми, — сказал себе Макс, шагая по коридору. — Надеюсь, это пройдёт, когда приступлю к выполнению задания».

Оказавшись в комнате, парень вызвал Жана и велел роботу отнести вниз чемоданы. Их было всего два: один с его вещами, а другой — кейс с документами Сеймора. Макс надел куртку, рассовал по карманам паспорт, портсигар и другие мелкие вещи, убедился, что медальон-накопитель по-прежнему висит на шее, коснулся запястья, проверяя, что не забыл часы, обвёл напоследок комнату взглядом и вышел в коридор.

Мария-Анетта ждала его возле машины. Жан укладывал чемоданы в багажник.

— Садитесь вперёд, — велела агент ЧО, бросив на Макса короткий взгляд поверх крыши.

Парень послушно забрался на место рядом с водителем.

Как только Жан захлопнул крышку багажника, Мария-Анетта села за руль. Привычным движением приложила большой палец к сенсору идентификации, нажала кнопку зажигания и переключила рычажок газа. Автомобиль почти бесшумно стартовал на скорости двадцать миль в час и через несколько секунд вылетел на шоссе со скоростью не менее восьмидесяти.

— Мы опаздываем? — поинтересовался Макс.

Мария-Анетта неопределённо тряхнула головой и ничего не ответила. Несколько минут они ехали молча. Макс время от времени вопросительно поглядывал на агента ЧО, но она смотрела прямо перед собой. Только на железнодорожном переезде Мария-Анетта расслабленно выпустила руль и повернулась к Максу.

— Мы торопимся, потому что больше не можем задерживать транспорт и оправдывать этим опоздание Сеймора в Нью-Бостон. Сегодня утром движение на пассажирских линиях космического пространства Урана было возобновлено. И вы не успеете добраться до места встречи со связным в достоверный срок. От Фобоса лететь дольше, чем от Ариэли.

— Понимаю, — проговорил Макс, нахмурившись. — Но что тогда делать?

— Вам придётся что-нибудь придумать. Самому. Начинайте действовать без подсказки. У вас будет полтора часа, чтобы найти подходящее объяснение. Настоящий Сеймор рванул бы на запланированную встречу мгновенно, едва появилась бы возможность. Так что потрудитесь сочинить убедительную причину опоздания.

— А вы… я имею в виду Чрезвычайный Отдел… разве не можете сделать так, чтобы корабль использовал стерк-тоннель? — спросил Макс.

Мария-Анетта отрицательно покачала головой.

— Вам не хуже меня известно, лейтенант, что все рейсы в стерк-тоннелях поблизости спланетами согласуются заранее. Иначе может произойти столкновение. Мы не станем рисковать. Корабль полетит на обычной фотонной тяге.

— Значит, я буду на Уране…

— Через полтора часа.

— А задержка составит?

— Около часа.

— Ясно.

Час — это чертовски много для человека, который стремится встретиться с другими заговорщиками, отлично понимая, что из-за задержки рейсов те и так на взводе. Да, Сеймор себе не позволил бы прохлаждаться ни минуты.

В этот момент поезд прошёл, и Мария-Анетта снова погнала машину по шоссе. Скорость всё увеличивалась, но автомобиль шёл ровно — только справа и слева проносились пейзажи.

Мария-Анетта явно предпочитала колёсный режим магнитной подушке. Лишь немногие люди ездили по земле в эпоху глайдеров, парящих над дорогой, и виртуальных магистралей, по которым на разной высоте проносились всевозможные транспорты. Должно быть, агентша предпочитала классику — как и Макс. А может, ей просто нравилось чувствовать сцепление покрышек с асфальтом. Хоть какое-то ощущение надёжности необходимо людям, чья профессия связана с постоянным риском и неожиданностями.

Автомобиль Марии-Анетты был почти точной копией одного из представителей марки «Гепард», выпускавшихся в конце двадцать второго века. Его восстановили по сохранившимся изображениям и видеозаписям. Разумеется, только внешне. Внутри стоял современный мотор, работавший от энергоблока, а бортовой компьютер имел уровень интеллекта, о котором когда-то можно было только мечтать. Ну, и, естественно, автомобиль был оснащён антигравитантом Серля-Герша, разработанным ещё в двадцать третьем веке, когда польский физик Станислав Герш развил идеи и продолжил исследования Ричарда Серля, английского учёного, предложившего в середине двадцатого века способ победить земное притяжение.

Глядя на машину Марии-Анетты, Макс думал о том, что когда-нибудь и он сможет купить себе нечто подобное. Возможно, не такой шикарный автомобиль, как у агента ЧО, но, во всяком случае, личное средство передвижения. Пока денег у него было немного — хватило бы разве что на самый дешёвый гравибайк — но если он справится с предстоящим заданием, и его возьмут в ЧО, то дела могут пойти в гору. Разумеется, в случае, если для него не уготована роль пешки, которой пожертвуют в нужный момент. Макс решил, что постарается избежать такого поворота любой ценой.

Макс взглянул на профиль Марии-Анетты и отвернулся. Пожалуй, ему действительно нужно закрепиться в разведке — это гораздо лучше, чем быть карателем. Возможно, сама судьба бросила его под Плезант, чтобы потом компенсировать мясорубку, в которую он попал, перспективной карьерой.

Макс усмехнулся собственным мыслям. Что за чушь, как можно всерьёз думать о таких вещах?! Ему просто повезло остаться в живых и не очень повезло попасть в лапы Чрезвычайного Отдела, шантажом вынудившего инвалида стать проводником своих интересов. Интересов, о которых Макс не имеет почти никакого понятия. Ему нужно постараться остаться в живых, а не грезить о машинах. «Сосредоточься! — приказал себе Макс раздражённо. — И перестань, наконец, мечтать!» Прошло время, когда фантазии заставляли двигаться вперёд, побуждали вырваться из той жизни, на которую его обрекла смерть родителей. Хватит! Он солдат и мужчина, а потому не позволит управлять своей судьбой никому. Если ЧО хочет использовать его — пусть попробует. Но рано или поздно настанет момент, когда Макс сможет взять всё в свои руки — и он не упустит его!

Они прибыли на космодром за четверть часа до начала посадки.

— Ваш корабль называется «Хорошее предчувствие», — сказала Мария-Анетта, передавая Максу билет из гибкого, тонкого пластика, пока они шли по терминалу космопорта мимо касс, таблоидов, кафе и ресторанов. — Времени осталось мало, так что обойдёмся без страховки, — она кивнула на ряд приземистых автоматов, продававших полисы всем желающим.

— Хорошо, как скажете, — бросил Макс на ходу.

— Но если вам предложат купить её в салоне, не отказывайтесь.

— Да зачем она мне?

— По статистике девяносто семь с половиной процента пассажиров приобретают разовые полисы на полёт, — объяснила Мария-Анетта, разглядывая надписи над стойками регистрации. — Не стоит выбиваться из общей массы. Будьте, как все. Люди обычно тревожатся перед отлётом. Вот и берут полисы. Безопасней от этого не становится, но пассажиры хотя бы воплощают свои страхи в нечто материальное.

— Меня полёт не страшит.

— Верю. Но не нужно, чтобы кому-то это пришло в голову.

— Почему?

— Потому что полисы чаще всего не берут жмоты, люди со склонностью к саморазрушению, террористы, знающие, что их родственники всё равно ничего не получат, и те, кого ждёт большая опасность.