— Один, — прохрипела она, теперь желая только одного. Чтобы Один проснулся.

— Что? Что происходит? — прорычал Один, скатываясь с кровати. Он уже собирался схватиться за меч, когда увидел Еву, стоящую у окна и озаренную ярким светом. Она что-то говорила, но что именно он не расслышал. — Черт побери!

Он бросился вперед и схватив Еву за руку, оттащил от окна, подальше от любой опасности, что могла ей грозить.

— Пожар! Там пожар! — она упиралась ногами в пол, и рукой указывал в сторону огня, будто Один сам не видел того, что происходит.

— Я вижу, черт бы тебя побрал!

Он осознавал, что кричит на Еву, только сильнее погружая ее в ту панику, в которой она прибывала, но не мог сдержаться. С силой усадив ее на кровать, он взял свою одежду и торопливо оделся, понимая, что каждая минута на счету. Если огонь перекинется на другие строения, жизнь всех людей в замке будет в опасности.

— Сиди в комнате, и никуда отсюда не выходи. Ты должна быть здесь, когда я приду.

Сейчас, он постарался не обращать внимание на то, в каком состоянии находится Ева. С этим он разберется тогда, когда вернется обратно в комнату.

Ева даже не слышала, как хлопнула дверь. Прижав руки к ушам, она легла на кровать, и уткнулась лицом в подушку, чтобы не видеть пламя пожара. Но это не помогло. Она будто на себе чувствовала, каким жарким и до боли обжигающим оно может быть.

Она не знала, откуда появилось это воспоминание. Не помнила, чтобы, когда-нибудь в своей жизни, в живую видела пожар. Она чувствовала, как сильно бьется сердце, и никак не могла успокоить это.

Она очень хотела уснуть, хотела забыться, и как можно скорее. Но ничего не выходило. Будто что-то мешало ей. Хотелось вскочить и броситься к окну, чтобы еще раз взглянуть на пламя. И только боль, помешала ей встать на ноги. Казалось, в ее теле болело все и разом. Голова, нога, и даже сердце.

Вздохнув, она еще сильнее накрылась одеялом, чтобы не слышать звуки с улицы. Сейчас, мужские голоса и шум присоединились к ревущему пламени. И Ева могла молиться только о том, чтобы Один как можно скорее потушил горящую конюшню.

Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем Один вновь вошел в комнату, принеся с собой запах гари. Сбросив с себя одеяло, Ева посмотрела на мужчину.

Молча, он подошел к столу с тазом и водой. Сдернув с себя рубашку, измазанную копотью и сажей, а в некоторых местах даже саженную, он начал смывать грязь со своей груди.

— Вы потушили пожар?

Ева села на кровати, боясь выглянуть в окно. Один молчал, методично умываясь. Не обращая внимание на заданный вопрос, он протянул руку, пытаясь дотянуться до своей спины.

Ева подошла к Одину и встала перед ним, так, чтобы он увидел ее. Лишь когда у нее получилось завладеть его вниманием, она протянула руку, предлагая ему передать ей тряпку. Все также, молча, он выполнил ее просьбу.

Хорошенько отжав тряпку, Ева обошла Одина, и встала у него за спиной. Медленно, она смывала грязь с его кожи, вместе с этим успокаивая и саму себя.

— Кто-то поджег конюшню, которую мы вчера отстраивали.

Ева застыла. Кто мог это сделать? Кому понадобилось поджигать конюшню?

— Почему вы думаете, что ее подожгли? — прошептала она, вновь прикасаясь к его спине. Может он и правда ошибся? Ведь если нет, то это значит, что кто-то замке задумал плохое.

— В Кита, стоящего на охране стреляли, и теперь он серьезно ранен. — Один устало вздохнул, не понимая, почему именно сейчас ему потребовалось идти на такую откровенность с Евой. Но, он не любил терять своих людей. Каждый из них был его семьей, теми, кем он дорожил. И он найдет того ублюдка, кто посмел покуситься на тех, кто ему дорог.

Ева ахнула, и невольно опустила руки. Как же так? Кто мог сделать такое?

— Мне очень жаль.

Один повернулся к Еве.

— Тебе действительно жаль?

Ева кивнула, удивленная его словами. Неужели он так плохо думает о ней? Что она кому-то может пожелать плохое?

— Я не хочу, чтобы кто-то умирал.

Теперь, настала очередь Одина удивляться. Опустив руки Еве на плечи, он притянул ее к себе.

— Тебе придется пережить смерть одного человека. Твоего отца. Как ты к этому отнесешься? — он специально задал этот вопрос. Ему было интересно увидеть ее реакцию.

Ева тяжело сглотнула, а затем, собравшись с мыслями, посмотрела на Одина.

— Он причинил мне много боли. И это никогда не изменится. Пока он рядом, я чувствую каждый шрам, что остался на моем теле. А теперь, совсем скоро родится наш ребенок. — ее голос становился все тише, и тише, пока она совсем не перешла на шепот, — Я не хочу, чтобы он жил той же жизнью, что довелось и мне.

— Ты хочешь, чтобы я убил его? — Один еще крепче прижал ее к себе, чувствуя, что она начинает дрожать, стоя на холодном полу, в одной ночной рубашке. Лучше было бы отправить ее в постель, но ему хотелось получить ответ на свой вопрос.

— Я просто не хочу, чтобы он был в моей жизни. Вот и все.

Один кивнул, вполне довольным таким ответом. Сейчас, он понял, что не хотел, чтобы Ева говорила о том, что желает кому-то смерти. Если она действительно говорит правду, то пусть остается такой, какая есть.

— Сегодня, ты весь день проведешь с Селией. Я не хочу, чтобы ты хоть куда-то выходила одна.

Ева чувствовала, как головная боль, немного утихнувшая, вновь возобновилась. Только теперь намного сильнее, чем прежде. Если бы она могла отказаться. Но нет, не в ее праве разрушать отношения Селии и Одина. Пусть все будет так, как есть.

Ева стояла перед Селией, чувствуя, как от напряжения начинает болеть спина. Едва они с Одином вошли в комнату, как она сразу поняла, что сегодня день будет точным повторение вчерашнего. Ненависть и неприятие, которое Селия проявляла к ней прошедшем времени, никуда не исчезло. Тот добродушный взгляд, которым она встретила Одина, сразу же поменялся, едва она увидела ее, стоящую немного позади от него.

Ева даже показалось, что женщина не сможет сдержать, и скажет ей что-нибудь обидное. Но, Селия смогла взять себя в руки, и вернула на лицо улыбку, совершенно не затронувшую ее глаза. Она по-прежнему были полны злобы.

— Конечно, я присмотрю за Евой и помогу ей подобрать платье. Мы хорошо проведем этот день, не так ли милая? — Селия посмотрела на Еву, с удовольствием отмечая, как та сжалась от ее слов, — Ты можешь спокойно заниматься своими делами. Вы нашли того, кто поджег конюшню? — теперь, ее голос был полон неподдельного участия. Нахмурившись, она перевела взгляд на Одина, отмечая усталость и обеспокоенность на его лице.

Хоть она и не была воином, но даже ей была понятна та угроза, что теперь нависла над всеми обитателями замка, и она действительно переживала о случившемся. Сегодняшнее утро началась с внезапного переполоха. Дерек подскочил с кровати, и едва натянув одежду, тут же выскочил за дверь, оставив ее в одиночестве, в комнате.

Сначала, она не поняла, что случилось, и лишь увидев полыхающее пламя в ее сознании все всколыхнулось. Каждая искра, каждые подъем пламени, болью отражалось в сердце, напоминая о дочери. Именно в таком пожаре погибла ее малышка, ее маленькая девочка, которую она так любила.

— Нет, но будьте уверенны, что совсем скоро это случится. Никто не уйдет безнаказанным. — сурово сказал Один, ни на секунду не лукавя. Уже сейчас, его воины осматривали замок и ближайшие территории, чтобы понять, как начался пожар. Ему тоже пора было присоединиться к ним, но он никак не мог уйти от Евы. Что-то держало его рядом с ней.

Он посмотрел на нее, пораженный тем, какой испуганной она выглядела. И черт побери, если это ему понравилось. У него еще не было возможности поговорить с ней о том, что случилось, когда она увидела пожар, но он обязательно сделает это вечером, когда вернется за ней.

Будь у него сейчас немного больше времени, он непременно постарался бы узнать, помнит ли она что-нибудь из того, что произошло в ту ночь, в ее детстве. Только сегодня, после пожара, понял, что никогда не спрашивал ее об этом.