— Хватит! — пехотинец встал и начал теснить Артура к выходу. — Мы все раздражены.

— Ни черта подобного! — огрызнулся тот. — Я спокоен! Слышишь, ты!? — крикнул он Максу. — Я спокоен!

— Давай-давай! — сказал пехотинец, выставляя его за дверь. — Топай!

Танкист громко выругался и вышел.

— Думаю, нам тоже хватит, — заметил пехотинец, возвращаясь к стойке бара.

Макс кивнул.

— Допьём и по казармам, — сказал он, поднимая кружку.

— Правильно, — согласился пехотинец и залпом опрокинул свой ром. — Вот ещё что, Макс, — добавил он вполголоса, — незачем вести такие разговоры с личным составом. Ты же знаешь, все и так на нервах из-за этого проклятого леса, а ты подливаешь масла в огонь.

— Заделался секуристом, что ли? — поинтересовался Макс беззлобно.

Пехотинец поморщился.

— Не неси чушь, ты же меня знаешь! Просто кто-то может истолковать твои слова превратно. Разве ты для того рвался в армию, чтобы вылететь из-за какой-то ерунды?

Макс пожал плечами. Пехотинец был прав, но ему не хотелось делать вид, что всё в порядке, и предстоящая операция — плёвое дело. Их отправляли в пекло, в мясорубку, и это был акт отчаяния — командование жертвовало лучшими частями, чтобы смять сопротивление тех, кто оказался Федерации не по зубам. Макс не считал себя расходным материалом и заниматься аутотренингом не собирался — поэтому его раздражало стремление других надеть розовые очки и делать вид, что их ждёт рядовая операция.

— Извини, — сказал он пехотинцу. — Я знаю, ты не стукач и просто беспокоишься за меня. Только чего будет стоить моя лояльность после того, как я сгину в Минтийском лесу?

На следующий день федеральные войска окружили Минтийский лес — убежище повстанцев. Мощные чёрные деревья с раскидистыми кронами стояли плотной стеной. Между ними почти невозможно было разглядеть просвет: толстые лианы, похожие на гигантских змей, свисали до самой земли, их обвивали разные виды плющей, в том числе, ядовитых. Ветер шевелил острые широкие листья и приносил сладкие ароматы цветов, распустившихся в глубине леса.

Макс смотрел на лес и вспоминал запущенный парк неподалёку от своего дома, который он оставил так недавно и, в то же время, так давно. Нет, они совсем не были похожи. Тот производил впечатление засохшей мумии, в то время как этот находился в расцвете и дышал силой дикой природы. И всё же, Минтийский лес наводил Макса на мысли о прошлом. Прошлом, с которым он так торопился расстаться.

Путь пехоте должны были проложить танки. До сих пор никто из присутствующих в лесу не был, однако ходили слухи, что он населён призраками. Этим историям и верили, и нет, однако было доподлинно известно, что, кроме повстанцев-уранийцев, из него никто не возвращался. Хотя уранийцы тоже не возвращались. Они в нём просто жили.

Несколько отрядов, посланных в заросли в прошлом году, исчезли бесследно вместе со всей техникой. Их не удалось обнаружить даже при помощи многоуровневого сканирования, а автоматические разведчики сгинули, едва успев скрыться за деревьями. Такое положение дел просто выводило командование из себя.

А неделю назад повстанцы атаковали Порт-Бурен — среднего размера город с важным для коммуникативной сети Урана космодромом — и с лёгкостью захватили его. Правда, уже через три часа войска выбили их оттуда и загнали обратно в Минтийский лес, но дальше преследовать не решились. Лес нельзя было накрыть артиллерийским огнём с дальних дистанций, поскольку уранийцы разместили в нём пятнадцать реакторов, и взрыв даже одного из них вызвал бы цепную реакцию, повлекшую за собой выброс огромного количества радиации. Повстанцы сами сообщили об этом федеральному правительству и тем самым обезопасили себя от бомбардировок. Таким образом, чтобы покончить с мятежными уранийцами, было необходимо атаковать их в Минтийском лесу. На их территории. Тогда правительство решило задействовать Карателей — воинскую часть, состоящую из танков, бронетехники, стрелков-снайперов, сапёров и бронированных пехотинцев, специализирующуюся на быстром примерно-показательном подавлении бунтов. И вот они окружили убежище повстанцев, приготовившись идти в наступление.

В воздухе царила такая тишина, что казалось, будто солдаты готовятся атаковать пустой лес. Но она была обманчива, ибо походила на молчание приготовившегося к прыжку тигра. Как известно, охотник никогда не видит караулящего его зверя, в то время как хищник всегда видит его.

Командир отряда дал танкам приказ начинать прокладывать дорогу, и тяжёлые машины, напоминающие гигантских колорадских жуков, двинулись в сторону деревьев. Широкие гусеницы вминали траву в податливую влажную почву, по округе распространялся запах масла и топлива.

Из стволов длинными белыми лучами вырвались лазеры, и передний край леса задымился. Чёрные деревья начали медленно падать одно за другим, обрывая лианы, с грохотом ударяясь о землю, распугивая насекомых и взметая миллиарды моховых спор. Вслед за танками двинулась пехота. Бронированные люди, точно чёрные муравьи, пробирались сквозь ветки поверженных деревьев.

***

— Не нравится мне это, — заметил Артур, напряжённо вглядываясь в показания приборов. — Движемся уже полчаса, а никого до сих пор не видели.

Сидящий слева от него водитель покачал головой.

— Нехорошо, — сказал он задумчиво. — Они уже должны были атаковать. Говнюки притаились и чего-то выжидают. Хотел бы я знать, чего именно.

— А может, сбежали? — с плохо скрытой надеждой предположил радист.

— Вряд ли, — сказал водитель. — Некуда им бежать. Они потому тут и окопались.

Радист поднял палец, призывая к молчанию, и плотнее прижал к голове наушники. Он получал сообщение.

— Нам приказано взять на борт пехоту, — объявил он через пару минут. — Местность становится слишком топкой.

— Это и я почувствовал, — заметил водитель. — Гусеницы начинают буксовать.

Он остановил танк и подождал, пока идущие рядом пехотинцы не поднимутся на него, а затем двинулся дальше.

— Я вылезу, поговорю с Аграновым, — сказал Артур.

Надев шлем, он открыл в потолке кабины люк, и начал подниматься по короткой металлической лестнице. Выбравшись наружу, приветственно махнул расположившимся на танке пехотинцам и подошёл к сидевшему перед лучемётом Максу. Орудие было защищено бронированным колпаком, а стрелок осматривал местность через бойницу.

— Что слышно? — спросил Макс, заметив Артура. — Похоже, лес пуст.

Танкист с сомнением покачал головой.

— Не думаю, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Больше похоже на засаду. Наверняка они ждали, что мы их атакуем, и приготовились. Не удивлюсь, если мы нарвёмся на мины.

— Становится очень топко, — заметил Макс. — Танки не могут увязнуть?

Артур отрицательно покачал головой.

— А утонуть? — спросил Макс, умехнувшись.

Он не хуже танкиста знал, что танк спокойно проедет по любому дну.

Артур улыбнулся в ответ и покачал головой. Оба пытались замаскировать неприятное тянущее чувство, которое вызывал окружающий лес.

— Если станет слишком глубоко, — сказал Артур, — нам придётся вернуться, ведь пехота не может идти по дну.

— Призраков, кстати, не видать, — сказал Макс, доставая сигарету и закуривая. — Может, ты был прав, и всё это сказки.

Артур ничего не ответил. На самом деле, они оба не верили в это.

— Здесь жутко воняет, — сказал он, осматриваясь. — Как думаешь, в чём дело?

— Это трясина, — ответил Макс. — Запах появился ещё пятнадцать минут назад. Я даже снизил проницаемость фильтров, — стрелок постучал себя указательным пальцем по носу.

— Не понимаю, как можно жить в этом болоте! — танкист брезгливо поморщился.

— А что делать? Больше повстанцам спрятаться негде.

— Да, мы неплохо потравили этих крыс! — усмехнулся Артур.