Но ничего не происходило.
Мари начало уже казаться, что этот коридор — всего лишь нелепое испытание терпения. За всё то время, что она шла вперёд, он дважды вильнул вправо и влево крутыми поворотами, но в остальном оставался всё тем же неуютным, мрачным… и совершенно унылым коридором. Ещё через два поворота Мари вдруг подумалось, не делала ли она чего-то не так? Она остановилась и прислушалась. Ничего. Обернулась назад. Ничего. Двинулась было обратно, но уже через пару шагов вновь затормозила. Казалось, идти назад — дело ещё более бессмысленное. Она снова развернулась и прибавила шаг.
Ещё минут через двадцать Мари почти перешла на бег. Может, испытание сломалось? Голова уже кружилась от однотонных каменных стен, сливающихся с полом и потолком в единое марево. И если до этого перед каждым поворотом сердце сжималось в предвкушении — вот-вот что-то произойдёт! — то сейчас это уже не воспринималось как что-то удивительное и долгожданное. Мари даже не сбавляла хода, чтобы проверить, не притаилась ли там опасность. Ей просто отчаянно хотелось выбраться отсюда.
Свист рассекаемого воздуха заставил рефлекторно пригнуться, но ноги по инерции понесли Мари вперёд. Перекувыркнувшись через голову, — мечи, висящие за спиной, больно вдавились в тело — она врезалась в стену боком, лишь в последний момент умудрившись изменить траекторию, избежав горячей встречи своей пустой головы с ледяным камнем. Сердце гулко зашлось в груди; Мари никак не могла отдышаться.
Осторожно открыв глаза, которые со страху зажмурила в падении, она высвободила из-под себя правую руку. Вытянув её вперёд, Мари несколько раз сжала пальцы в кулак и поводила из стороны в сторону. Убедившись, что все повреждения сводились только к содранной коже и пострадавшей гордости, приняла сидячее положение и привалилась к стене. Мечи вновь проехались по свежим, ими же и оставленным ушибам, заставляя невольно втянуть воздух сквозь сжатые зубы.
— Чудесное начало, — буркнула себе под нос Мари. — Просто отличное.
Посидев ещё немного, позволяя сердцу и дыханию успокоиться и выровняться, она поднялась на ноги, с сожалением отклеиваясь от стены. Под подошвой что-то отчётливо хрустнуло. Мари метнулась было в сторону, но тут же сообразила, что никакой опасности её не поджидало: лишь две половинки чего-то тонкого и длинного, перекатились под ногой. Мари присела на корточки и подняла сломанную напополам стрелу: с зазубренным наконечником и изящным оперением. Руки в момент покрылись мурашками.
Неужели… ловушка?
Тут же стал понятен тихий свист, послуживший причиной фееричного падения. Ловушка поджидала её сразу за поворотом, и только благодаря вдолбленным в тело рефлексам Мари смогла избежать стрелы. Даже думать не хотелось о том, что случилось, если бы… Она помотала головой и снова поднялась на ноги. По крайней мере, теперь не похоже было на то, что коридор сломался. Скорее всего, экзаменаторы намеренно усыпляли бдительность будущих охотниц, дабы проверить их в критической ситуации.
Она ещё раз оглядела стрелу. Наверное, цель не стояла в том, чтобы убить зазевавшуюся кандидатку — Мари очень хотелось в это верить, но вот ранение таким снарядом было бы весьма болезненным… и поучительным в какой-то мере. Надо бы крепко обнять Леона после экзамена. Если бы не его навязчивая идея «быть всегда готовым ко всему», то, возможно, сейчас Мари так чудесно не повезло бы.
Следующие несколько метров дались не в пример тяжелее. Коридор, казалось, решил возместить всё потраченное на пустое хождение время. Ловушки встречались чуть ли не на каждом шагу: от нелепых вроде громко трескавшихся под ногами плит, до по-настоящему опасных — острых длинных шипов, неожиданно выдвигавшихся с потолка или стен. Мари, взяв в одну руку ножны, тщательно ощупывала пространство перед собой. И это отчасти помогало: стрелковые механизмы чаще всего срабатывали на простое движение или постукивание по плитам, но полностью обезопасить её столь нехитрая проверка, как оказалось, не могла.
Мари в очередной раз шагнула вперёд, почувствовав ножнами твёрдый, безопасный камень, как вдруг резко ухнула вниз, провалившись сквозь него. Судорожный вздох вырвался из груди. Она всё ещё видела перед собой ровный каменный пол, вот только теперь он оказался на уровне пояса, а под ногами ощущалось нечто мягкое и рыхлое. Переборов первую панику, Мари поняла: дальше её вниз не затягивало, поэтому чуть успокоившись, попыталась было вернуться назад.
Никакой твёрдой поверхности, по которой она пришла в эту часть коридора, Мари нащупать так и не сумела. Со всех сторон была только рыхлая субстанция, сокрытая иллюзией камня, словно бы яма, заполненной ватой или мокрым песком. Подняв руки повыше, Мари решила всё-таки двигаться вперёд, но ноги это нечто отдавало неохотно, то и дело стремясь стянуть ботинки, и уже через пару шагов она совершенно выбилась из сил.
Болотистая местность встречалась в этом отражении довольно редко, как рассказывала Лиф; гораздо чаще охотницы попадали в другую западню — перерытую до воздушной рыхлости землю, в которой устраивала норы различного рода живность. Стоило только Мари подумать об этом, как по позвоночнику пробежалась крупная дрожь. Всё, у чего было больше четырёх (на крайний случай — шести) лап вызывало у неё панику.
Подавив малодушное желание бросить испытание и сжаться где-нибудь у стенки, Мари вытащила из рассыпчатой массы ножны и положила их плашмя. Опершись о них, она осторожно вытащила ноги и, не без труда выбравшись на поверхность, распласталась на животе. Субстанция под ней лишь немного просела, но уже не норовила облепить со всех сторон; Лиф была права — так передвигаться в подобных ситуациях было гораздо проще и безопаснее. Мари проползла ещё пару метров, и вдруг ножны зацепились концом за что-то твёрдое. Каменный пол! Она никогда не радовалась ему так, как сейчас.
Одна рука. Вторая. Мари старалась перенести вес тела как можно более осторожно, но левое запястье неожиданно подогнулось, не выдержав нагрузки в столь неудачном положении. Она тут же оттолкнулась от края, едва избежав встречи подбородка с каменным полом. Однако действуя рефлекторно, допустила главную ошибку — позабыла, в каком месте находилась.
На этот раз Мари провалилась в яму едва ли не по шею, но пальцы вцепились в твёрдый камень намертво. Мысленно проклиная того, кто придумал подобное испытание, вновь подтянула себя к краю ямы, уже не заботясь о правильности положения. Главное — вылезти хоть как-нибудь. Несколько секунд она просто барахталась в рыхлой субстанции, пытаясь упереться в неё хотя бы коленями и подтянуться наверх, но ноги, казалось, плотно увязли в чём-то, покрывающим дно.
Последние силы ушли на то, чтобы высвободить правую лодыжку и вскарабкаться на твёрдую поверхность до половины. Мари блаженно выдохнула, едва ли не растекаясь по холодному камню, и прижалась к нему щекой. Так хорошо… Даже несмотря на то, что левая нога всё ещё находилась в плену, двигаться не хотелось абсолютно.
Только спустя пару минут Мари всё-таки смогла уговорить себя продолжить миссию по собственному спасению из западни. Одним рывком перевернулась на спину и приняла сидячее положение, обхватывая руками ногу, скрывающуюся в полу. Казалось — чем больше усилий она прикладывала, тем сильнее тянуло её назад, в яму.
— Ну давай уже! — недовольно прорычала Мари и даже привстала, в отчаянии отталкиваясь второй ногой.
В следующее мгновение — прежде чем смогла это осознать — она вновь ощутила спиной твёрдый камень. Удар был несильный, да и голову удалось сберечь, но Мари резко вскочила и, чертыхнувшись, кинулась обратно. Ей просто не могло настолько не везти сегодня… Взгляд метнулся вниз, к ногам. Так и было! Левого ботинка ожидаемо не доставало — осталась только тёмная тканевая обмотка, плотно прилегающая к коже.
Мари склонилась над ямой, запуская туда руку, надеясь, отыскать столь необходимый предмет экипировки, но пальцы вдруг наткнулись на камень. Похлопав по полу рядом с собой, она переместилась чуть дальше, но яма немыслимым образам пропала. В любое другое время Мари бы только обрадовалась этому факту, однако сейчас её волновало совсем другое. Ботинок! Бродить по ровному, каменному полу в одних тканевых намотках не казалось большой проблемой, но Мари не питала никаких иллюзий на то, что и дальше испытания будут столь благосклонны к босоногому человеку.
