Том всё же собирается возразить, но Петра кивает:

— Проведите время со своим женихом, ваше высочество. Мы постоим на страже.

Она шепчет что-то на ухо Тому. К моему удивлению, тот краснеет и тоже кивает. Я пристально смотрю на свою единственную девушку-стражницу, задаваясь вопросом, что такого она могла ему сказать, и в то же боюсь услышать ответ. Петра слишком хорошо меня знает. И, как мне кажется, знает то, чего не знаю я. Я расспрошу её потом, даже если, возможно, мне не захочется услышать то, что она может сказать. Кон — мой будущий муж. Это что-то да подразумевает. Даже если я сама не до конца всё понимаю.

Я следую за Коном в самый центр зала под огромным куполом, где преломляя свет, сверкает кристалл, прекраснее, чем когда-либо. Но Кон не останавливается, не садится на траву. Он поворачивает налево и идёт вниз по небольшому склону на укромную поляну, а затем вверх к каменной стене.

— Мы одни? — спрашивает он. Здесь больше никого нет. Даже членов Рондета. Интересно, где же они. Здесь нет никаких домов или чего-либо ещё, пригодного для проживания, кроме самого этого здания.

— Да.

Он давит ладонью на стену, растопырив пальцы.

— Тебе нужно попросить, — говорит он мне. — Чтобы получить разрешение войти, понимаешь? Хотя мне они никогда не отказывали.

Скала, грохоча, отодвигается в сторону, и я сдерживаю удивлённый возглас. Несколько секунд я просто смотрю, пытаясь понять, как это произошло. Я не вижу механики. Это как по волшебству. Если бы я верила в магию. За каменной стеной открывается проход, освещённый жутким свечением фосфоресцирующих камней, размещённых вдоль стен. Их все огранили и отшлифовали заботливыми руками.

— Идём?

Я колеблюсь.

— Ты уверен? Это точно безопасно?

Кон улыбается.

— Да. Абсолютно безопасно. Клянусь.

Я делаю шаг вперёд, неуверенно, представляя лицо Шая, если бы он меня здесь увидел, или то, как он сейчас выглядит, не зная, где я. Он уже начал переворачивать дворец вверх дном? Созвал стражу? А если бы ему сообщили, что я здесь, он явился бы сюда, нашёл бы нас? Но я ведь здесь вместе с Коном, со своим без пяти минут мужем, так что всё находится под контролем, ведь так?

— Может… может, нам стоит сказать кому-нибудь, куда мы пошли…

Кон поднимает брови и снова ухмыляется.

— Они не знают об этом месте. Кое-кто знает, но им нельзя войти. Это священное место, я это не придумал. Это был наш секрет — Матильды и мой. А теперь и твой. Прошу, Бел.

Он протягивает руку. Что я могу на это сказать?

Я беру его за пальцы, чувствуя тепло его кожи, следы мозолей, которые появились не от оружия, а от инструментов. Как странно. Как удивительно.

— Если ты уверен…

— Разумеется, уверен. Доверься мне.

И тогда я понимаю, что в самом деле доверяю ему. По правде говоря, это осознание поражает меня. Как он сумел завоевать меня так быстро? Это кажется невозможным, но вот она я, иду за ним по тайному проходу под местом встречи Рондета, как девушка, потерявшая голову. Мне нужно осмыслить это новое чувство, но пока я не могу думать ясно. Так же, как не могу отпустить его руку.

Тишина продолжается, пока я не начинаю испытывать неловкость.

— Матильда показала тебе это место?

— Да, вскоре после нашей свадьбы.

Он говорит это так спокойно. Наверняка он скрывает свои чувства. Кон в принципе редко проявляет эмоции. Он милый, добрый, галантный. Только два раза я видела на его лице какие-либо сильные эмоции: когда на меня напали при примерке платья и когда он был под тем двигателем, отдавая приказы, как старший сержант. Он должен был быть напуган, или хотя бы обеспокоен, но ничего подобного. Он наслаждался этими мгновениями. Стоял лицом к лицу со смертью и радовался происходящему.

Глубоко внутри, в этом тихом омуте, таится сорвиголова, который нечасто выбирается на поверхность. Что делает эту его черту ещё взрывоопаснее.

Но я не спрашиваю об этом.

— Ты любил её?

Я тут же жалею, что задала вопрос.

Он замирает, забирая руку и пытаясь обхватить себя. По крайней мере, он ведёт себя так. Он хочет, чтобы я так думала. Хотя он и не показывает чувства так открыто, как вейрианцы, он явно их испытывает. Маска возвращается на место уже через секунду.

Но я заметила. Столько скорби.

— Да, — произносит он довольно ровно. — Любил, сильно. Она была добра ко мне. А я был очень молод.

Он вновь замолкает. А я не могу придумать, что ещё можно сказать. Я не хотела сделать ему больно. Но поднимать разговор о Матильде было ошибкой, пора бы мне это уже понимать.

Почему же я всё ещё делаю это? Почему я не могу просто оставить всё, как есть?

Но она, как призрак, между нами. Всегда идеальная, всегда рядом.

Даже если здесь только я и он, мы никогда не бываем наедине.

Символы и значки, похожие на те, что я видела в Лимасилле — драконы, спирали, алмазы и солнечные лучи, — украшают местные стены. Я рассматриваю их по пути, стараясь избежать разговоров, а то с меня станется ляпнуть ещё что-нибудь неловкое. И уж точно я больше не буду спрашивать его о предыдущей жене.

Вскоре узкая тропа расширяется, и мы оказываемся в большом зале с гладкими, изогнутыми стенами. Из кристалла над нами струится свет. Отражаясь в гранях, он освещает каменный зал всеми цветами радуги.

— Это же тот кристалл, у которого нас встречал Рондет, — говорю я, разглядывая диковинку. — Мы прямо под тем залом?

— Да. Свет из сада попадает прямо сюда. Удивительный шедевр инженерии.

— Очень красиво.

Ему идёт мягкое выражение лица. На его губах играет чуть заметная улыбка.

— Я так и сказал, — бросаю на него сердитый взгляд. Может, он и имел это в виду, но он не произносил этого. Или он думает иначе? Выглядит так, будто он, правда, так считает. — Рад, что тебе нравится.

Возвращаю ему его улыбку. Она у него заразительная.

— Но что это за место?

Зал сам по себе круглый, простой, без каких-либо украшений, если не считать волнистые символы, которые я начинаю распознавать как древнеантейскую письменность. Они тянутся длинными строчками по стенам, вдоль пола и потолка. Никаких картинок, только слова. Интересно, может ли кто их прочитать? Готова поспорить, что если кто и знает этот язык, так это Кон, но не произношу этого вслух. Он подумает, что я пытаюсь ему польстить или вроде того.

— Это… место встреч, как и зал над нами, только более уединённое. И это… — он отходит, разворачивается и поджимает губы. Что бы он ни собирался сказать, он обеспокоен тем, как я могу отреагировать. Хм, любопытно. — Это священное место. По крайней мере, мы в это верим.

Священное место… Он уже говорил. Это очень важно для него. Неужели он думает, что я могу высмеять это? Его веру? Я никогда бы так не поступила. Поднимаю глаза на кристалл. Такой огромный. Только малая его часть была видна сверху.

— Кон, если на Антеесе есть кристаллы такого размера, то зачем вам Келта?

Он отвечает не сразу, словно ему нужно обдумать ответ на вопрос, который он не совсем понимает.

— На Келте мои люди, — сурово говорит он. По крайней мере, они там были. Теперь спутник заняли гравианцы, и я подозреваю, что там мало осталось тех, кого можно было назвать «людьми», но я оставляю эти мысли при себе. — Что до кристаллов, то они здесь скорее как связующая сеть, или вены… Да проще показать.

Кон давит ладонью на гладкую скалу, как он это делал на входе, и от его прикосновения на камне возникает рябь. Я не могу оторвать глаз. Это невозможно. И всё же я вижу своими глазами, как оно движется, будто бы кто-то бросил гальку в воду. Скала отъезжает в сторону, как вода стекает по стеклу, смывая пар, и всё, что я могу, — это зачарованно наблюдать.

Некое тело лежит за этой скалой: то ли спит, то ли похоронено в кристалле, таком же, что над нашими головами. Это не человек. Даже близко нет. Оно не похоже ни на что виденное мной прежде. Это что-то вроде огромного насекомого или ящерицы в алмазном коконе. Фасеточные глаза смотрят вверх, а тело, по большей части, завёрнуто в множество разноцветных крыльев, как в плащ. Изящная морда, сужающаяся к длинному острому подбородку, обладает своеобразной красотой. Металлический блеск кожи виднеется из-под будто бы бумажных крыльев, которые, как я понимаю, укрывают её. Это напоминает мне ту инопланетную странность, что я видела на коже членов Рондета, этот же блеск я иногда замечаю на коже Кона. Создание, лежащее в кристалле, похоже на существ, чьи изображения можно встретить на Антеесе буквально всюду. Я их мысленно называла драконами…