Дерек зарычал и бросился к Гаррику. Оторвав его от Одина, он протащил брата до стены, и локтем прижал за горло.

— Я дал тебе все. Я признал тебя, как своего брата. Ты, был членом моей семьи. За что ты так поступил с нами? — с болью прорычал он, продолжая придавливать Гаррика к стене. Неужели, все что он сказал, правда? Могло ли это быть правдой? Что делать, если это окажется правдой?

— Потому что я ненавижу тебя. Твоя дочь стала моей игрушкой, и поверь, я наслаждался каждым моментом, — со злостью выплюнул Гаррик.

Дерек отступил назад, едва держась на ногах. Он, взрослый мужчина, повидавшей многое на этом свете, чувствовал, что голова идет кругом, а ноги подкашиваются от всего того ужаса, что он услышал. Неужели все это время его маленькая дочь, его девочка была в руках чудовища? Гаррик издевался над ней, а он, ее отец, не знал об этом? Дикое чувство вины охватило его.

Гаррик с удовлетворением смотрел на поверженные лица своих врагов. Еще одна победа на его счету. Сегодня, им точно будет не до него, и если Ингрид не появится в эту ночь, то ему придется действовать в одиночку. Завтра, такое у него уже не получится. Как только они узнают правду, тут же придут к нему. Конечно, они могли сделать это и прямо сейчас, но он видел вину на их лице. Именно она им и помешает. В этом вся проблемы честных людей. Будь он на их месте, то немедленно разобрался бы со своим врагом, не обращая внимания на какую-то соплячку.

И пусть сейчас он и рисковал своей жизнью, но это ничего не стоило по сравнению с тем ощущением радости и победы, что он почувствует, как только с его рук слетят эти цепи. Как только это случится, уже никто не сможет его остановить.

— Ты умрешь завтра, — прорычал Один. — Но, если то, что ты сказал окажется правдой, твоя смерть будет самой жестокой, из всех, что когда-либо вообразить себе люди. Такой же, какой была вся твоя жизнь.

Не дожидаясь пока Дерек последует за ним, он вышел за дверь, с наслаждением вздыхая морозный воздух. Запрокинув голову, Один подставил лицо под крупные снежинки, которые не переставая падали на его плечи. Будто непогода отражала его внутреннее состояние.

В его груди клокотала буря.

Это не могло быть правдой. Ева не может быть Клэр. Не может. Его жена умерла, уже давно. Именно за ее смерть он мстил. Именно из-за нее он был так жесток к Еве.

Он должен все выяснить и как можно скорее. Пусть на ноге Евы и есть шрам, но это еще ничего не значит. Гаррик мог сказать что угодно, чтобы отсрочить свою казнь. Нужен кто-то еще, кто сможет подтвердить его слова.

— Почему именно сегодня вы решили поговорить с Гарриком о Еве? — не оборачиваясь к Дереку, спросил Один. Он слышал его шаги за своей спиной, когда тот приблизился к нему.

— Селия вчера увидела шрам у нее на ноге, — ответил Дерек, встав рядом.

— Я хочу, чтобы она посмотрела еще раз, — сдержано сказал Один, — Но, сначала я сам поговорю с Евой.

Он уже шел к входу в замок, как позади него раздался голос Дерека.

— Ты изнасиловал ее?

Один тяжело вздохнул, но заставил себя ответить.

— Да.

— Моя она дочь или нет, я заберу ее. — прорычал Дерек, смерив его гневным взглядом, — Я не оставлю ее с тобой.

— Если она и правда Клэр, вы никогда не посмеете забрать ее. Она, моя жена, — яростно возразил Один, а затем направился в замок, оставив Дерека смотреть себе в след.

Громкий стук заставил Еву подскочить на ноги. Отшатнувшись, она испуганно уставилась на дверь, не понимая, показалось ей или нет. Дрожащей рукой, она провела по растрепанным волосам и тяжело выдохнула. Глаза все еще щипало от слез, а голова опять начала протяжно ныть.

Как же она смогла уснуть? Разве нормальным было спать тогда, когда она знала, что ее жизнь, это всего ошибка? На ее месте должна была быть другая девушка. Ева прижала руку к животу. Даже ее ребенок, должен был принадлежать другой. Если бы Клэр получила возможность выжить, то сейчас у них с Одином уже мог быть ребенок, и, наверное, даже не один.

Эта мысль больно кольнула в самое сердце. Очень больно.

Дверь снова задрожала от сильного удара. Прижав ладонь к губам, чтобы не закричать от страха, Ева начала отступать в сторону. Она не сомневалась, что знает, кто именно стоял по ту сторону двери.

— Ева!

От гневного рыка Одина, Ева отскочила еще дальше. Она не хотела открывать дверь. Не хотела, чтобы он заходил в комнату. Она отступала все дальше и дальше, пока не почувствовала стену за своей спиной.

— Отойди, — рыкнул Один, а затем дверь содрогнулась от еще одного удара и вылетела из петель. От изумления, Ева вскрикнула и прижав руки к ушам, согнулась пополам, боясь, что часть щепок попадет и в нее.

Один влетел в комнату, не в силах совладать со всевозможными чувствами, что овладели им. Злость, гнев, страх, все это бурлило в нем, мешая четко и ясно думать. С пеленой ярости на глазах он оглядывал комнату, силясь понять, что происходит. Кто посмел закрыть дверь?

От ужаса кровь застыла в жилах. И только увидев Еву, прижимающуюся к стене, он облегченно выдохнул. Рванув к ней, он схватил ее за руки, и крепко прижал к себе.

— Черт бы тебя побрал, — он уткнулся в ее затылок, с жадностью вдыхая запах волос. Не в силах совладать с собой, он приподнял ее над полом и уже сам прижал к стене, — Посмотри на меня, — прорычал он.

Ева даже дышать не могла, так сильно он прижимал ее к себе. Но как только она послушно исполнила его приказ, Один тут же впился в ее губы грубым жестким поцелуем. Сминая ее губы своими, он только так мог избавиться от того страха, который испытал, поняв, что дверь в комнату закрыта. За одно мгновение перед ним пронеслось столько ужасных картин, что теперь, он не знал сколь еще они будут его преследовать. Наверное, лишь близость Евы могла ему помочь.

Ева чувствовала, как по щекам бегут слезы. Она ничего не могла сделать, ни ответить на его поцелуй, ни оттолкнуть. В первые за все время их знакомства, она не чувствовала желания пойти ему на встречу. Все в ней будто заледенело.

— Опустите меня, — прошептала она, все-таки отыскав в себе силы отвернуться от него, — Пожалуйста.

Один вздохнул и прижался губами к ее шее. Взяв себя в руки, он опустил Еву и немного отодвинулся от нее.

— Почему дверь была закрыта? — прорычал он, уставившись на нее недовольным взглядом. — Зачем ты сделала это? — он понимал, что это ее рук дело, ведь больше в комнате никого не было.

Ева бездумно пожала плечами, по-прежнему не поворачиваясь к нему. У нее просто не было храбрости, чтобы посмотреть ему в глаза. Как ей теперь это делать, если она сама знает, что все, в чем он обвинял ее, оказалось правдой.

Один нахмурился, увидев этот странный жест, полный безразличия. Что с ней? Неужели кто-то посмел обидеть ее, пока его не было рядом?

— Рассказывай, — прорычал он. Обхватив Еву за плечи, он притянул к себе, требовательно заглядывая в ее лицо. Он должен узнать обо все, чтобы как можно скорее наказать виновного, — Кто-то обидел тебя? — хрипло прорычал он, немного усиливая хватку на ее теле.

Ева закрыла глаза, не в силах смотреть на него. Что она могла ему сказать?

— Почему вы не рассказали мне? — прошептала она, практически прохрипев этот вопрос. Боль мешала ей говорить.

— О чем именно? — голос Одина прозвучал очень настороженно. Нахмурившись, он слегка встряхнул ее, видя, что она тянет с ответом.

— Тот пожар, в котором погибла ваша Клэр. Я тоже там была? — спросила она, наконец осмелившись открыто посмотреть на него. От нее не ускользнуло изумление, которое промелькнуло на его лицо, когда он услышал ее вопрос.

— Кто тебе рассказал? — прорычал он, — Дерек? Или Селия? Это они сделали? — его руки сильнее сжались на ней, причиняя боль. Но Ева едва ли обратила на нее внимание.

— Разве есть разница кто это сделал? — с тоской в голосе возразила Ева, — Это правда? Хотя бы один раз, могли бы рассказать мне правду? — взмолилась она. Теперь уже она сама схватилась за его руки, не зная, как еще попытаться добиться от него хоть чего-нибудь. Ей необходимо получить от него ответ. Каким бы он не был. Все лучше, чем незнание. Этого она больше не выдержит.