Хор голосов раздаётся в ответ:

— За принцессу Беленгарию.

Осознание окатывает меня холодной водой. Завтра. Никто не потрудился сообщить мне об этом. Завтра всё будет решено. Хочу я того или нет.

Я хожу из стороны в сторону по красивой разрисованной плитке, наблюдая за тем, как ткань моей юбки скользит по замкам, лесам, птицам и ящерицам. Я оставалась за банкетным столом так долго, как только могла, но извиниться и покинуть зал оказалось легко. Там вино текло рекой. Сомневаюсь, что большинство из них заметило моё отсутствие. Я останавливаюсь в центре балкона, глядя на круг в центре, где четыре существа, похожие на драконов, переплетаются друг с другом. У каждого есть по две пары прозрачных крыльев, сделанных из хрусталя, и огромные глаза из драгоценных камней. Они сверкают. Это прекрасное произведение искусства, такая мастерская работа, что я легко могу представить, как они отрываются от пола и улетают вдаль. Но как они здесь оказались? Были ли у древних антейцев легенды наподобие тех, что есть в Вейриане? Как те, что были в Первомире?

— Принцесса? Вы звали меня? — я подскакиваю, услышав голос Кона, и тут же выкидываю из головы все свои глупые мысли, как провинившийся ребёнок. Кон не выглядит так, будто выпил слишком много. Я чувствую облегчение. Это было бы намного сложнее, будь он пьян.

— Да, — а теперь, когда он здесь, я не особо представляю, как ему сказать.

Он улыбается и кивает на декоративный пол.

— Красиво, да? Это по мотивам народных сказок Монтсерратта, где…

— Кон, — перебиваю его. У меня сейчас нет времени на сказки, а Кон выглядит так, будто готов рассказывать об этом часами. Что удивительно с его привычной-то молчаливостью. От него исходит волна энтузиазма, которая обычно приводит к куче дополнительных подробностей и активной жестикуляции. Но есть дело важнее. Мне нужно, чтобы он меня выслушал. — Он пытался меня убить.

Кон замирает и щурит изумрудные глаза.

— Кто?

— Посол, гравианский посол, Чолтус. У меня на родине, когда Высший Мыс пал. Он…

Я вижу, как меняется его выражение. Он не слушает. Он даже не слушает меня.

— Бел, нет никаких доказательств, что он был замешан.

— Нет доказательств, но есть моё слово! — выпаливаю я, подбегая к нему. Он не отшагивает. А стоило бы, потому что я очень зла. Но он просто стоит на месте и смотрит, как я злюсь. — Я помню его голос, Кон. Они убили миллионы наших людей. Они сравняли с землёй нашу столицу, уничтожили всю королевскую семью, мою родню.

— Империя прислала нам копии отчётов о произошедшем. Они не нашли существенных доказательств тому, что это было решение официального гравианского правительства.

— Тогда чьё же?

— Радикальной группировки. Террористической организации. Тех, кто не желает мира.

— Никто из гравианцев не желает мира. Им нужен Вейриан. Они хотят заполучить богатства наших земель, древесину из наших лесов и нефть из наших морей. Возможно, даже воду. Они бы забрали всё. Они приносят с собой только смерть и разрушение.

Он, в конце концов, отступает от меня назад, поднимая руки в примирительном жесте:

— Бел, пожалуйста.

Я шлёпаю по рукам, чтобы он убрал их.

— Я слышала его. После аварии в лесу. Я пряталась среди деревьев и слышала его. Я никогда не забуду этот голос. Ему нужна была я, Кон… как заложница или пленница, не знаю. Мёртвой, скорее всего. Но его голос…

«Мне нужна эта девчонка».

Будто бы я была просто вещью. Разменной монетой. Воспоминание оживает в моей голове. Я содрогаюсь, и Кон проводит своими руками по моим. Он держит меня нежно, бережно, словно я могу сломаться. Никто прежде меня так не держал.

— Сядь. Ты побледнела.

Я пытаюсь стряхнуть его руки, мои ногти со свежим маникюром впиваются в ладони. Я не могу сейчас показать слабость. Он должен мне поверить.

— Это от ярости.

— Может, голос просто звучал похоже. Акцент или вроде того. Ты была до смерти напугана, сразу после аварии…

Аварии… да… А что касается страха…

— Я солдат Вейриана, Кон. Говоришь, все гравианцы звучат одинаково? Меня учили слушать, запоминать детали для дальнейших отчётов…

— Бел! — от его крика я ошеломлённо замолкаю. Кон застывает, сам удивлённый, что так повысил голос. — Бел, — начинает вновь, мягко, словно извиняясь. — Даже если это был он, это произошло на Вейриане, не на Антеесе, далеко за пределами моей власти… Что я могу сделать?

Проклятье, он прав. Я прижимаю руки к груди и отворачиваюсь, злясь на ситуацию. Я даже его немного ненавижу в этот момент. Но он прав. Что он может с этим поделать? Арестовать посла, потому что я так сказала? Он уже в центре дипломатического скандала, а уж после того, каким тоном с ним говорил Кон, загнав его в угол… Нет. Это безумие.

Но мне всё ещё это не нравится. Если честно, меня бесит это признавать.

Я смотрю на него, желая дать понять, что это далеко не конец, и что я запомню каждое слово. Если он собирается стать моим мужем, он должен понять, что не может так просто от меня отмахнуться. Он очень сильно недооценивает гравианцев. Совсем их не понимает. И не слушает.

— Ты мог бы мне поверить, — шёпотом отвечаю ему.

Я ухожу назад в свои покои. Не уверена, пойдёт ли он за мной или нет. Я не могу заставить себя оглянуться.

Следующим утром мы уже вылетаем на дирижабле из Лимасилла. Через несколько часов меня представят этому таинственному Рондету и моя судьба будет решена. Немногих взяли в сопровождение, но тем не менее почти тридцать человек отправились вместе с нами, и у меня так и нет возможности поговорить с Коном наедине. Может, он боится, что я устрою очередную сцену. Или выведу его настолько, что он опять повысит голос. Или начну задавать сложные вопросы.

Джондар, конечно же, здесь, как и Элара. И мои стражники, мои неизменные тени, самая мрачная из которых — это Шай. Он держится на расстоянии и следит за окружающими как ястреб. У Кона стражников меньше, и они не ровня моим. Но стоит признать, что они ответственно подходят к своей работе. Это заслуживает уважения.

Дирижабль поднимается в небо, и пока большинство людей решает спуститься в пассажирский отсек, чтобы выпить вина и попробовать закуски, я остаюсь на внешней палубе, подставляя лицо воздушным потокам. Я снова лечу, хотя ощущения совсем иные. Держась за поручни, я закрываю глаза и улыбаюсь, пока приятный ветер раздувает мои волосы, вызывая мурашки по коже. Впервые с крушения моей «Осы» я чувствую себя живой.

Мы летим над вспаханными полями, затем над густым лесом. Горы проступают среди пышной зелени, а озёра с серебряной гладью отражают нас, когда мы пролетаем над ними. Ни деревень, ни городов я по пути не вижу. Земля под нами покрыта буйной растительностью, как дворцовые сады. Где же они все живут? Я замечаю несколько поселений с едва заметными домами среди деревьев, окружёнными обширными участками земли. Людей здесь мало относительно размеров территорий. В отличие от вейрианцев антейцы живут либо в двух главных городах, либо в почти полной изоляции. Не знаю почему. Чем больше узнаю, тем больше вопросов возникает. Была бы только возможность их задать. Это то, что я хочу знать, если мне придётся жить здесь, если я буду помогать Кону править этими землями. Мне ещё многому предстоит научиться.

И всё же это прекрасный мир. Я могу понять, почему никто не хочет его покидать.

Вскоре, даже слишком, дирижабль начинается спускаться к открытой поляне на краю густых джунглей. Сверкающий купол поднимается среди деревьев, мы пролетаем рядом с ним и приземляемся.

Мягкая посадка, безупречная работа. Надо будет как-нибудь потом поблагодарить капитана корабля. Надеюсь, это воспримут правильно. Кто их знает?

Дорожка ведёт нас вглубь джунглей. Она освещена с обеих сторон и украшена гирляндой из цветов. Среди деревьев выглядывают люди, наблюдая, как мы спускаемся по трапу. Кон ободряюще улыбается и берёт меня за руку. Играет тихая музыка, антейцы переговариваются, попивая холодные напитки и закусывая крошечными изысканными канапе. Большинство разбрелись, но мы с Коном всё ещё не одни.