Взяв тарелку, она поднялась на ноги. Как только закончит работу, сразу же вернется обратно в комнату.

— Господин в замке. Ох и злой же он, как сам черт. Но мяса несут так много, как у нас уже давненько не было.

Молоденькая служанка забежала на кухню, с трудом втягивая в себя воздух.

Тарелка выпала из ослабевших рук Ева, с глухим ударом приземлившись на каменный пол.

Неужели он идет прямо сюда? Как раз тогда, когда и она была здесь. Спрятаться негде. Маленькое помещение было слишком открытым для любого взгляда. Тем более для такого внимательного мужчины, как Один.

— Простите. Я должна уйти, и как можно скорее, — она взглянула на Лиру, стоявшую чуть поодаль, у очага. — Нет, оставайся здесь, я пойду одна. — улыбнувшись продолжила она, видя, что девушка хотела возразить.

Пусть Один и будет гневаться, но это не должно коснуться других. Если кто и должен платить за последствия ее глупости, то только она одна.

Все притихли. Даже Кэтрин, многое повидавшая на своем веку, побледнела. Пусть и прошло уже много лет, но она все еще помнила, каким бывает разъяренный мужчина.

Чувствуя на себе испуганный взгляды, Ева направилась к двери, мысленно готовясь к самому худшему.

— Я тебя одну не оставлю, — Лира догнала ее, и зашагала рядом. Она не собиралась стоять в стороне, оставив подругу в опасном положении. Пусть, она и ничего не сможет сделать Одину, но не сомневалась, что Ева нуждается в ее поддержке.

Ева не стала отвечать. Открыв дверь, она вышла в коридор, уже здесь и сейчас готовясь к предстоящему сражению.

И не зря.

Один шагал по коридору, и выглядел он при этом крайне свирепо. Даже больше чем обычно. Весь в грязи, одежда покрыта кровью. Но вот чьей?

Ева остановилась, понимая, что идти дальше нет смыла. Зачем, если он и так уже ее заметил. Гнев на его лице в этот момент мог напугать даже самого мужественного воина в этом замке.

— Ты, с каждым разом, умудряешь все сильнее меня разочаровать, — он схватил Еву за руку, не обращая внимание на возглас стоящей рядом Лиры. — Джеймс? — он окликнул друга, вставшего рядом. Выглядел тот не менее грязным и уставшим.

Джеймс нахмурился. Ему не нужно было спрашивать, чего хочет Один, он догадался без всяких слов. Особенно по взгляду, которым друг наградил Лиру.

— Иди сюда.

Лира поморщилась от тона, которым Джеймс выдал свой приказ. Как всегда, раздражен. Она уже и не помнила, когда в последний раз они разговорили, и чтобы при этом не разругаться. Он даже в комнату не приходил, но где он ночевал она не знала. Ей оставалась надеяться лишь на то, что он не нашел утешение в объятиях другой женщины.

И, может быть, как раз сейчас, ей выпал шанс поговорить с ним по душам, еще раз попытаться убедить в том, что Одину нужна помощь друга. Наверное, во всем этом была и своя, положительная сторона.

Ева видела нерешительность подруги, и понимала ее чувства. Лира не хотела оставлять ее в одиночестве, думая, что она может пострадать от рук Одина. Но, если сама не уйдет, то Джеймс накажет ее. Этого Ева хотела меньше всего.

— Лира, пожалуйста, иди. Все будет хорошо, — она ободряюще улыбнулась, ну или надеялась, что это у нее вышло более или менее правдоподобно.

Один хмыкнул, и еще крепче прижал ее к себе.

— Ева больше не болеет. А значит, твое присутствие рядом с ней более не требуется. Джеймс, — он посмотрел друга, — позаботься об этом. Любым способом. Запри ее в спальне, не выпускай из кровати. Делай все, что хочешь. Даю тебе три дня отдыха. Но, если увижу ее поблизости с Евой, выгоню из замка.

Ева ахнула, изумленная услышанным. Да, Один и раньше не разрешал им общаться, но столь жестокий приказ отдал впервые. И в том, что он исполнит его, она не сомневалась.

— Иди, Лира, прошу тебя.

Лира одарила Одина взглядом, полным гнева. А затем, все также, полная гнева, посмотрела на Джеймса, но натолкнулась на его полное безразличие, с которым он ответил ей.

Неужели их отношения в конец испортились?

— Я пойду сама, без вашего на то приказа. Ева, если вдруг понадобится помощь, ты знаешь, где меня искать.

Она в последний раз смерила Один и Джеймса уничижительным взглядом, а затем, гордо выпрямив спину, прошла мимо.

Дождавшись ухода Джеймса и Лиры, Один еще крепче сжал запястье Евы.

— А ты, иди в комнату, и жди меня. Приду и не найду тебя там, поплатишься, — он сделал небольшую паузу, а затем продолжил, — своим ребенком.

— Как, как вы можете говорить такие жестокие и совершенно немыслимые вещи? — ужаснувшись его словам, прошептала Ева. — Неужели вы можете навредить своему ребенку?

— Ты единственная, кто приносит ему вред. Непослушание должно наказывать. Так не иди наперекор моим словам, если не хочешь услышать, что-нибудь еще, подобное этому. Вот и все, что от тебя требуется, пока он не родится, — Один оглядел Еву с ног до головы, его взгляд замер на ее животе. — А потом, я избавлюсь от тебя.

— Я буду в комнате, господин, — в ее голосе не было ни единой эмоции, даже глаза казались лишенными жизни. — Можете уже отпустить мою руку. — она уставилась в пол, ожидая пока Один позволит ей уйти.

Все, чего ей сейчас хотелось, так это спать, ни на что другое сил не было. Да и зачем ей это? Ведь, отныне и навсегда, ее жизнью теперь управляет Один. Ей остается лишь беспрекословно подчиниться ему.

Оттолкнув ее, он прорычал:

— Иди, и не медли.

Почтительно кивнув, с все тем же бесстрастным выражением на лице, Ева прошла мимо Один. А он, сжав кулаки, остался стоять, запрещая себе повернуться. И не для того чтобы удостовериться, что она не ослушалась, а исполнила его приказ. Нет, он хотел совершенно другого. Хотел смотреть на нее, на ее соблазнительную фигуру, на волосы, как всегда, выбившиеся из наспех заплетенной косы.

Будь это в его силах, то он бы запретил ей собирать волосы, и приказал всегда носить их только распущенными. Тогда он всегда видел бы, как искры пламени играют бликами, переливаясь в длинных темных прядях, и маня его прикоснуться к ним.

А может, чтобы держаться подальше от искушения, следовало приказать ей стягивать волосы в плотный узел? Может тогда ему не захотелось бы неотрывно смотреть на них.

Даже стоя здесь и держа ее руку в своей, он из-за всех сил сдерживался от того, чтобы не притянуть к себе, и собственноручно унести в комнату. Все эти дни и ночи, в которые он ухаживал за ней, притрагиваясь к ее телу, ложась рядом в кровать, только ее болезнь его и сдерживала.

Но, теперь, она выздоровела и похоже восстановила силы. Больше ничего не мешало ему получить то удовольствие, которого так долго ждал. Увидев ее сейчас, такую испуганную, но все же красивую, он понял, что именно гнало его сюда, в замок. Ему было плевать на охоту, собранность и концентрация его покинули.

Но первый упущенный олень, вернул все на свои места. Людям нужна еда, а все остальное подождет своего часа. Ему пришлось хорошо постараться, чтобы следовать свой цели.

Черт побери, он даже не знал, что можно испытывать нечто подобное к женщине. Он ненавидел ее. Но, эта ненависть совершенно отличалась от привычной в его понимании. Победив Гаррика, он сам угодил в ловушку. Только вот на его руках не было цепей. Они окутали его сердце, или все, что от него осталось. Ева показала, что и ему тоже присущи слабости.

И, что самое ужасное, именно она и была его слабостью. Но об этом никто и никогда не узнает. Особенно Ева. Будь он проклят, если даст ей в руки такое опасное оружие против себя. Когда-нибудь он сможет разрушить это проклятье, нависшее над ним, искоренит все, чем она смогла оплести его, вырвет со всей безжалостностью, и растопчет прямо на ее глазах. И тогда, в его жизни больше никогда не будет места каким-либо чувствам. Особенно не прошенным.

Почувствовав, что потерянное самообладание вновь возвращается к нему, он вошел в главный зал. Проведя большую часть дня на охоте, ему хотелось посидеть у очага, но осмотрев свою грязную одежду, понял, что сейчас, лучше всего будет помыться.