— У меня только одно условие, лорд Роксидион, — добавила я, видя, как заблестели серые нахальные глазки. — Чтобы в мой дом вы свою капризную леди не приводили. Мне сейчас и своих капризов хватает. Вы что-то сказали?

Лорд Роксидион поднялся с колен, отряхнул брюки, широко улыбнулся и приложился к ручке. После чего подхватил на руки Артура, повернулся, и, насвистывая, отправился в приготовленную для него комнату. Слава Светлейшей — хоть у этого не оказалось преданного слуги. А то бы мне пришлось срочно пристраивать к дому еще одно крыло.

— Уж прости меня, Лелюшка, — ворчливо сказала моя любимая нянюшка, — Ты у меня девочка умная. Но иногда ты такая дура!

По эмоциональной связи до меня докатилась волна добродушного осуждения. Да, теперь у меня со всеми моими близкими людьми установилась вот такая связь.

Уж не знаю пока, как именно она называется: ментальная, эмпатическая, эмоциональная… С кем-то сильнее, с кем-то слабее, но я чувствовала каждого так, как любой человек ощущает себя. Лорд Андре, которого я никак не приучусь называть дедушкой (какой он дедушка, если выглядит ровесником моему батюшке), убеждал меня, что это временно. До тех пор, пока я не освоюсь с проснувшимся Даром эмпата и не научусь закрываться. Именно поэтому в мой дом так легко прокрались два весьма неслабых мага и окопались, кажется, навечно. До весны — уж точно.

Мой бывший муж покинул Браск через два дня после нашего развода. Об этом сказал мне батюшка, когда заехал проведать нас. Лорд Андре, присутствовавший при нашей встрече, добавил, что имение он выкупил полностью, и теперь там полным ходом идут восстановительные работы. И нет, те комнаты, что я успела отремонтировать, никто трогать не собирается. Сейф с архивом Тарских переместили в дальний угол библиотечного хранилища и прикрыли магией. Его откроют, когда — и если — Артур захочет узнать о своих родственниках все. Камень Провидения все так же прячется в зарослях водных растений. И что удивительно: аквария становится все прекрасней. Растения зеленей — а некоторые даже пытаются цвести, хотя обычно в замкнутом пространстве такое случается так редко, что об этом никто не подозревает. А рыбки — удивительно жизнестойки и роскошны. За всеми этими безобразиями внимательно наблюдает управляющий Г ери.

— Гери доволен, что не лишился места работы, — по секрету сообщил мне Роксидион. — У него такие планы по поводу хозяйства — у-у-у! Думаю, что зеркальные карпы — самое малое, что сможет извлечь оттуда ваш дедушка.

А дедушка, то бишь, лорд Андре, увлеченно гонял свою паству: преподавателей и учеников Школы Одаренных. Артур, который оправился быстрей меня, два раза в неделю отправлялся с дедом в Школу и возвращался оттуда таким счастливым, что мне становилось завидно. Меня в люди пока так и не выпускали.

Еще они сдружились с моим батюшкой, и по выходным в нашем доме царит бедлам.

За обеденным столом собираются обе семьи: родительская и моя. Сестры пытаются строить глазки Роксидиону, а он, кажется, всерьез увлечен той самой капризной леди, и вовсе не замечает их потуг. Мне смешно и немного грустно: если днем я еще отвлекаюсь на самые разные события, то по ночам возвращаюсь в те дни из детства. Бегаю по парку об руку с сероглазым мальчишкой, кружусь с ним на каруселях, взлетаю под небеса, ощущаю его губы на своих губах и просыпаюсь с мокрыми щеками. Долго лежу без сна, глядя, как в камине играет юркий живой огонек: лорд Андре каким-то образом приманил крошечную саламандру. Мне немножко завидно: я так не умею. Я могу разве что вышить эту самую саламандру прозрачным красно-оранжевым бисером, и она даже будет переливаться всеми цветами живого огня, но все равно — останется лишь картиной. Мне бы толику магии, чтобы эта верткая ящерка ожила, стекла в мою ладонь, согрела… Я бы подарила её Роксидиону — чтобы… стоп. А ведь это мысль! Скоро день перелома зимы, новогодье. Что я могу подарить другу, чье сердце занято? Подарить так, чтобы не посягнуть на его чувства и не показать своих?

Я посмотрела в зеркальце. Вздохнула. Вот ты и призналась сама себе, что твое сердце тоже не свободно, Лели. Наверное, чувства так и жили все эти двадцать лет, с той самой — первой, и можно сказать, единственной — встречи, укрытые таким плотным коконом… Нет, об этом думать тоже не надо. Было — и было. Теперь все стало другим. Так, что там у меня в запасах имеется? Рубины, бисер, тонкая серебряная и золотая проволока, черно-красные гранаты, и оранжево — розовый кварц.

Рассвет застал меня спящей в кресле у камина, а на специальной подушечке лежала вспыхивающая красными огоньками ящерка — обручье.

Утро того же дня в гостиной дома Апрелии.

Первым спустился лорд Андре. Был выходной день, и потому ни Андре, ни Роксидиону не нужно было ехать на работу. Нянюшка Талия, уж привыкшая к расписанию своих неожиданно свалившихся на голову новых хозяев, завела привычку держать в гостиной горячий чайник на подставке у круглосуточно топящегося камина, на чайном столике — чистые бокалы, чайную заварку, в стеклянных баночках — сборы сушеных трав. В большом буфете — вазы с печеньем и конфетами. Потому как господа имели привычку засиживаться заполночь. Или вставать ни свет ни заря. Вот как сейчас. Лорд Андре прошел к камину, налил себе чаю и устроился у огонька.

Следом за ним в гостиной появился лорд Роксидион. Кивнул, приветствуя начальство, налил чаю, устроился в кресле напротив.

— Лорд Андре, Лили не помнит? — спросил он. — Не помнит, что я… Что мы… Она сказала, чтобы я не приводил в её дом капризную леди. Она не поняла, что я говорил о ней?

— Не переживай, мой друг. На девочку свалилось столько за последние полгода, особенно за последние пару месяцев, что не мудрено ей запамятовать ваш единственный короткий взлет. Не переживай, и не торопись. А вот объяснить ей, откуда ты такой взялся — объясни. Ведь, насколько я понял — Лели считала тебя таким же магом — недоучкой, как и бывшего мужа. Впрочем, недоучкой он стал не так давно. От него были известия?

— От него — нет. Но кое — кто из моих столичных знакомых сообщал о появившемся в магической академии богатого графа Тарского. Его приняли на первый курс, загрузили учебой так, что некогда голову поднять. Девицы было встрепенулись, но пока их встречают таким неприкрытым цинизмом, что они сочли за лучшее не торопить события. Кстати, кто-то запустил байку о несчастной любви, которая и вынудила графа покинуть родной город. Его уже начали жалеть.

— И пусть его, — отмахнулся лорд Андре. — Лишь бы он не беспокоил больше нашу девочку, и собственного брата. Думаю, у него все же хватит ума перекроить собственную жизнь. Задатки есть, осталось их развить. А цинизм… Найдется и на него управа.

— Я не понял вот чего… Вы говорили, что блок на чувства был поставлен самой Лели. Но как такое могло произойти? Она же не могла пользоваться своими дарами.

— А это и не магия, Рокси. Ты же целитель. Вы должны были изучать воздействие на психику.

— Это не совсем моя специальность. То есть, мы проходили, но углубленно этим я не занимался. И что?

Лорд Андре некоторое время молчит, глядя в огонь и прихлебывая чай из большого бокала.

— Видимо, Лели было послушной девочкой, Рокси, — медленно сказал он наконец.

— А её бабушка… Её бабушка оказалась более властной, чем мне казалось в юности. У неё не сложилось собственная жизнь, и она, видимо, решила оградить от подобного и любимую внучку.

— А как же отец Лели? Он не показался мне слабым человеком.

— Он просто не видел причин опасаться собственной тетки, которая вырастила его. И вырастила вполне самостоятельным и успешным человеком. Он был благодарен тетке, которая взяла на себя заботу о его дочери, в двухлетнем возрасте оставшуюся без матери. Я уже успел выяснить, что большинство приказов Лели тетя начинала со слов: "Если ты любишь свою бабушку, ты никогда не сделаешь"… А дети так стремятся быть любимыми и получать одобрение из уст самых близких, что готовы на все. Вот и Лели послушно исполняла все, что просила бабушка. Училась быть настоящей леди. Послушно согласилась с тем, что магия женщинам не нужна. А вот выйти замуж за аристократа — необходимо. И теперь мы не узнаем, чем Аксинья руководствовалась. При этом девочку убедили — женам аристократов нет нужды испытывать глубокие чувства, достаточно уважения. Ей повторяли это годами, вот она и спрятала свои эмоции в коконе. Впрочем, если бы Тариэл проявил уважение к ней — их брак мог стать вполне стабильным. Потом их соединила бы любовь к совместным детям.