Уклонившись от удара кулака, Один взмахнул рукой, обхватывая болтающейся на ней цепью, шею Гаррика, и прижимая его спиной к себе в удушающем захвате.

Зарычав от охватившего искушения еще сильнее сжать шею бьющегося в его руках мужчины, Один быстро оттолкнул его от себя.

— Я, твое наказание. Ты никогда не получишь легкой смерти, — прошипел Один, отгоняя от себя желание покончить с этим раз и навсегда.

Упав на грязный пол, Гаррик схватился за шею, лихорадочно откашливаясь и сплевывая кровь из разбитой губы.

— Ты еще пожалеешь, что не убил меня в этот момент, — прохрипел Гаррик, из последних сил поднимаясь на ноги. — Тебе никогда не получить прощение ни от короля, ни от своей семьи. В их глазах, именно ты, а не я, навсегда останешься убийцей, — оскал исказил и без того дьявольские черты лица Гаррика. — Только мы с тобой знаем, что произошло там, много лет назад. Тебе не выйти из этой игры победителем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Услышав произнесенное, Один засмеялся, но в этом смехе не было ничего веселого. Безумные нотки, звучащие в нем, заставили кровь в жилах Гаррика застыть от страха.

— Мне не нужно ничье прощение! Я заберу лишь то, что принадлежит мне по праву. И это твоя жизнь. Ты отдашь её, хочешь того или нет, — быстро освободив свою руку от цепей, Один подошел в Гаррику. — Ты даже представить себе не можешь, с каким наслаждением я любуюсь твоей кровью на своих руках. И это незабываемое ощущения во много лучше, чем вид твоей быстрой смерти.

— Ублюдок, — прорычал Гаррик, с долей восхищения оглядывая могучую фигуру своего противника, пока тот вновь приковывал его к стене. Сейчас, даже не смотря на свою показную браваду, он чувствовал, что вновь и вновь проигрывает Одину.

Проверив цепи, Один в последний раз посмотрел на Гаррика, а затем широким шагом направился к выходу. После того, как он получил небольшое удовлетворение, ощутив боль своего врага, он чувствовал сбивающую с ног усталость.

Распахнув деревянную дверь, он с жадностью вдохнул освежающий воздух. Один знал, что играет с огнём, оттягивая смерть Гаррика, но ничего не мог с собой поделать. Потребность видеть эту тварь, скулящую и молящую о прощении, была намного сильнее, чем все остальное. Плевать, он ни на секунду не пожалеет о своём решении.

Скрипнув зубами от злости, он сильно сжал руки, чертыхнувшись от внезапной резкой боли. Нахмурившись, он осмотрел себя, и только тогда заметил кровь на кулаках. Кровь его врага, и его кровь.

Почувствовав невыносимую потребность поскорее смыть это с себя, Один стремительно пересек внутренний дворик. Оставалось всего пара шагов до бочки с водой, как он остановился, натолкнувшись взглядом на Еву, торопливо скрывшуюся в дверях конюшни. Если бы у него не вошло в привычку подмечать даже малейшие детали, то он никогда бы не заметил ее, так быстро она юркнула в спасительное укрытие.

— Что задумала эта девчонка? — прорычал Один, совершенно позабыв о том, что совсем недавно собирался сделать. Прищурившись от пришедшей ему в голову мысли, он заледенел от охватившего его приступа ярости. — Черт бы ее побрал! Неужели она опять собирается сбежать?

Чувствуя, как с каждой минутой его все сильнее охватывает бешенство, Один направился вслед за девушкой, не собираясь позволить ей выполнить то, что она задумала. Подойдя к двери, он остановился, глубоко вздыхая и стараясь успокоиться. Ему не стоит показывать ей, насколько его разозлила одна только мысль о возможном побеге.

Ничего не получалось. После встречи с Гарриком, в его теле все еще бродила ярость, которая только сильнее разгорелась, едва он увидел Еву.

Отбросив эти бесполезные попытки, Один с неудержимой злостью пнул дверь, злорадно ухмыльнувшись тому звуку, который она издала, соприкоснувшись со стеной. Он знал, что это здорово напугает Еву, что бы она там не делала.

Громкий рык и звук распахнувшейся двери, раздавшийся за спиной, заставил Еву подскочить от страха. Отскочив от стойла, где все так же спокойно стоял Пепел, она резко повернулась, встречаясь взглядом с разъяренным Одином. Нет! Как же он нашел ее здесь? Ведь она была так внимательна, и у нее всегда получалось выбрать подходящее время. Но не сегодня.

Чувствуя, как от страха зашевелились волосы на затылке, Ева вскрикнула и быстро спрятала руки за спину, стараясь как можно скорее скрыть от Одина красное яблоко, которое только что хотела скормить его коню.

Это было ее яблоко, она получила его на завтрак. С трудом сдержав дрожь страха, она живо вспомнила, каким может быть наказание, если в ее руках увидят еду. Спина тут же заныла, будто по ней вновь прошлись плетью. Съежившись, Ева еще крепче сжала руки за спиной.

— Что ты прячешь? — Один пересек разделяющее их расстояние, приближаясь к испуганной девушке. — Показывай!

Отскочив на подгибающихся ногах, Ева практически прижалась к стене, стараясь оказаться дальше от нависающего над собой мужчины. Его устрашающая фигура поднимала в девушке волну безумного страха, который она никак не могла побороть.

— Живо! — заорал Один.

Сжав кулаки, мужчина стиснул зубы, чувствуя, что окончательно теряет терпение. Сейчас ему до безумия хотелось схватить эту глупую девчонку и как следует встряхнуть, что бы из ее головы навсегда вылетели любые мысли о возможности сбежать от него.

Вздрогнув, Ева сама не заметила, как выпустила из рук злосчастный фрукт. Замерев от ужаса, она могла только смотреть на то, как Один поднимает подкатившееся к его ногам яблоко.

— Яблоко? — саркастически приподняв бровь, удивленно спросил Один. — Зачем ты его прятала?

Ева отвернулась, не зная, что ответить, что бы избежать наказания. Или ей, все же, стоит ожидать удара? Этот мужчина был совершенно непредсказуем, и она не понимала чего ожидать от него в следующий момент. Ударит ли он ее, или сделает что-нибудь еще хуже?

Глубоко вдохнув, Один откинул голову назад, скрипнув зубами от досады. Схватив Еву за руку, он резко привлек ее к себе. Вскрикнув от боли в крепко сжатых руках, девушка запрокинула голову, заставив себя посмотреть на разозленного мужчину.

— Я сказал, говори. — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

— Это мое яблоко. Я его не крала. — прошептала Ева, не отрывая взгляда от его ледяных глаз. Ей было трудно говорить, но она понимала, что мужчина не успокоится пока не получит от нее ответ. Может, если он все же хочет выслушать ее, то она сможет убедить его в своей правоте?

Один мог ожидать любого ответа, но только не такого. Он думал, что она начнет защищаться, умоляя простить ее. Но нет. Она все говорила о каком-то яблоке, будто то было ее оправдание.

Что здесь было не так?

Оглядевший по сторонам, Один искал какие-либо подтверждения, доказывающие, что она и правда решила сбежать от него. Но все было как обычно. Тишина конюшни нарушалась только фырканьем лошадей, которые совершенно не обращали внимания на находившихся рядом с ними людей.

— Да мне плевать на то, от куда у тебя это яблоко, даже если ты его и украла, — прорычал Один, посмотрев на Еву. — Неужели ты думала, что я позволю тебе сбежать от меня?

— Что? — непонимающе переспросила Ева, удивленно посмотрев на державшего ее, в крепких руках, мужчину. О чем он говорит? — Я не собиралась сбегать.

— Тогда зачем ты здесь? — прорычал Один, поражаясь с какой легкостью девчонка разыграла искреннее удивление, услышав его вопрос. — Ты что, за идиота меня держишь? Тайком, прибежала сюда, просто так?

Хмурясь, он смотрел на Еву, надеясь найти на ее лице хоть одну эмоцию, доказывающую, что она нагло лжет ему. Но нет. В ее глазах он видел только неподдельное удивление, будто она и правда была поражена.

Как она может так хорошо притворяться? А если это и не так, то какого черта, тогда она делает на конюшне, если не собирается сбежать? Может быть, она просто решила его обмануть?

— Я пришла на конюшню, что покормить твоего коня, — едва слышно прошептала Ева.