– Это… Нерревик, богиня у эскимосов, – поясняю я, понимая, что стоит за вопросом девушки.

– Тогда почему у нее мое лицо? – хлестко бросает мне Дилан.

– Это случайно вышло, – вру я.

– Так уж и случайно? – она не верит мне.

Я сдаюсь, прикрывая глаза из-за сильного порыва.

– Нет, Дилан, – качаю головой. – Конечно, нет. Идем. Ты замерзла. Если хочешь, я открою офис. Можешь побыть там, – предлагаю ей.

Дилан, отворачиваясь от ветра так, чтобы волосы не заслоняли ей лицо, недолго раздумывает.

– Хорошо.

Когда заходим в офис, я поднимаюсь наверх, хватаю плед с дивана, на котором сплю, и спускаюсь к ней. Дилан сидит в кресле. Задрав ноги, она обхватывает себя за колени. Я отчётливо слышу отрывистое дыхание девушки и замечаю, как ею бьёт мелкая дрожь.

Мне хочется посадить ее себе на колени и обнять, чтобы она перестала трястись, но вместо этого передаю ей плед.

– Вот. У тебя губы посинели. Сколько времени ты проторчала там?

– Не знаю, – тихо отвечает Дилан, кутаясь в плед. – Мне не спалось. Я решила прогуляться.

– Ты выбрала не самую подходящую погоду, – добавляю я, поворачиваясь к автомату, чтобы сделать кофе.

– Спасибо, – говорит Дилан. Она принимает стаканчик из моих рук и недолго греет о него пальцы. Мы оба молчим и не сводим друг с друга взгляда. – Давно не виделись, Тайлер, – наконец говорит Дилан.

Я легким движением сметаю в кучу брошюры природоохранных ведомств и службы спасения, лежащие на журнальном столике, и сажусь на него. Прямо напротив Дилан. Нас разделяют лишь несколько дюймов пространства.

– Давно, – киваю в ответ.

Но, на самом деле, это не совсем так. Я видел ее несколько раз: на школьной парковке, когда ехал мимо школы, и здесь, в лодже, минувшим летом.

– Что ты делал прошлой ночью возле нашего дома?

Дилан смотрит так, словно в чем-то подозревает.

Значит Шон ей рассказал о том, что видел меня.

– Я… Я был неподалеку.

– И все-таки, что ты там делал? – продолжая идти в наступление, она прикусывает нижнюю губу и внимательно наблюдает за мной.

А мне становится интересно, как она отреагирует, узнав правду.

– Я был там, потому что хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – отвечаю я, не сводя с нее взгляда.

– Как неожиданно, – саркастически заявляет Дилан. – Только, знаешь, мне плевать, Тайлер. Плевать и все.

Дилан старается говорить ровным тоном, но я понимаю, что так она пытается спрятать обиду. Она все еще злится. Но я неожиданно осознаю, что меня это радует. Ведь злость – это слишком сильное чувство. Выходит, я ей по-прежнему не безразличен, только теперь в отрицательном смысле.

Я скрещиваю руки на груди и замечаю, как ее взгляд перемещается на мои бицепсы, обтянутые рукавами черной футболки, и останавливается на предплечье, где я прошлым летом набил тату. Это китовый хвост, торчащий из воды.

Ее глаза вспыхивают удивлением.

Мы сидим в тишине друг напротив друга. Дилан молча допивает кофе, ее щеки розовеют. Она согрелась и, очевидно, что с минуты на минуту уйдет. Не знаю, что у нее случилось с тем типом, но Дилан бы не стала шляться по берегу в такую погоду без причины. Время утекает, как песок сквозь пальцы, а я не могу найти ни одной темы, чтобы снова начать разговор.

– Значит, теперь ты тут всем заправляешь? – Дилан первой прерывает молчание. Она обводит взглядом помещение офиса и продолжает держаться с вежливой холодностью.

Я тяжело вздыхаю. Мои внутренности обдает ядом из смеси чувства вины и ощущения безысходности. Она никогда не простит меня.

Нас разделяют какие-то дюймы, но сейчас они снова кажутся чем-то непреодолимым.

– Нет, – качаю головой, покусывая губы. – Я ни на что не претендую, а всего лишь помогаю Майклу.

Дилан изгибает бровь.

– Хочешь сказать, это не по твоей вине он вышвырнул отсюда моего отца? – язвительно интересуется девушка.

Ладно. На счет вежливости я погорячился.

– Конечно, нет, – отвечаю спокойно. – Никто его не выгонял. Он сам ушел. – Дилан презрительно кривит губы, и я неуклюже меняю тему разговора: – Ну а… что у тебя?

– Все превосходно.

Она стягивает с плеч плед и ставит стаканчик на широкий подлокотник кресла.

– Настолько превосходно, что ты с утра пораньше бродишь по берегу в одиночестве? Что с тем парнем? Он обидел тебя? – и мне плевать, если мой голос звучит так, будто я переживаю.

Если бы Дилан была со мной, я бы ни за что не выпустил ее из постели в такое утро. Черт. Да я бы вообще никогда ее оттуда не выпустил.

– Не твое дело, – сдавленно произносит Дилан.

Вот тут она совершенно права. Но раз уж мы одни и впервые за последние месяцы говорим дольше двух минут, нужно этим воспользоваться. Потому что у меня не получится игнорировать ее еще какое-то время. Теперь точно нет. Возможно, потом, когда Дилан уедет в колледж, я научусь существовать без нее. Но пока она живет с родителями, в пятнадцати минутах езды от меня, а наши семьи по-прежнему связаны как нити корабельной снасти, мы неизбежно будем встречаться.

– Знаешь, давай попробуем вести себя иначе. Наши матери ничего не знают, и, если ты продолжишь шарахаться от меня и смотреть вот так, как сейчас, у них появятся вопросы. Ты точно готова к этому?

– А ты боишься, что они все узнают?

– Ты ведь знаешь, что это не так, – парирую в ответ.

– Может, ты и прав. Они же не виноваты, – она безразлично пожимает плечами.

Я хмурю брови.

– Не виноваты в чем?

– В том, что, – Дилан качает головой, избегая моего взгляда, – в том, что мы ошиблись.

– Так значит, все было ошибкой? – спрашиваю я. И уже жалею об этом.

– Называй, как хочешь.

Я с досадой вздыхаю.

– Значит, все остается по-прежнему?

– Ну почему? Я готова к сотрудничеству. Приезжай сегодня, посмотрим какой-нибудь фильм, как брат и сестра. Мой отец будет счастлив, – с сарказмом добавляет она.

– Я не об этом.

– Конечно. Я все понимаю. Мы должны делать вид, что никогда не спали друг с другом. По-моему, у нас обоих это неплохо выходит. Так в чем проблема? – Дилан разводит руками.

Я скольжу взглядом по ее телу и лицу, ощущая, как подкатывает волна раздражения. Она ведет себя так, будто только я виноват перед ней. Да, я безусловно виноват, но она тоже была хороша, когда наговорила обо мне своему отцу таких вещей, за которые он должен был убить меня.

– Почему ты сидишь здесь сейчас вместо того, чтобы спать со своим парнем? – теперь я делаю свой выпад.

– Почему ты меня позвал? – и Дилан, не сводя с меня глаз, отражает его.

– Ладно. Зря я это начал, – опустив голову, чувствую себя полным придурком.

Этот разговор никуда не приведет. Она каждый раз будет бросать в меня стрелы, а мне останется только психовать, понимая, что уже ничего не исправить.

– Я обманула тебя, – тихим голосом говорит Дилан.

Медленно поднимаю к ней взгляд и удивленно моргаю, но теперь Дилан на меня не смотрит.

– Обманула?

Плечи Дилан опускаются в глубоком вздохе. Она молчит, изучая деревянный пол, а я наклоняюсь и выгибаю спину, чтобы поймать ее взгляд.

– Что значит “обманула”? – повторяю свой вопрос.

Дилан слегка подается назад, приподнимая ресницы.

– Ну… я сказала, что не искала встреч с тобой. Это не так. Я всегда их жду.

Я замираю. С трудом получается сглотнуть, и я не верю своим ушам. Мне радостно и больно одновременно. Ведь и я поступаю точно также.

– Зачем? – резко выдыхаю. Во рту у меня все разом пересохло, а в груди перекатываются гигантские волны.

Дилан опять молчит. Мне же до смерти необходим любой знак, намек, говорящий о том, что, как бы мы оба не старались, еще не все потеряно. Ну, а вдруг?

И есть только один способ, чтобы в этом убедиться.

Понимаю, что моя идея тупая, очень тупая, но все равно тянусь к девушке и осторожно касаюсь пальцами ее щеки.