Тогда, я впервые соврала ему, дорогой дневник. «Собрала» всю себя и «разуверовав», «поверила» в это. Что она меньше «истязает» меня и меньше бьет. Не… Не насилует всячески. И что мы, вообще, живем «душа в душу». А после, плакала… Долго плакала. Почему-то я была уверена, что он не поверил. Он увидел мою ложь! Как и меня видел до этого, как «раскрытую книгу». Но ушел! Ушел с этим. С моей ложью. И видит бог. Эту «копию матери». Целиком и полностью, во внешности. Буквально, до разреза серых глаз. Черных, как смоль, волос. И «острых» скул. И ничего по стилю. Исключительно в «своем» и при себе, отдавая предпочтение «джинсе» и коже. Я и не хотела отпускать. Не хотела! Но была должна. Иначе бы, он так и «возился». А после, не сдержался и получил от Совета. От того же «своего» и моего отца.

И теперь, идти к нему «на поклон»? Это – не была и не есть гордость. Это – есть понимание. Что однажды войдя в эту «зацветающую» реку, попадешь в болото навсегда. Больше он так не выберется, он и не должен…

***

– Ладно, – грузно выдохнула Карина и отрицательно покачала головой, принимая очередное поражение. Но останавливаясь на «достигнутом» лишь сейчас. – Иди! Позвони ему или напиши, а я «прикрою». Проветришься заодно! Вижу же, как эта «тема» тебе неприятна и как она тебя «коробит». Но и ты меня пойми. Я не из тех, кто давит на «больное» ради самого «больного»…

– Понимаю, – улыбнулась София, сжимая ее правую руку своей левой рукой слегка и в благодарности. – И принимаю тебя «такой», какая ты есть. И даже, без «таблеток»! «Курс» я уже «пропила», так что…

– Эй! – вырвала свою руку Карина и схватила в нее ручку. Обогнув фигуру Софии и ткнула ею в ребра, предусмотрительно с правой ее стороны.

– Мне нельзя проветриваться во время пары, – тихо рассмеялась брюнетка, потирая бок. – Тем более, «статистики». Тем более, у этого «монстра»! Я ж не удержусь и сбегу…

– Беги, Форрест! Беги! – напутствовала шатенка, сжав левую руку в кулак и чуть подняв саму руку. – «Прогул» тебе не засчитают. Во-первых, некуда уже. А во-вторых, тут я. Скажу, что «живот прихватило» очень сильно и тебя «увезли».

– Только, без «катафалка», как в прошлый раз, окей? – вытянула подруге свой правый кулачок София. – «Скорую» найти, как нечего делать. А вот, с этой моделью «Автопрома», повозиться знатно придется.

– Забились! – тихо хохотнула подруга и «отбила» ее кулачок.

Собрав свой миниатюрный тканевый рюкзак максимально тихо. Со вставками из черной кожи на небольших карманах, с кожаной небольшой ручкой и длинными ручками на плечи. С белыми слонами и рисунками хинди. В розовом, желтом и черном исполнении.

И так же максимально тихо пристроившись на корточках у парты и стула. Девчонка, что есть мочи, рванула из аудитории. Благо выход, как и вход, был в конце ее. Не забыв, без шороха и скрипа, как приоткрыть дверь перед собой, так и прикрыть ее за собой.

По пути она удостоверилась по белому ватному расписания. Висевшему на темно-коричневом деревянном стенде, зеленой стены вахты первого этажа. Что пара последняя и возвращаться не придется.

И набрала в телефоне номер друга, вышагивая в сторону туалетов. Так сказать, «на дорожку». «Уверенная» в том, что сумеет оторвать его от любых дел. А она-то уж сумеет. Уж что-что, а «портить аттестацию», как и «поведенческий листок». Она умела и практиковала прекрасно. И дабы, хоть в этом не быть эгоисткой, не только себе.

Проделав все нужные ей манипуляции у фарфорового «белого коня», в кабинке из темного дерева. София открыла серый металлический шпингалет и прошла к умывальникам, из того же самого белого фарфора. Пол и половина стены туалета, были выстланы розовой плиткой, плавно переходящей в белую. И уходя в белый потолок, со встроенным «холодным» светом светодиодных ламп.

Порядком, уже привыкнув за год, к отутствию-присутствию «двойных стандартов» в своей жизни. Чего бы это ни касалось, а порой всего и во всем. Брюнетка не уделила этому особого внимания, как в первый раз.

И, только тут, приметила темный силуэт парня. Стоящего спиной к ней и лицом к окну, открытому настежь белыми деревянными рамами.

То ли он, то ли до него кто-то курил и сорвал желтую клейкую ленту. Выдрав, после нее, и белую вату из серых стыков. Но, так или иначе, не было ни того и ни другого. Либо их выкинули, либо где-то используют не по «назначению». А окно оставили «таким».

***

Руки сжимали белый деревянный подоконник так, что того и гляди, он треснет. И «растрескается» старой краской, совсем. А это – не картон, к сведению. Несмотря на «прекрасное» внутреннее обустройство самой комнаты. Хотя бы, подоконники переживали свое же им «данное». И выдерживали вес тел окружающих, более или менее. Периодически скрипя, чем и «оповещая» о чрезмерности чьей-то силы. Приложенной к нему и его слабости.

***

Включив серый металлический кран, девушка обмыла руки с зеленым жидким мылом. И взяв белое бумажное полотенце, с серой металлической стойки у крана. Прошла к окну, вытирая кисти рук насухо. Парень, так и не повернулся к ней, хоть и слышал ее. Она была в этом уверена. Просто принимал, как должное и не обращал внимания. Не принимая е нахождение подле себя к сведению и себе… Есть и есть. Не выгонять же, помещение-то общее.

***

Если бы я прыгала, все было бы так же. Кому сдалось мнение окружающих, правда? Прыгаешь-то ты, а не они. Это уже после возникнут вопросы, из «разряда»: «что послужило причиной? Кто? Почему никто не помог и не увидел проблемы? Почему он сам не обратился за помощью?».

Почему женский туалет, в конце концов? А не по «наитию» и «касательной», к своему же полу? Почему не мужской туалет, предположительно?! «Из-за девочки!». Ну, тогда, да… Не «из-за мальчика» и не розовых стен! Или голубых…

Только этим, кстати, туалеты и отличались. Ну, разве еще, расположением сантехники. У девочек – по левую сторону. У мальчиков – по правую. Как бы… Кто налево, кто направо… А налево, все равно, ходят парни! Туалеты размещены – так. И не только, поэтому… Разделяй и властвуй! Я еще могу «спихнуть» свой «нездоровый интерес» к своей же подруге, на преемственность этих цветов в моей биографии. Но!

Хотя… Мир-то, в тоже время, разделен на «белое» и «черное». И «серое», в общем. Но кому и какая разница?!

***

– Если прыгать собрался, то не дай мне повода тебя остановить, – подметила девушка.

Подходя ближе и облокачиваясь правым боком о примыкающую к окну стену. С правой стороны от парня. Чтобы видеть, хотя бы половину его эмоций, как и правую половину его же. Но «маска» была «непрошибаемая». Он думал. А в этот момент, эмоции, как чувства и ощущения, знал только он сам. «Если» знал, конечно.

Русоволосый парень, ее сверстник, но на пол головы ее выше. Смотрел своими зелеными глубокими глазами вперед. Не замечая ничего и никого вокруг. Ни себя, ни других…

Закатав рукава белой рубашки до локтя, он и полы рубашки из черных брюк выдернул. Оставив их в «творческом беспорядке» висеть по швам и «кто – куда успел». Кто длиннее и дальше… Как и его копна коротких волос. Не раз и не два растрепленная руками.

Он производил впечатление «плохиша» и, именно, его. Что «пер» против «системы» родителей. Никита, хоть и не брезговал «формой», но точно так дотошно за собой не следил. И не выглаживал каждую складку. А здесь же… «Мамин плохиш!». «Психанул» и еще темно-синюю жилетку снял, с круглой «эмблемой» университета. Запихнув ту в черный тканевый рюкзак. Но так до конца его и не застегнул.

Наружу, вместе с тем, торчали и носки черных лакированный туфель с весьма длинным носом. Когда же на ногах, уже красовались белые кроссовки. «Выбиваясь» из «образа» уже по полной программе и «выбивая» его самого. Как и девушку, только из равновесия и понимания вопроса. Понимания смысла всего этого «представления».

– Перепутала туалеты? – в «манеру» ей, спросил он.