— Двуликий? — встрял Лео, беззастенчиво опираясь спиной на колено Ирнеста. — Так у тебя ж на лбу написано!

— При таких условиях наши тесты не могут ошибаться, — Филипп положил тому сморщенную ладонь на плечо, заставляя замолчать. — Но вот историю мы способны составить только опираясь на мои предположения и знания. Ещё бы времени побольше…

Ирнест устроил подбородок на согнутой руке, крепко задумавшись.

— Да ладно тебе, — откинул голову назад Лео, встречаясь с ним взглядом. — Слушай, меня когда сюда притащили, думал — в дурдом попал!

Губы Ирнеста едва заметно скривились в улыбке. Филипп, внимательно осмотрев ранки, с которых понемногу уже начал спадать отёк, без лишних слов удалился обратно к мониторам, видно, намереваясь продолжить работу.

— И давно ты здесь? — тихо спросил Ирнест, изо всех сил стараясь выглядеть беспристрастным, но взгляд, мечущийся по лицу Лео, выдавал его с головой.

— Третий десяток скоро разменяю, — парень невесело хмыкнул. — Повезло тебе ещё! Успел пожить, как человек…

Где-то внутри отчётливо царапнуло сожаление, и Ирнест мотнул головой. Выходит, если бы Организация обнаружила его раньше, то и он бы стал вынужденным пленником?

— Хотя, с другой стороны, — Лео широко ухмыльнулся, сверкнув острыми зубами. — Ты же явно теперь отбираешь мой пьедестал.

— Что ты имеешь в виду? — Чувство светлой жалости к парню испарилось так же стремительно, как и появилось.

— Раньше никого с большим процентом крови тут не было, — он опасно прищурился. — Поэтому я занимал особое положение, сечёшь?.. А сейчас развелось вас тут как собак нерезаных!

Лео вновь подался вперёд, сокращая расстояние между ними:

— Может, стоит мне подсуетиться, пока ты ничего из себя не представляешь, м-м?

— В таком случае этого рассказывать мне явно не стоило, — ровно возразил ему Ирнест, подавляя инстинктивное желание не то отодвинуться, не то спихнуть нахала на пол.

— Лео! — крикнул вдруг с другого конца Филипп. — Ты чего это там удумал?

Тот ловко спрыгнул с кушетки и совсем по-детски показал Ирнесту язык:

— Спокуха, старик. Я ещё сам не определился!

— Я тебе!.. — Филипп погрозил Лео кулаком. — Совсем от рук отбился… Посмотрите-ка на него. Деду одни проблемы. Вот помру я!..

Лео закатил глаза:

— Ты уже последние лет двадцать обещаешься…

Слушая ворчания Филиппа, Ирнест вдруг почувствовал, как внутри явственно потеплело. Словно все остальные тревоги отошли на второй план. Он действительно не ощущал сейчас себя у самого подножия: безродный, нелепый… ошибочный, и горькое чувство обязанности сильным мира сего — только за одно лишь дозволение быть здесь — не жгло более глотку. Так ли чувствовали себя остальные студенты Академии? Так ли чувствовал себя Элиот?

Неожиданно отчётливая мысль вдруг резанула по нервам. Ирнест подскочил с кушетки:

— Время!

Комната тут же ощутимо накренилась — в глазах потемнело. Кто-то потянул его на себя, удерживая от падения, и Ирнест, уткнувшись лицом в тепло, прерывисто вздохнул, пытаясь унять взбесившийся мир.

— Ты чего, совсем ненормальный? — раздался слишком уж близко голос Лео. — Я ж говорил тебе, старик, надо привязывать — целее будет.

Его вновь усадили на кушетку, непреклонно надавив на плечо. Сил возражать не осталось — Ирнест целиком был поглощён процессом восстановления дыхания. Зрение прояснялось неохотно, толчками — пришлось зажмуриться, чтобы хоть чем-то облегчить своё состояние.

— А ты там на что? — проворчал Филипп; табурет под ним натужно скрипнул.

— Комендантский… час, — выдавил из себя Ирнест, борясь с приступом тошноты. — Сколько сейчас?..

— А-а-а, да забей ты на него, — Лео обнял его за плечи, придавливая к месту ещё и своим весом. — Ты, считай, уже призрак для администрации. Неуловимый и безнаказанный…

— Ну-ка, — Филипп просеменил к ним и вложил в ладонь Ирнесту что-то маленькое и твёрдое, — под язык положи. Полегчает.

Он выполнил требование совершенно машинально. Кислый, с привкусом чего-то мятного, вкус заставил скривиться, но тошнота действительно немного отступила.

— Что это? — выдохнул Ирнест.

— Слизь радужного кашалота, — Лео пожал плечами, но увидев, как парень резко распахнул глаза, зашёлся хохотом: — Да шучу я, ясен-пень! Бурда какая-то лекарственная — очевидно ж.

Ирнест не ответил. Тяжесть навалилась на него неподъёмной горой, сдавливая всё, до чего только могла дотянуться: виски, горло, грудь.

— Ты пробудешь здесь, сколько потребуется, — возвестил Филипп, вновь касаясь его лба. — Яд свартов так быстро не выводится — это ты уж мне на слово поверь.

Ирнеста обдало запахом мятного масла и старости, примешиваясь к сладости яблок, которая полностью пропитала кожу Лео, и чем-то терпкому, смоляному. Он прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

— Наружу тебя всё равно сейчас никто не выпустит. Уже давно за полночь, — продолжил Филипп.

— Я понял, — Ирнест покладисто кивнул, позволяя уложить себя обратно на кушетку, в теле всё равно не ощущалось никаких сил возражать или — тем более — рваться в свою комнату в общежитии. — Но мне… хочется знать. Расскажите… откуда я и… и зачем нужен этой вашей Организации?

Проснулся Ирнест, как ни странно, свежим и отдохнувшим, несмотря на то, что полночи слушал истории Филиппа, который умудрился начать свой рассказ чуть ли не с событий тысячелетней давности. Лео скрылся за неприметной дверью в лаборатории, не выдержав и десяти минут в обществе «глотателей книжной пыли», и Ирнест после его ухода даже почувствовал что-то вроде прилива сил. Он поймал себя на мысли, что мог бы целыми днями вот так погружаться в устройство множественных миров, или — как называли их сами обитатели — отражений, лишь с редкими перерывами на сон и еду. И хотя с Историей у Ирнеста было не всё так гладко — заучивание бесконечных дат и имен никогда ему не давалось; в тот момент многообразие событий, рас, культур и судеб держали его внимание так, как ничто до этого.

Доводы Филиппа звучали вполне логично. Сочетание происхождения, имени и года рождения вполне вписывались в картину его предположений. Ирнест попытался было настойчиво покопаться у себя в памяти, но ничего даже похожего на далёкий мир в воспоминаниях не нашлось. Ему весьма смутно верилось в то, что он мог жить в такие опасные времена — Филипп поведал о множестве войн, одна за другой преследовавших гордых двуликих, не желавших присоединяться к демонической Империи, что поглотила не один народ. Ирнест на этом месте ощутимо вздрогнул, припомнив неспокойные годы, пришедшиеся на его детство. Горящие здания, чёрный дым и людские крики, доносящиеся с улиц даже сквозь плотно закрытые окна, — волнения, накрывшие столицу, быстро подавили, но воспоминания о них навечно отпечатались где-то в подкорке. Мог ли он забыть так просто нечто подобное?

Кроме того… Ирнест потёр почти неощутимые, мелкие шрамики за ухом. Он никогда не задумывался, как они появились у него. Просто когда-то в детстве он наткнулся на них пальцами — вот как сейчас, — потерев чувствительную кожу, и списал выпуклые, тонкие росчерки на царапины после очередной драки. Их в то время было не счесть: Ирнест рвался на любого обидчика, не беря во внимание ни его габариты, ни положение в обществе. Филипп же едва не потерял дар речи, когда, сверяясь со странного вида диаграммой, увидел белесые штрихи. Сняв несколько фото на переносное, тонкое устройство, старичок тут же вылетел в коридор. И до сих пор не возвратился.

Ирнест осторожно спустил ноги, выпутавшись из-под плотно обёрнутого вокруг него одеяла. За клеёнкой, отделяющей лабораторию от кабинета, слышалось клацанье кнопок и хруст яблока — Лео уже не спал. Рубашка и пиджак висели рядом, перекинутые через ширму, а нелепого вида часы — светящиеся цифры на выпуклом боку металлической гусеницы — показывали начало десятого. Самое время было отправляться домой, чтобы провести единственный выходной так, как полагалось порядочному студенту: в стирке вещей, уборке комнаты и подготовке к новой учебной неделе.