Торопливо спустившись в главный зал, она нашла Дерека сидящим перед очагом. Многие воины уже спали, но ее муж задумчиво смотрел на огонь, погруженный в свои мысли. Что-то беспокоило его. Но что именно? Она помнила, что он хотел поговорить с Евой, но не знала, состоялся ли этот разговор.

Приблизившись к мужу, она положила руку ему на плечо.

— О чем ты думаешь?

Присев рядом, она наклонила голову ему на плече и тихо вздохнула. Дерек взял ее за руку и сжал в своей.

— Я должен был забрать ее, — с печалью в голосе сказал он, — Бедная девочка, ей пришлось перенести так много боли. И это не исправить даже смертью Гаррика.

Селия согласно кивнула. Она не знала, стоит ли говорить мужу о своих подозрениях. Что если она ошибается? И это всего лишь ее не сбыточные мечты, которым никогда не суждено сбыться.

Но, она не привыкла что-ли утаивать от Дерека. Поэтому собравшись с духом прошептала.

— Ты должен поговорить с Гарриком, и как можно скорее. Это касается Евы. Если это не сделаешь ты, то тогда придется мне.

Котенок копошился у ее ног, упрямо пытаясь проникнуть под одеяло, чтобы спрятаться от холода, понемногу проникающего в комнату. Надеясь, что удастся поспать еще немного, Ева, не открывая глаз, дернула ногой, пытаясь приподнять край тяжелого полотна, но у нее ничего не получилось. Маленький упрямец вновь оказался поверх одеяла. Протяжно замяукав, он поскреб лапкой, пытаясь зацепить когтем непослушную ткань.

Понимая, что это может продлиться еще очень долго, если ему не помочь, Ева хотела подняться, но тяжелая рука, опустившаяся ей на плечо, ее остановила. Над ухом раздался недовольный вздох, а затем, Один выпрямился и схватив котенка, закинул его под одеяло. Довольно заурчав, тот тут свернулся клубочком, прижавшись к ноге Евы.

Ворчливо прошептав проклятье, Один вновь упал на подушку. Протянув руку, он подтащил Еву к себе, и прижал к груди. Едва он сделал это, как тут же она почувствовала на шее его мерное дыхание. Жаркое тело Одина согревало ее не хуже, чем это мог сделать пылающий во всю мощь камин.

Один так крепко прижимал ее к себе, что Ева едва могла дышать. Но и вырываться из его объятий вовсе не хотела. Даже несмотря на то, что вчера они поругались, его руки все равно дарили ей ощущение защищенности. Хотя бы от всех других, если не от него самого.

Закрыв глаза, Ева вздохнула и собиралась вновь заснуть.

— Я не должен был обвинять тебя, там, на кухне, — внезапно, даже для себя, сказал Один.

Сон как рукой сняло. Ева удивлено обернулась к нему. Один смотрел на нее ясным, совершенно не сонным взглядом, в то время, как она думала, что он уже давно уснул. Или надеялась на это. Она не помнила, как оказалась с ним в комнате, ведь засыпала она точно не в этой кровати. Наверное, он нашел ее у Лиры, и принес сюда.

— О чем вы? — прошептала она, не отводя от него пристального взгляда.

— Мне стоило хорошо подумать, прежде чем идти к тебе, — сурово сказал Один, еще ближе притягивая ее к себе. Он не мог поверить, что сказал это, но понимал, что должен был. Он и правда не заслуженно обидел ее, и теперь хотел исправить это, — Мои выводы были не правильными. — сухо продолжил он. Ему тяжело далось подобное признания, но он был доволен, что сделал это.

Ева отвернулась от него, задумчиво рассматривая стену перед своими глазами. А затем, кивнула, соглашаясь со его словами.

— Я никогда не разговаривала с вашим воином, по собственному желанию. Мне просто стало плохо, а он помог мне. Я знаю, что не стоило позволять ему делать это, — Ева сама не ожидала, что обида, которую она чувствовала, так явно прозвучит в ее голосе.

Один тяжело вздохнул у нее за спиной, а затем прижался подбородком к ее макушке. Опустив руку на бедро Евы, он провел ладонью по ее ноге, поднимая все выше подол рубашки. Вчера ночью, он раздел ее, понимая, что спать в платье Еве будет не слишком удобно. Сейчас же он был только рад своему решению. Это только облегчило ему доступ к ее телу, чего он и хотел. Но и этого ему оказалось мало.

— Ты слишком часто болеешь, — недовольно проворчал он, поглаживая ладонью гладкую кожу ее ноги.

Ева взволнованно вздохнула, остро ощущая его прикосновение. Она не знала, как реагировать на это. Обида все еще пылала в ней, ярче чем огонь в камине.

— Сегодня, у меня ничего не болит, — ответила она, надеясь отвлечь себя от его рук на своей ноге. Едва произнеся это, она тут же с изумлением поняла, что в этот ранний час, впервые за долгое время, проснулась чувствуя себя полностью отдохнувшей. И если бы Один не спросил ее об этом, она бы даже и не заметила. Так хорошо это ощущалось.

Но еще более удивительным было для нее, говорить об этом с ним. Будто между ними не существовало ненависти и мести. Но, она знала, что это вовсе не так. Вчера, он доказал это. В их отношениях никогда ничего не изменится.

— Не беспокойтесь, утром все будет как прежде. Я вернусь к работе, как и должна.

Один остановился, внезапно прекращая поглаживать ее ногу. Опустив руку на ее плечо, он резко развернул Еву к себе, и гневно вгляделся в ее лицо. Ева испуганно смотрела на него, не понимая, что такого сказала, чтобы так сильно разозлить его.

— Ты думаешь, меня беспокоит какая-то нелепая работа? — прорычал он, наваливаясь на нее.

Ева замерла под его массивным телом. Она не понимала, что он хочет услышать.

— Я никогда не думала убегать от работы, — осторожно прошептала она.

Один зарычал еще сильнее от ее слов.

— Мне не важно будешь ты работать или нет, Ева.

Ева покачала головой. В памяти всплыли его слова, что он сказал, в их первую встречу. Она не должна пользоваться своим положением. И она никогда этого не делала.

— Я помню, что вы говорили, — с тоской прошептала она. — Я помню все.

Теперь, наступила очередь Одина застыть от удивления.

— О чем ты? — осторожно спросил он.

— Боль. Вы причинили мне так много боли, — она понимала, что ступает по тонкому льду, но уже не могла остановиться. — Но так и не сказали в чем именно я виновна. — и это было правдой. Многое так и осталось для нее тайной.

Один застыл, еще сильнее прижимая ее к кровати. Он уже долгое время не позволял себе думать об этом. А теперь, она в один миг воскресила все неприятное, что было между ними.

— В том, что ты его дочь, — по привычке грубо ответил он, понимая, что увиливает от всей правды. Ему не нравился этот разговор, что они так не вовремя начали.

— Но, ведь родителей не выбирают, — отвернувшись от него, прошептала Ева.

— Теперь, это уже не важно, — Один запустил руку в ее волосы, и заставил посмотреть на себя, — Ты больше не принадлежишь ему. Только мне.

— Тогда почему вы все еще ненавидите меня? — прошептала Ева, чувствуя, как непрошенные слезы застилают глаза. — Я не хочу вашей ненависти.

— Тогда чего ты хочешь? — сурово спросил он.

— Я слишком долго прожила рядом с человеком, который ненавидел меня. — она не понимала, зачем говорит это. Но что-то толкало ее вперед, заставляя забыть о всякой безопасности, — Неужели в моей жизни не может хоть немного любви? — еще тише прошептала она, уже ожидая взрыва гневной ярости от Одина.

Но его ответ поразил ее, заставив в изумлении посмотреть на него.

— Я не умею любить, — прорычал Один. Но тут же мысленно отругал себя за это. Ему не нужна любовь. Она приносит только слабость, и ничего более.

— Я не верю, — с жаром прошептала Ева, зная на сколько глупо может выглядеть, надеясь, что это может оказаться правдой.

— Почему? — удивленно спросил Один, пораженный тем, с каким пылом она ему возразила.

Ева тяжело сглотнула, раздумывая над тем, что ответить. Она и сама не могла понять, почему не верила его словам. Слишком часто он причинял ей боль, и она лучше других знала, каким жестким он может быть.

— Потому что, в ином случае, моя жизнь обречена. Я не надеюсь на то, что вы полюбите меня. Только ребенка. — Ева с надеждой смотрела на него, надеясь, что он правильно ее поймет. Она ничего больше не хотела, как только, чтобы он полюбил их ребенка. И она никогда не перестанет мечтать об этом.