Малыши разбежались по салону и не хотели возвращаться к новым родителям. Американка призывала ребятишек вернуться на свои места, но они продолжали носиться и кричать. Толстая мамаша махала руками и звала, но со своего места попыток встать не делала. Она пила колу и разговаривала с соседями. Самому маленькому ребенку было годика два от силы. Он не то что по-английски, и по-русски-то с трудом еще изъяснялся. Малютка постоянно плакал и говорил, что хочет кушать, но родители его не понимали и пытались по-английски убедить, что плакать не нужно, а вот следить за своим поведением необходимо. Малыш закатывался в истерике и уснуть Амалии больше не удалось.

«Интересно», – подумала она, – «эти американцы просто устали от бесконечного оформления документов на детей в процессе усыновления и волокиты в аэропорту, или они просто от природы такие ленивые и ко всему безразличные?»

Наконец стюардесса сжалившись над своим бывшим маленьким соотечественником и понесла еду и напитки по салону. Безалкогольные напитки оказались бесплатными, но от цен на алкогольные у Амалии глаза на лоб полезли. Бутылка пива, приди ей в голову его попробовать, обошлась бы почти в четыре доллара. На вопрос вежливой стюардессы, не желает ли Амалия чего покрепче водички и колы, Амалия гордо ответила, что она не пьет. Совсем не пьет!

Ужин состоял из двух листиков салата на черном хлебе и засушенной постной куриной грудки в пластмассовом корытце. К курице прилагалось немного, как подозревала Амалия, уже кем-то пережеванной гречки и микроскопический кусочек хлеба. Когда голодные пассажиры все это проглотили за пару минут, им снова подали воду.

– Меня сейчас уже стошнит от вашей воды! – послышался справа девичий недовольный голосок. Он принадлежал той самой «кукле», за которой стояла в очереди на досмотр Амалия.

– Как вам не стыдно? – обратилась ее мать к стюардессе. – Ребенка голодом заморили совсем! Что с того, что билет мы со скидкой покупали, теперь с голоду засохнуть прикажите?

Остальные пассажиры одобрительно загудели. Скандал с озверевшими от голода пассажирами в планы авиакомпании не входил, поэтому буйной маме был предложен пакетик крекеров и небольшой кусочек сыра для ребенка. Хитрая дама воспользовалась ситуацией и ухватила одной рукой с тележки три пакетика вместо одного, а другой цапнула сырок, заявляя ошарашенной и открывшей рот стюардессе, что если мама умрет с голоду, то и ребенку от питания пользы будет мало.

В салоне стояла тишина. Большинство пассажиров отдыхали после трапезы, тем же, кто бодрствовал, предлагалось развлечься просмотром фильмов. Амалия смотрела на большой экран в центре зала. Сначала показывали кино без звука, а потом включился информационный блок с демонстрацией мест, над которыми летел самолет, цифрами расстояния и времени, оставшегося до посадки. По сему выходило, что посадку объявят с минуты на минуту. И, действительно, вскоре стюардесса объявила, что самолет совершит посадку в славном городе Нью-Йорке, а примет их гостеприимный международный аэропорт «Кеннеди».

У Амалии захватило дух – сейчас она увидит настоящую Америку! Она размышляла о стране, про которую она столько читала и каждый день видела в «новостях» по центральному телеканалу. Сколько американских фильмов она пересмотрела за свою жизнь и не сосчитать! Тем не менее, приходилось признать, что она почти ничего не знала ни о самой Америке, ни о ее культуре, ни об американцах, так гордящихся своей свободой. Америка ассоциировалась у нее со Статуей Свободы, джинсами, бейсболом, кока-колой и сильной правовой системой.

Аэропорт встретил, вопреки ожиданиям, не американским лоском и блеском, а местными бомжами, спящими на грязных скамейках и на полу, кучами неубранного мусора в залах ожидания, уставшими, давно не евшими, не принимавшими водных процедур пассажирами и просто слоняющимися странными индивидуумами.

Амалия поспешила получить багаж, чтобы успеть на следующий, уже внутренний рейс согласно проложенному маршруту.

– Враги сожгли родную хату! – распевал, приближаясь к ней, пьяненький бородатый мужичок потрепанного вида.

Амалия вздрогнула.

– Икскуз ми! – обратился он к ней. – А хде тут туалетс?

– Сами мы не местные, – ответила Амалия и побежала на регистрацию следующего рейса.

– Вашу маму восемь раз! – ревел медведем молодой парень, глядя в свои билеты. – Че, блин, буржуи, разбудить не могли, что ли?!

Парнишка чуть не плакал. Американцы испуганно оглядывались и старались отойти на безопасное расстояние от темпераментного русского.

– Ты чего орешь? – спросила Амалия.

– Я уснул, – начал растолковывать парень, – а самолетик мой ту-ту, улетел без меня! Что делать то теперь?! Я студент, мне лететь надо, а денег больше нет! – заорал он опять.

Амалия только покачала головой. Сгрузив на соню свою сумку и взяв его билеты, пошла искать какого-нибудь менеджера. Сверившись с названием авиакомпании на билетах и табло, ухватила за рукав пробегавшего мимо служащего, услуги чьей фирмы проспал студент. Сначала менеджер выразил удивление, по поводу того, как можно проспать рейс, но потом, без лишних разговоров заменил просроченный билет действительным на следующий рейс. Служащие так же объяснили незадачливому студенту, что если он проспит свой рейс в следующий раз, ему не нужно расстраиваться и кричать, а нужно просто найти какого-нибудь работника аэропорта, который его отведет прямо к самолету.

Студент долго расшаркивался перед находчивой девушкой, поминал широкую русскую душу и безмерную доброту. Амалия сделала ему на прощание ручкой и отправилась на регистрацию.

– Это что, я на этом полечу? – услышала сзади знакомый голос Амалия.

Она уже прошла паспортный контроль и теперь, как все, была приглашена на посадку. Обернулась – снова студент! Похоже, парень был брюзгой и занудой, это показалось Амалии странным, принимая во внимание его молодость.

– Слушай, кончай гундеть, – попросила она его. – И лучше не порти мне настроение перед полетом. Не нравится – тут оставайся.

– Ой! И ты в Цинциннати летишь этим рейсом? – обрадовался он. – Да ты посмотри, на чем лететь придется! Жаль, я парашют дома оставил.

Амалия взглянула на посадочную полосу и оторопела.

– Не знаю, как на счет парашюта, а от памперса я бы точно не отказалась.

На полосе гостеприимно распахнул дверку маленький, похожий на рыболовный поплавок самолетик с красным брюшком. Размером летательное средство было чуть больше нашего кукурузника, а яркий «животик», очевидно, был призван отпугивать вовремя полета ворон, чтобы не гадили на лобовое стекло пилоту. Сзади тихонько подвывал студент.

– Я и так высоту плохо переношу, а в этом корыте вообще со страху тапки отброшу, – пожаловался он Амалии.

Посадка прошла удачно. В том смысле, что кукурузник не развалился, когда в него залезали пассажиры. Американцы совершенно спокойно заняли свои места, и разместили багаж на полках над сидениями. Багажного отделения малогабаритному летательному судну иметь не полагалось. Спокойствие американцев передалось Амалии и она расслабилась.

– Не могут же все они быть самоубийцами! – решила она утешить студента, который к моменту взлета уже окончательно извелся.

– Добрый день, ик, дамы и господа! А вот и я! – услышала она пьяную английскую речь в конце салона. – Надеюсь, ик, что не заставил вас долго ждать, ик… и сейчас мы с вами отправимся в прекрасный город Цинциннати! – и мужчина сам себе громко зааплодировал.

На встречу ему кинулась стюардесса. Мужик с нежностью посмотрел на нее косыми от беспробудного пьянства глазами и облокотился на хрупкую девушку.

– Ж-желаю всем приятного п-полета, ик, как и себе, м-между прочим, – сказал он и покачиваясь пошел по салону, поддерживаемый бортпроводницей. За собой он волочил огромную сумку на колесиках.

– Ничего себе! – обалдела Амалия. – Я и не знала, что таких пьяных пассажиров в Америке пускают на борт. Его же стошнит вовремя полета! У нас бы ни за что не пустили.