– Хотела бросить в стиральную машинку… – задумалась София, но скорее отвлеклась, проделывая все нужные ей манипуляции с этим. – Но, только что, справилась и отмыла все сама! Думаю и у девчонок проблем с этим не возникло, чуть ранее меня.

– Бессердечная! – наигранно обиделся Егор, «выплюнув» это на высоких нотах, почти прокричав. – Вот, так и теряют друзей! А в твоем случае, девушек. Точнее, парня, в моем лице, такою девушкой, как ты!

– Мы расстались? – изумилась София. Невзаправду, а скорее, подстраиваясь под этот его «вайб». – Так быстро?! Но вполне, «симметрично». Как встречались, так и расстались! Никак! Куда мне стоит об этом написать? Фейсбук, твиттер, инстаграм? Приложить фотку «дождика в четверг», со мной на подоконнике? В окружении цветных, небольших подушек. С большим и длинным, цветным пледиком? А с флисовым или ворсистым? С длинным ворсом или коротким? С какао в руках? Или, как «рак на горе свистнул»?

– В «небесную канцелярию»! – «срезал» ее «развеселившийся» пыл Егор.

– Соф?! – будто, между прочим, «вернулась» Карина, «блокируя» ответно Егора.

– Раунд! – «пропела» брюнетка и если бы могла, голосом бы в ладоши от радости похлопала. И попрыгала на месте. Ведь, почти получилось оставить «последнее слово» за собой и не почти, получилось вывести его из себя. – Егор, вы «изданы», мои поздравления! «Тираж» публикаций получите на выходе… На выходе из «чата»! «Выйди» из моей головы, дай с Кариной договорить!

– Так и знал, что рано или поздно, мне придется делить тебя с ней! – «вернул» шатенку на «свое», вне их, место блондин.

Дивясь одновременно, ее «живучести» и «силе» в «дышащем организме». Как и тому, как все быстро «растворяется и «исчезает». Не имеет прежнего значения и важности, когда в непосредственной близости или «на фоне», София.

– В моей голове?! – ахнула София и ненадолго «выпала» из понимания всего и вся. – Ну, ничего себе ты шахматист! Нет, я знала. Но… Чтобы настолько! Даже, я этой «беседы» не предполагала. Может когда-нибудь, но не сейчас! Не при таких обстоятельствах и не после… «Инцидента» на кухне! – даже в мыслях она промычала, почти процедив это сквозь зубы, будто секретничая и боясь, что Карина услышит.

– Оу, то есть… – и тут девушка была готова ударить себя по лицу. Что и сделала, но по голосу это никто никогда не узнает. Только она, простонав от боли, где-то на «фоне». За то, что дала новой почвы, для его извращенного кроличье-выкапывательного разума. - Его ты предполагала? Какой, оказывается, «соперник» скрывался внутри той, что ни разу не выиграла. Но тут, тоже «двояко». Если ты хотела потешить мое самолюбие… То тогда, да, определенно! – смеялся над ней, в открытую уже, блондин. – Ты «побеждала», из разу в раз, когда не побеждала! Может, ты и про штаны соврала? Порезала и в рамочку повесила? Покажешь, потом. Я все же, внесу «отсебятины» и кое-какие «коррективы»…

***

– Егор, ну, пожалуйста! – взмолилась София, уже раз в пятый, не то десятый, прося парня закончить игру.

Качнувшись на стуле назад и «зависнув», таким образом, на двух ножках из четырех. Она подогнула под него свои ноги, в утепленных черных лосинах и махровых фиолетовых носках, поверх них. Сложа ладони, с опущенными на них рукавами, сиреневого свитера со снежинками и оленями, в «молящем жесте».

София, в этот момент, даже расстроилась, что смыла косметику с лица. Оставшись со светло-бежевыми ногтями. При ином исходе, она могла бы, если не «ярким лицом». Совсем «не ярким»! Тем же нюдовым, но зато с «удлиненными» тушью ресницами, как у «олененка Бэмби», выпросить «пощады». Превратившись, где-то между, в «панду».

Но что-то ей подсказывало, что так, что этак, исход был бы один, как итог. Она бы добилась того же самого, что и сейчас. Издевательски изогнутой правой брови и злорадной ухмылки, под скрещенные на груди руки, напротив. Ну, может, еще и прибавила бы смех.

Пусть, за окнами и была зима. В самом ее, что ни на есть, «расцвете» и «наступлении», в середине января. Блондину было, куда комфортнее в легкой темно-зеленой рубашке, не застегнутой до конца сверху, и закатанной до локтя в рукавах. Как и белых джинсовых шортах, до колена. В отличие от «мерзлячки», как он сам же ее и «нарек», что еще и серую футболку, под теплую и вязаную шерсть, надела. Окна и балконы, повсюду были закрыты, камин не потухал. А она продолжала мерзнуть. Так же, несмотря на стабильное и стационарное, стандартное отопление и свой же «теплообмен».

Что ему стоило, после «шах», сказать «мат»? И разойтись «полюбовно» и не по любви? Ничего! Но и это стоило! Стоило и очень много!

Если учесть, что они, как час, сидели в гостиной, напротив друг друга, за столом. Нависая над «треклятой», для Софии, и вполне себе «старой-доброй», для Егора, темно-коричневой деревянной доской для шахмат. С черными и белыми клетками на ней, под «счет» белых цифр, вверх и вниз, по контуру «таблицы». Как и фигурами-шахматами.

Не трудно было догадаться, какой «цвет» и кому принадлежал, правда? А особенно, чьих осталось с «гулькин нос», а чьих, практически, по всей поверхности доски. Но стоило сказать, что «колонна» из белых фигур Софии, знатно оттеняла и без того, белую и бледную, кожу Егора. «Выстроившись», по правую сторону от него и самой доски.

Как прокляв доску, что, конечно было не свойственно ангелу. Но «раз на раз не приходится», и можно, как «исключение» из «правила». Решила София, сама за себя. Она прокляла и себя, за неусидчивость в ожидании Никиты и Александра. Равно, как и за интерес к сему «виду спорта». Интерес к тому, почему это и интересно Егору?!

После себя и, непосредственно, самих шахмат, под «раздачу проклятия», шел и сам Егор. Которого она возненавидела, про себя и еще больше. И не только, за то, что он поддался на ее уговоры, «научить». А еще и за то, что отказывался «учить и поддаваться». Как в принципе, так и «идти на попятную», еще раз. В который, уже по счету раз, десятый или сотый… Неважно. Еще раз!

За что «ненавидеть»? Сама же попросила и «напросилась»! Заставила! Но и он же не повторяется! И как, в качестве «подливки» и «присыпки», ко всему… Ее интерес, прочно «состыковался» с его скукой, как «магнит». И в какой-то, определенный момент времени. Просто, с ничего, поменялся «полюсами».

Искра. Буря. Шахматы!

Как в волейболе, они поменялись «полями». И вот, уже «играющий» от скуки за «черных». С «неимоверным» и «необъятным», каким-то даже «маниакальным и садистским интересом», наблюдал за всей «процессией». Перестав вести счет сразу, после десяти проигрышей подряд, «игруна» за «белых».

Теперь, уже ей, за место его, хотелось побыстрей «отделаться». Получить «мат» и уйти. Но кто ее отпустит? Явно не тот, кто сначала «потешался», а после, начал просто издеваться. И «ловить кайф» с ее мук и страданий. Над такой простой и легкой вещью, как… Шахматы! Опять же и снова, с его слов и его пониманий. Для него самого! Он бы мог быть «прилежным учителем». Потерпеть и «покорпеть», нормально научить! Не сажая сразу за игру, как на «спарринг». Мог, на первых парах, «поддаваться» и не вести счет…

Но и она, в таком случае, могла быть «прилежной ученицей». И погрузиться в игру, а не бегать глазами, от доски к часам, и обратно. В ожидании: «когда же эта пытка закончится и когда же придут ребята?».

«Скоротать время» и «побыть на подмене», было не для него. Никогда не было и не будет! Ни в чем и ни с чем. Ни с кем и ни в ком. В противном случае, тогда ему проще было и не быть Егором, вовсе. Чего он допустить никак не мог.

– Нет! – весело отрезал Егор и залился смехом, когда София рухнула головой на стол, не став даже «подкладывать» руки.

Тут же, раздался глухой и пустой, глухой стук. И последовавший, за тем, тихий и сиплый стон боли. Звуки разнеслись по «обезличенному» помещению, громогласным эхом. «Ударяясь» о стены и потолок, «разбиваясь» о них и «ниспадая» на пол.