Мари с силой зажмурилась и уткнулась лбом в колени. Только она опрометчиво подумала о том, что наступили, наконец, счастливые времена, как реальность жёстко напомнила о себе. Но самое отвратительное было то, что Мари просто не представляла, чем она могла помочь другу. Нечто мрачное в глубине души подсказывало однозначно: «Ничем». И она, как ни странно, с этим была согласна.
Рассвет Мари встретила лёжа на полу в своей комнате. Сна не было ни в одном глазу, но тело не двигалось, словно придавленное сверху чем-то тяжёлым и мягким. Первый день из двух отведённых на отдых и подготовку перед вторым этапом рисковал так и пройти в ленивом ничегонеделании, если бы не заявившаяся к подруге с утра пораньше Нэй.
— До-о-оброе у-утречко, Мари! — пропела она, впуская свет в полутёмную комнатушку. — Как твой боевой настрой?
Мари тяжело вздохнула и с трудом приоткрыла глаза, привыкшие за всё это время к темноте. Нэй скорчила недовольную мордашку:
— И что это такое?
— Что? — буркнула Мари, переворачиваясь на бок.
— Для начала, — Нэй глубоко вздохнула, — почему ты на полу?
На пару секунд воцарилась тишина. Мари пришлось приложить все усилия, чтобы хотя бы немного разомкнуть челюсть.
— Тут прохладней.
— Ага-а… — Нэй присела на корточки возле её головы и устроила подбородок в ладонях. — Есть пойдёшь?
Мари промычала нечто неопределённое. Нэй цокнула языком и принялась разматывать наложенные со вчера повязки.
— Что-нибудь болит?
На сей раз мычание являло собой отрицание.
— Всё равно ещё раз надо помазать… а может быть ещё и парочку, — пробормотала себе под нос Нэй, не обращая внимания на пассивную реакцию.
— Тебе виднее.
— Мари!
Она повернула голову и вопросительно подняла брови.
— Слушай, ну чего ты расклеилась? — Нэй протянула её за щёки в разные стороны. — Не ты ли мне доказывала, что тебе всё по плечу?
— Не припоминаю такого, — даже не пытаясь выбраться из захвата, пробухтела Мари.
Видимо, зрелище получилось довольно забавным, потому что Нэй резко захихикала и разжала пальцы. В местах, где она касалась, кожа тихо горела.
— Ну, тут уж удивительный случай выборочной памяти. Мне такое не излечить!
Следующие несколько минут Нэй упрямо старалась намазать Мари мазью с резким травяным запахом. Та покорно переворачивалась с бока на бок, но более ничем упростить своё лечение не пыталась. Наконец, когда все процедуры были окончены, а использованные повязки свёрнуты в один комок, Нэй покачала головой и поднялась на ноги.
— Последний раз спрашиваю: есть пойдёшь?
Мари задумалась всего на пару мгновений:
— Нет, не хочу… Я отдохну ещё немного.
Нэй только фыркнула на прощание и выскочила из комнаты, видно, осознав, что в подобном состоянии большего она не добьётся. Вновь воцарилась тишина; только где-то вдалеке слышались смеющиеся голоса да лёгкий ветер шелестел листвой. Мари повела носком левой ноги, на которую падал солнечный лучик из-за отогнувшегося полога, — припекало.
Она подняла ладонь к глазам — ту самую, которая вчера пострадала от чёрного пламени, — кожа выглядела только немного покрасневшей и припухшей. Удушающе пахло травами. Снадобья Нэй всегда казались Мари чем-то совершенно поразительным, хоть фея и сетовала на то, что они действовали на человека не так эффективно, как должны были. Ещё в самые первые месяцы пребывания в Доме Ветров Нэй устроила Мари тотальную проверку, выясняя, какие составы вообще оказывали нужный эффект. Естественно, ничего опасного для человека в них не было — Нэй предусмотрительно проконсультировалась насчёт этого у жриц, но даже и они не могли точно ответить на все вопросы лекарки.
— Доброе утро, — прошелестел вдруг знакомый голос у самой кровати.
Мари, дёрнувшаяся от неожиданности, громко выдохнула, выцепив взглядом белую фигурку Мины.
— Когда-нибудь, я точно помру от твоих появлений, — заметила она, почти не разжимая зубов.
— Все умирают в конечном итоге, — обронила Мина — в голосе её почудилось сожаление — и в следующее мгновение появилась уже на расстоянии одной ладони. — Я принесла твой кулон.
Мари благодарно кивнула, когда на грудь опустился ставший родным за всё это время кристалл. Сразу стало будто бы спокойнее. Перед первым этапом она предусмотрительно отдала украшение Мине, опасаясь не то засветить, не то потерять его.
— Рано ещё… — с сожалением заметила Мари. — Отдашь после экзамена.
Мина посмотрела сквозь неё и едва заметно свела брови к переносице.
— Мы хотели ожидать тебя сегодня.
Мари качнула головой, не отрывая её от пола.
— Потом… Надо набираться сил, а не шастать по ледяным пещерам, — она усмехнулась. — Можешь передать ему, что всё в порядке.
— Уже, — Мина медленно моргнула. — Вижу, ты… обеспокоен?
Мари пожала плечами и сжала в руке тёплый кристалл, привычно ощущая биение пламени.
— Всё идёт так, как должно, — ещё тише, чем обычно, проговорила фея. — Нет причин терзать себя.
Едва слышно фыркнув, Мари закрыла глаза:
— Посплю — и мне сразу станет легче! Не волнуйся так…
Она хотела сказать что-то ещё, но вдруг запнулась, почувствовав, как лба коснулась — почти невесомо — тёплая сухая ладонь. И в тот же миг мир перестал существовать.
Он ступает по пеплу, огибая лишь чудом сохранившиеся кое-где металлические конструкции, торчащие из земли. Тишина давит на уши. Сердце бьётся, по ощущениям, где-то в горле. Что же он наделал?
Насколько хватает глаз, во все стороны простирается сокрытая серостью равнина. Ещё утром солнце освещало здесь вековые деревья и круглые, построенные из металла и камня жилища. Он сжимает в ладони знак Стража Льётхейма, и острые грани с готовностью впиваются в кожу. Он ведь не виноват… Совсем нет.
Чуткий слух улавливает вдруг неясное копошение. Он прислушивается. Ничего, только ветер сметает пепел с тихим шелестом. После такого никто и не может быть жив. Он слишком хорошо это знает.
Звук повторяется.
На этот раз он успевает проследить направление. Ботинки вязнут, заставляя оступаться, когда он бросается туда. Руками разгребает ненавистный уже пепел — символ потери самого себя; тёмные рукава, штаны — всё окрашивается серым.
Пальцы через пару минут упираются в нечто твёрдое, ещё хранящее тепло. Небольшой нерабочий колодец, придавленный тяжёлой плитой. Он сдвигает её всего на пару пальцев, обдирая руки о неровные края, и в уши забивается рычание, вперемешку с жалостливым скулежом. Неужели кто-то…
Мари проснулась на своей кровати. Она потёрла глаза, с трудом размыкая кажущиеся неподъёмными веки. Ветер нетерпеливо колыхал тяжёлый зелёный полог, но солнце не спешило расцвечивать деревянный пол. Странное ощущение маячило где-то на периферии, однако осознанные мысли не приходили… Ей ведь ничего не снилось на этот раз? Мари уже и не помнила, когда вот так вот просыпалась с совершенно пустой головой, не обременённой яркими картинками.
Она вдруг тихонько фыркнула. Мина в очередной раз поняла её слова буквально. Нет, за эти два года Мари уже успела немного попривыкнуть к странной белой фее, но иногда той всё-таки получалось её удивить. Интересно, сколько же она проспала? Мари села на кровати и глубоко вздохнула.
Пахло дождём.
Она любила, когда он шёл в Доме Ветров. Из-за Защитного Круга частички воды, сколь бы объёмны они ни были, превращались в мелкую пыль. Деревья шумели листьями; где-то совсем рядом настойчиво стучали о доски капли, стекающие с них. Мари выбралась из-под одеяла и раскрыла полог, зацепляя его за стену специальным крюком. В комнату тут же ворвалась свежесть.
Желудок, казалось, намертво присох к позвоночнику. Мари поморщилась от неприятных ощущений и приняла стоическое решение выбраться на улицу за чем-нибудь съестным. В Доме Ветров всегда ели по строгому расписанию, но добрые феи, работающие «на кухне» в их части поселения, никогда не отказывали особенно голодающим личностям. Нэй, притащив впервые подругу в святая святых, непреклонно объявила, что такие знакомства — самые нужные и важные в жизни, а Мари не стала и возражать. В конечном итоге кухня стала подвергаться её набегам едва ли не чаще, чем заглядывала туда Нэй — известная любительница перехватить что-нибудь в перерывах между установленными приёмами пищи.
