Сделав паузу, девушка попыталась набрать больше воздуха, чтобы продолжить. Но на мгновение подавилась им, перестав видеть в глазах напротив отчуждение. Перестав видеть отторжение и неприязнь. Она, уже и не помнила точную «структуру» своего ответа. И «формулировку» его, чтобы понять, в какой момент смогла его переубедить. Если, это было оно, а не очередная попытка и его «заход», с какой из «сторон», со своими «подколками».

Но он молчал, выжидая продолжения. Расправив правую ладонь на двери и перестав сжимать девушку до синяков. Что, скорее всего, уже появились. Но он продолжал держать левую руку на ее боку, чуть оглаживая его кончиками пальцев. Легко и через одежду. Но брюнетка чувствовала это кожей. И начинала, мало по малу, ощущать дрожь, мурашками проходящую под ней. И по всей поверхности тела, внутри и снаружи.

– Не я причиняю боль, Егор. И не мне причинять ее – ему. Я точно не та, в этом «тройничке», кто «разрушит» все. Или «убьет» кого-то, пусть не физически, а морально! «Аморально»! И ты можешь мне сейчас не верить. Вообще, забыть, что я наговорила «до». И что скажу, «после». Забыть! Но можешь поверить в него и «оставить» это, придумав что-то на двоих. Дай ему взглянуть на тебя и на всех нас, нормальным и адекватным взглядом. Без твоих «черных стекол» злобы и ярости, горести и горечи, на всех и вся. В конце концов, ты тоже «приемник», как и я. Так, будь им или что? Так, просто хочешь отказаться от этого, от «отца»? Его веры и надежды, любви в тебя и к тебе?! Прости, Егор, но я не верю. Ты не так глуп и не так туп. Хоть и «ранен». Но… Кем? Может… Самим собой» Он тащит стрелу с «одной стороны», а ты с «другой». «Переруби» уже ее и живи счастливо! Я ни на что и ни на кого, не претендую. Но и ты не вправе решать, кому с ним стоит быть, а кому нет. Он должен решить сам и за себя. Как и ты, за себя! А мое предложение не появляться, остается в силе. Но, уже в подтверждении и от твоего имени, лично мне! Равновесие и баланс – не левые слова. Как «зона комфорта» и «личное пространство», «семья» и «семейное благополучие»… Я – не из вас. Но я – его «семья», тоже. Я так же, как и ты, в него верю. Уважаю его и ценю. Надеюсь, люблю и доверяю… Как никого и ничего, никогда ранее. И вряд ли, что-то «подобное» будет после. Кто-то «подобный»! «Равное» и «равный», по силе и мощи. Если ты, именно ты, захочешь по «раздельности», разделять и властвовать. Я не стану мешать! Оставшийся кусок стрелы, ты найдешь, куда метнуть. Я верю в тебя! У тебя никогда не было проблем с фантазией и воображением. И извращениями с изощренностью! Как захочешь этого, дай только знать. Я даже, руки разведу. Повернусь стороной, которой скажешь и не стану препятствовать… Не буду мешать и противодействовать!

Закончив «тираду», девушка хотела, было, что-то сделать. Как минимум, отойти и вернуть себе покой, в виде пары сантиметров. Хотя бы, для дыхания, если не метра между ними. Но Егор сделал это раньше, отпустив ее и отступив назад. Опустив голову и взгляд в пол. Будто бы, будучи «пристыженным». И кем? Ею! Брюнетка, снова «потерялась», не зная, радоваться этому и смеяться или начинать плакать и скорбеть. О себе и по себе…

Помолчав с минуты-две, он снял ее кофту с крючка и снова сделал шаг к ней. Но на этот раз, чтобы отодвинуть ее от двери и выйти из квартиры. Крикнув ей, уже у лифта:

– Не увижу по возвращении, «второй», по «списку поиска», будешь ты. И я не могу обещать, что со мной не будет Влада. Заодно и познакомлю вас! Если успею до такого, как он «приметит» тебя раньше. Мы любим «бегать наперегонки», знаешь… «Добыча», достается «лучшим». «Лучшему»! И самому быстрому…

– А это, уже становится «традицией», – ухмыльнулось «отражение», встречаясь взглядом с девушкой напротив. – «Полная смена декорации»? Что-то знакомое…

– Надеюсь, «доброй»? – фыркнула брюнетка, смотрясь в зеркало ванной комнаты Никиты, где стирала, так и не понадобившийся «марафет».

Было бы странно, имея «разлив» и «взрыв» всех красок радуги от пола до потолка, в его комнате, придираться к «однотонности» ванной. Но… Она была розовой!

В отличие, от зеленого ковра, по всей поверхности пола, со средним ворсом. Голубых стен. Темно-синего, ближе к фиолетовому, натяжного потолка. Со встроенным желтым светом. Словно, звезды в ночном небе. Красной кровати, с таким же бельем и пледом, с мелким ворсом, покрывающим его. Оранжевой кожаной внутренности, подвесного стеклянного кресла. Желтого шкафа, с одеждой. И такого же, но для книг. С пластиковым проигрывателем пластинок, над ним и самими пластинками в нем, в «цвет». И «россыпи» всевозможных «мелочей». Вроде, небольших тканевых подушек и фарфоровых фигурок. Небольших плюшевых игрушек и тетрадок с ручками. Карандашей и учебников, красок и книг. Будто бы, специально подобранных под весь «антураж», чтобы не «выбиваться». Дополняя все «основные» цвета, в «творении матери природы».

В ванной же, был розовый плиточный пол. На котором стояла белая раковина, встроенная в розовую деревянную тумбу. С металлическим серым краном и металлическими серыми ручками. Над ней и у нее, то самое зеркало, в серой металлической оправе. С зеркальной полкой для щеток, зубной пасты и бритвенного станка. С тюбиками косметических средств, для бритья.

Справа от нее – белая пластиковая сушилка, для полотенец розовых и белых цветов. Под ней – белая стиральная машинка. Того же цвета – ванная, с серым металлическим краном и серыми металлическими ручками по бокам. И стеклянный душ, с металлическим краном и «лейкой». Двух видов. С краном и встроенная в потолок.

Розовые плиточные стены, на которых крепились зеркало и душ. И к которой, непосредственно, была приставлена ванная. Встроен белый унитаз, с металлической серой кнопкой смыва. И натяжной белый потолок, со встроенным в нем «холодным» белым светом.

Такой была борьба с «двойными стандартами» и «палкой о двух концах». «Мальчик в розовом»! Осталось, найти «девочку в голубом».

– Квартира парней. Ванна Никиты…

– Ясно, – протянула «копия», потягиваясь в черное длиной тунике. С длинным рукавом и своей длиной, чуть ниже колена. Протягивая голые ноги, в черных гольфах и кедах. Следя за «махинациями» напротив, со скепсисом. Не собираясь «отзеркаливать» ее в этом. Была б ее воля, она бы вместе с «татуажем» черных бровей и нарощенными черными ресницами. С винными глянцевыми губами. Еще и черные стрелки себе «набила», как и темный «контуринг» скул. – Время покажет, «доброй» или нет. А пока… – на смену «хитрым искоркам», пришли холод и серьезность, рассудительность. – Что тебя гложет?

– Так, заметно?

– Уж не знаю, «насколько» заметно или нет. Но, в это время, люди обычно, если не спят, то ложатся или готовятся ко сну. А не с внутренним «я», дискуссии перед зеркалом ведут. Да еще и не в своей квартире! Смею предположить, что гложет. Так… Что?

– Перемены! Уже, который раз, «ловлю» себя на мысли, что «изменилась». «Ловлю» себя на «изменениях» и… Не лучших!

– Ты ли «ловишь»? Или тебя? – подняла руки «тень», взвешивая данные, как на чашах весов. – Тебя ловят, а ты себя в этом находишь?

– Не знаю… Мне кажется. И мне не нравится! Я их, вроде вижу, в один момент. А в другой, уже не вижу. Да и мне трудно сравнивать! Не с чем и не с кем. Я не знаю, еще окончательно себя. Не узнала! А кто рядом… С ними не сравнишь, с какой стороны ни посмотри. Пол и возраст, опыт…

– И не нужно. «Сравнивать, равно предавать». По восточной мудрости… Не стоит этого делать!

– А я и не пытаюсь, – смочила руки под краном София. И наклонилась над раковиной, чтобы проделать то же самое и с лицом. – Себя «сегодняшнюю», допустим, с собой «вчерашней» или «позавчерашнее». Я просто… Просто, не знаю, какой именно «временной промежуток», они взяли. И какой мне стоит взять, за «основу»? Чтобы осознать и понять, принять, когда я стала «отходить» от «шаблона» и «стандарта»?