Он представил, как находит её в душевой, как запирается с ней…

Нет, нельзя. Гридий узнает и Махмет быстро будет объявлен одержимым. Вот бы его пустили на ритуал. Артиун рассказывал, как он дважды кончил в Вифалию, а сейчас кроме Сеамни никого нет. Вифалия была хороша, но с этой остроухой нелюдью не сравнится. Хоть что-то приятное в этом месте было бы. Но нет, его заслуги никто не ценит, а страдают откровенной ерундой.

Вечером до сна оставалось ещё несколько часов, а амортизатор нужно было ещё на место поставить. Махмет матерился, вытирая руки об майку. В итоге прозвенел сигнал на ужин, а Махмет так и не успел поставить этот тупой амортизатор обратно.

Кинуть работу, значит вероятность получить по шапке. Не кинуть — остаться голодным до утра. Он метался, пытался быстрее закончить, в итоге прищемил себе палец, что-то пробурчал и всё же кинул всё.

В столовой он увидел Сеамни. Её побитое лицо было самым красивым, что он здесь видел. Рядом с ней сидел Кирилл и чернокожий громила, Ганс и старик из охраны, которого Махмет до сих пор не знал. Подойти? Попроситься к ним?

«Да кто я такой, чтоб даже стоять рядом с ней?» — вдруг подумалось ему.

Он уселся за столик вместе с привычными ГМарром, Сисей, Гвином и Славой. На этот раз к ним подсел ещё и Сандерс. Все замордованные к концу дня. Махмет в тишине, под звон столовых приборов, доел свой паёк, оставив лишь кусочек курицы. Сися, правда, говорил, что они едят демонов, но в это Махмету слабо верилось. Он взял кусочек и пошёл к столу Сеамни.

Она тихо припиралась с Гансом и не обратила на механика никакого внимания.

— Кирилл, — бросил Махмет.

Кудрявый ребёнок с уставшим видом поднял на него глаза.

— Да, дядя Махмет?

— Это тебе, — он протянул свой кусочек курицы и Кирилл тут же запихнул его в рот.

Голодный ребёнок. Хоть его пожалели бы.

— Спасибо, дядя Махмет.

Кирилл широко развёл руки и обнял механика. На душе у него сразу стало чуточку теплее. Сеамни подняла взгляд, и в нём Махмет не увидел суровости, хотя и тепла тоже не увидел.

Наконец-то, она на него хотя бы посмотрела!

Почти до самого захода солнца Махмет с Хапуном ставили назад злосчастный амортизатор, ругаясь уже вдвоём.

— Нахера ты его вообще доставал? — жаловался Хапун.

— Да нужно было перебрать, суку такую. Течёт потому, как школьница на Михасо.

— На чего?

— Смазливый мальчуган такой, тоненьким голосочком песни поёт и его, блять, все бабы любят почему-то, — фыркнул Махмет.

В ангаре вскоре стало темно. Свет не включали. Вся накопленная за день энергия шла на поддержание работоспособности компьютера в кабинете Гридия, потому ангар оставался всегда в полумраке. Сейчас же свет давала лишь коптящая керосиновая лампа, висящая на стене.

В дальнем углу, около небольшой двери, подальше от машин и бронетехники стояло несколько коек. Спали здесь обычно двое: Махмет и Хапун. Коек было больше и Ворон всё порывался устроить лазарет, но почему-то всё никак. Наверное, как всегда в армии, много безумия, никак не подчинявшегося здравому смыслу, которое мешало лечить больных.

Лёг Махмет поздно, укрывшись старым вонючим одеялом. Долго ворочался, не мог уснуть. Вскоре захрапел Хапун и стало совсем тяжело. Сон не шёл, мысли крутились где-то вокруг того дебилизма, который был сейчас. Всё не так, всё плохо, а о них, о тех, кто содержал эту крепость, никто и не думает. Гридий вообще ни о чём не думает. Тут даже не в армии, тут словно в тюрьме.

Махмет потрогал вживлённую в шею взрывчатку.

И чем он заслужил из инженера престижной авиационной промышленности стать тем, кем он есть сейчас? Может стоило меньше пить? Может нужно было меньше жаловаться на жизнь?

Да нет, бред какой-то.

Это просто проделки Аэти, всё это тупая сука Аэти виновата. И демоны, которые ей служат. А Гридий служит бабе демону, ну так выходит, что он прислуживает Аэти. Нет, он же говорил, что он против демонов. Так всё-таки значит его тоже наказали. Вот теперь всё сходится!

Махмет прям сел в кровати. Почему он раньше об этом не подумал? Может быть Гридий просто не знает, против кого сражается, потому держит всех, в том числе Махмета, под контролем? Он-то, Махмет, знает, кто виноват! Может после этого он станет ценным?

Откинувшись обратно на набитую поролоном подушку, он провалился в сон. Он ворочался с бока на бок. Думал то о Сеамни, то о своей незавидной доле, то о предстоящем дне, то о том, что у него колено ноет. Он услышал отдалённые хлопки, будто кто-то выбивает ковёр. Странно, нет у нас здесь ковров.

А потом дверь вдруг открылась и в ангар вошёл Ворон. Он кряхтел, ругался и тащил на себе Артиуна. В свете керосиновой лампы Артиун казался бледнее смерти.

— Ты можешь стоять ровно, тварь? Ты тяжёлый! — причитал обычно весёлый медик.

Артиун рычал и ничего не говорил.

— Это кто его так? — подскочил Махмет.

Если Гридий разбушевался, то Махмету тоже влетит, а он этого не хотел.

Ворон кинул Артиуна на свободный лежак и открыл свой ящичек.

— Ты такой урод, — шипел на него медик, — что я бы с радостью зашил тебя на живую.

Глаза Артиуна округлились, он ругнулся прямо Ворону в лицо, а после изменился в лице.

— А как же врачебная клятва? — тупая ухмылочка появилась на свином рыльце.

Ворон наклонился прямо к самому уху солдата, что-то шепнул и глаза здоровяка наполнились ужасом.

— Ты всё врёшь! — заорал Артиун и разбудил Хапуна.

Хапун поднял голову, посмотрел на кипишь, положил голову на подушку и мгновенно захрапел как минуту назад. Сердце Махмета же выбивало чечётку и ему уже определённо не суждено было уснуть.

— Замолкни, — бросил Ворон. — Не буду я тебя по живому шить. Рана глубокая, пуля в кости, вену перебило. Да ты коней двинешь с большой вероятностью, — рассудил медик и вколол что-то прямо солдату в ногу, а после достал нож.

— Зачем тебе нож? — встрепенулся Махмет.

Ворон зыркнул на Махмета и тот мгновенно умолк, чувствуя себя последним ничтожеством, посмевшим зачем-то вмешаться. Да и из-за кого? Из-за свиного рыла? Пф.

Махмет откинулся назад на подушку, но заснуть не пытался. Он слышал стоны и вскрики Артиуна и матюки Ворона. Когда Артиун слегка стих и только шипел от боли, а в руках Ворона появилась иголка, которой он умело орудовал, Махмет всё же решился.

— Это всё Гридий сделал?

— Гридий мёртв, — коротко отозвался Ворон. — Лежит с пулей в голове.

— И кто его убил? Артиун его убил?

— Никого я не убивал, — прошипел солдат. — Это всё тот шустрый пиздюк, блять. Ворон, сука, понежнее чуть!

— Кто-кто? — не понял Махмет.

— Да хер его знает, — бросил Ворон. — Думаешь я знаю больше?

Ворон вскоре ушёл, Артиун лежал и тяжело дышал, Махмет тоже тяжело дышал, хоть в него и не стреляли. Гридий мёртв. Аэти узнала, что он догадался! Аэти узнала о планах и что-то случилось. Махмет сделал вывод, что он представляет угрозу для плана демонов.

12-ый день

Сирена отозвалась привычным гулом.

— Ещё одно гнилое утро, будь проклят Гридий с его ранними подъёмами, — пробурчал Махмет, машинально вскакивая и одеваясь, а после резко остановился.

Серый предрассветный свет лился через окна ангара, озаряя новый день. Дверь бараков была открыта и из неё выходили жители Пандемониума. Все спешили на построение, никто не горел желанием шевелиться. Махмет начал вспоминать ночь и вначале подумал, что ему приснилось, но окинув взглядом койки, он нашёл спящего в кровати мёртвым сном Артиуна и ужаснулся.

Гридий мёртв. Что сейчас будет?

Он вышел на смотровую площадку вместе со всеми и принялся ждать. А на площадке вскоре появился щупленький паренёк, начал что-то втирать про то, что всё изменилось, они теперь свободны, но не свободны. Махмет не слушал. Он смотрел на грязного паренька и у него не складывалось что-то. Он убил Гридия? Он ранил в ногу Артиуна?