— Привез, привез, дочка, а как же! У меня уж интересовались: нет ли чего на продажу. А что за графа отдал… Ты по-другому замуж не шла, да и не было жениха на примете, а тетушка мне строго наказала замуж тебя за аристократа выдать, и в приданом не скупиться. Хоть за богача, хоть за нищего, лишь бы аристократ был. И против развода не велела возражать. Тебе главное — год с ним прожить. А уж там, как сложится. Вольна будешь уйти, коли не сладится. Хозяюшка из тебя замечательная получается, дочка. Смотрю я, как ты свои, да и мужнины комнаты отделала, и сердце радуется. Недаром на тебя тетушка время свое тратила, ой, не зря!

Я согласно кивнула. Не зря. Все же, купеческий обиход немного другой. И вкусы попроще, и требования другие. А бабушка воспитывала меня почти как аристократку. Да и пансион даром не прошел. Этикет, уроки музыки, рисования, танцев, рукоделия, истории, географии… А еще домоводство, кулинария, ведение хозяйственных книг… В нашем пансионе были девочки из состоятельных семейств, но, как правило — сироты. У кого не было матери, у кого-то отца. А то и обоих. И готовили из нас не только будущих жен и матерей, но и экономок, гувернанток, дуэний — дипломированную прислугу. И не всем везло так, как мне.

Лорд Тариэл был зол. Даже не зол — он был в бешенстве. С самого начала все пошло совсем не так, как он планировал, уезжая в город. Во-первых, по дороге туда слетело колесо у кареты, из — за чего им пришлось несколько часов проторчать на дороге. Во- вторых, когда он все же добрался до собственного дома, оказалось, что слуги устроили себе внеочередной отпуск, совершенно забросив все дела. Не было даже горячей воды, чтобы граф мог принять ванну. Что уж говорить о горячем ужине! Ему пришлось ждать несколько часов, пока отыщут истопника, пока он соизволит развести огонь под баком с горячей водой, пока она нагреется настолько, чтобы можно было вымыться… И на ужин граф получил небольшой кусок холодного мяса, черствый хлеб и травяной отвар. Хорошо, что хотя бы отвар был нужной температуры. Ехать ужинать куда-то в трактир у графа не было желания. Решив, что все дела он будет решать с утра, граф отправился в спальню. И хотя на улице царила весна — в спальне было довольно прохладно. Постель оказалась слегка влажной, потому что камин не топили. С одной стороны, это даже пошло графу на пользу. Он уснул, совершенно не думая о женщинах. С другой… Он встал с заложенным носом и осипшим голосом. До обеда мотался по городу, разыскивая то старого друга отца, который должен был передать пакет с документами на тот самый кусок леса и буераки. Друга дома не оказалось, и молодой граф исколесил чуть ли не весь город в поисках. А когда нашел, оказалось, что документы находятся в столичном банке.

— Нет, я конечно, немедленно пошлю за ними своего поверенного, мой мальчик, но ты же понимаешь, что это будет не раньше, чем через три- четыре дня… Да, я прекрасно тебя понимаю! Что — молодая жена? И кто же она? Ах, дочь Гордея Аэрт! Старшая? Конечно же — я знаю господина Аэрт. И богатое приданое? С тобой можно иметь дело, мой мальчик. Заезжай в гости, в любое время! Да-да, будем рады…

И так чуть ли не в каждом доме, который он успел посетить за эту неделю. Одна радость — тесть таки перевел на его банковский счет приличную сумму. Третья часть приданого. Остальное поступит через три месяца. А этих денег графу хватит и на выплату накопленных долгов, и на жалование слугам, и на очистку прудов в имении. И еще на многое. Самое обидное, что после мальчишника он не мог сделать ни одного глотка вина, а так хотелось сбросить напряжение. И Нурия! Вот уж от кого он не ожидал подставы, так это от своей — теперь уже точно бывшей — содержанки. Когда он, выбрав у ювелира вполне приличное кольцо с крошечным бриллиантом, приехал к Нурии, служанка сначала долго не открывала ему дверь, но потом все же впустила. Лишь затем, чтобы беспрестанно прикрывая рукой рот и испуганно оглядываясь, объявить ему, что леди Нурия переехала в дом лорда Граньер… Впрочем, это даже хорошо. Можно отказаться от аренды домика, на оплату которого уходило достаточно много средств из его скудного бюджета. Вот только что ему делать со своими желаниями, если отношения с женой он успел испортить безбожно? Не в Дом Терпимости же идти? И куда девать теперь это кольцо? Не дарить же, в самом деле, жене. Он еще по прошлому браку помнил, что женам нужно дарить что-то более дорогое, иначе скандал, слезы и обиды. В конце концов, граф вернулся к ювелиру и с боьшим трудом уговорил его забрать кольцо назад. И потерял некоторое количество золотых на этом. Потом было несколько совершенно незначительных, но так бьющих по чувству собственного достоинства встреч со старыми знакомыми. И ведь не уйдешь с гордо поднятой головой. Ему предстоит налаживать отношения со всем аристократическим кругом городка. Как говорится — жить в обществе и быть от него свободным нельзя. Тариэл уже имел «счастье» испытать на своей шкуре отношение этого самого общества. Нет, если бы он был в почтенных годах-тогда можно было бы удалиться от света, безвылазно сидеть в имении, тихо спиваясь, ругая правительство, играя в карты с такими же стариками. Но он-то был еще достаточно молод! Вот и приходится кривить физиономию в приветливой улыбке, хотя от гримасы сводит челюсти, дергается веко, и сжимаются кулаки. И даже не на ком сорвать злость.

— Что я имею в сухом остатке, — размышлял граф Тариэл, трясясь в карете по ночной дороге. — Тесть перечислил треть договоренной суммы. Я отказался от аренды совершенно не нужного мне домика бывшей любовницы. Выкупил последний участок земли, и теперь могу вздохнуть с некоторым облегчением: я выполнил просьбу умирающего отца.

Теперь все мои предки, начиная с самого первого графа Тарского, могут спать спокойно в семейной усыпальнице: имение вновь находится в исконных границах. Теперь меня вновь будут принимать в приличных домах нашего славного Браска. До столицы мне еще далеко, но здесь я вновь обрету имя. Но что мне делать с женой?! Не могу же я в самом деле целый год не встречаться с женщинами, раз супруга не желает меня пускать в свою постель. Но где взять эту самую женщину? Чтобы без истерик, без обязательств, без претензий… Нет, меня просто бесят такие самоуверенные девицы! Да если бы не её приданое — даже не посмотрел в сторону Апрелии Аэрт. Что она возомнила о себе, купчиха?!

Тариэл так старательно начал выдумывать — чем может заниматься жена в отсутствие мужа, что сам себя накрутил до невменяемого состояния. Когда же карета остановилась у крыльца загородного дома, он вылетел оттуда со шпагой в руке. Обежал дом, внимательно приглядываясь к окнам. Свет нигде не горел, да и то сказать — ночь глубокая. Спят все. Вот он сейчас-то и проверит — с кем изволит спать его богоданная супруга! Вот и дверь черного хода. На замок закрыта.

— Что ж вы об отступлении не позаботились, голубки, — бормотал граф, на ощупь тыкая ключом в замочную скважину. — Я ж вас сейчас обоих с лестницы спущу… Нет, его — спущу, а её вываляю в грязи и с позором верну родителям. Или нет, лучше в монастырь… Или пусть у меня в ногах валяется, просит прощения, я её, конечно, прощу. Даже буду оказывать некие знаки внимания, но только год. И потом выставлю из дому с позором…

Он крался на цыпочках по лестнице для слуг, чутко прислушиваясь к сонной тишине дома. Сначала заглянул в спальню по соседству со своей. Никого не обнаружил. И даже кровати не нашел, потому как комнаты были абсолютно пусты. Споткнулся о ведро с известью, облил сапоги. Выругался, как портовый грузчик. Поднялся в комнату виконта. Увидел голые стены, окна без штор, влез ногой во влажную глину возле полуразобранного камина. Помянул чью-то матерь, повернулся и врезался лбом в открытую дверь.

Тут же в коридоре вспыхнул свет, послышались легкие шаги, и на пороге появилась Апрелия в длинной ночной рубашке. В одной руке она держала подсвечник, а в другой — тяжелый пистолет со взведенным курком.