– Если возьмешь «две тысячи пятнадцатый год» и посчитаешь до года, когда начались ваши «отношения» с ним, не ошибешься, – фыркнул Влад.

– Пять лет? – округлила глаза София и ощутила, как правый глаз, даже нервно «задергался».

– Мда!

– Воу! – не уступила ему в «односложности» ответа София. Но, будто просто слишком громко вдохнула, а после и выдохнула. Не набрав достаточное количество воздуха, от шока поступившей новой информации.

– Сказал же, «вполне»! – осклабился парень. – «Вполне достаточно» для той стервы, что между «а» и «д», выбрала, все-таки, «ад»! Демоном стала, по итогу, «полукровка» наша. Не наша! Но… В ней, это и «главенствовало», так что… Практически, сразу и не выжидая! Ни «возраста», ни «совершеннолетия»… Одним «заходом»! За неделю, не то пару дней… Могу, конечно, ошибаться. Но чуть ли не «сойдя с горшка» и «пешком из-под стола»! Поверь, если бы ты была с ней знакома, ты бы поняла, о чем я. Да и «жертвы» ей, для этого не потребовались, так что… Решила и «приняла»! Решили, точнее. «Среда поспособствовала» и «подбила». Что уж говорить о нас и нашей «семье»! Точнее, не говорить!

– Да, уж! – хохотнула София, прикрывая рот правой рукой.

– Не понял! – склонил голову к левому плечу парень, «злобно» прищуриваясь. – Это, куда сейчас, «стрельнуло»? В чей «огород» или «прическу»?!

– Точно, не в твою. Тебе и Розы хватило! Зачем заходил к ней? – «вернулась» к первой теме разговора брюнетка.

– А только Ксану можно, да?! – «надулся» Влад и скрестил руки на груди.

– Ну, он же ко мне приходил! Да и вы с Егором… А к ней, зачем?

– Надо было! Тебе не кажется, что «на сегодня, хватит откровений». Как-то, все-таки, иначе «переводится» и «раскрывается», на наш с тобой «язык», нежели их. И это, при условии, что мы говорим на «одном». Или уже, нет?

– Так, новый день и рассвет, – девушка развернулась и посмотрела в окна, на чуть посветлевшее небо. – Скоро… Новая информация и новые секреты!

– И «выхода нет». Да-да… – хохотнул Влад, поддерживаемый тихим смешком в ответ. – И как я тебе, после всего «этого»? Не всего, но «части»? «Совпал»?

– Ну… Сейчас, я вижу перед собой совершенно адекватного парня. Который, если и способен на такое, на что, по их словам, и был способен. То только, с теми, кто этого реально заслуживает и заслужил. Про себя, надеясь не заслужить «подобного» и не стать «подобным», «подобной»… Да и нам ли говорить об «упущенном времени»? Александр, тоже упомянул это как-то, мечтая «восполнить»… И я не про то, что он не сможет. Сможет! Но нам ли, за кем-то или чем-то, «гнаться»? Меняя «жизнь сейчас», на «догонялки завтра» и «послезавтра». Жизнь и у нас «пролетает», не заметишь. Не заканчивается, да! И «естественным путем». Заканчивается «неестественным»! «Насильственным» и не по своей воле. Тогда, в «лист ожидания» и чистилище, для «перерождения». Насильственным и по своей воле, как суицид… В небытие и с «концами». Пусть, я об этом и не мечтала… Но уж, если сравнивать. Так же, я и не мечтала, чтобы «прозябать» вечность, в тех же «беличьих» или «крысиных», «мышиных» бегах в «колесе». Это – «трогает» больше, чем что-либо!

– Говоришь, как Егор, – фыркнул шатен, протягивая ноги, чтоб размять затекшие мышцы. – Сколько себя помню. Не… Не так. «Пошло» прозвучало! Столько я себя не помнил и не помню, сколько помню его. И его извечное «нытье», о «смысле жизни» и его отсутствии. Применительно, к нему и нам. «Смысле смерти»! Кажется, что он догонит в возрасте Ксандера, а будет продолжать тянуть эту «лямку» и «резину», на тему «бренности бытия». «Тяжести» его и «неказистости». «Никчемности»! Знал бы он, что ты, того же мнения, перестал бы к тебе так «относиться». Ну, или не перестал, но стал бы гораздо мягче, чем сейчас. А я бы и знакомиться бы с тобой не стал! Будто, мне мало его «слюней» и «соплей», на эту тему…

– «Тему»? – нахмурилась София.

– Ну, да! С виду, «такой весь» из себя. Не «трещит по швам» и не «бьется». Все, «проносит» и «переносит», на себе и в себе. Никому не показывает и не «показывается». «Держится камнем» и «скалой»… Молодцом! А на деле… На деле, никак не может «смириться» со своей, как он это называет? «Участью»! О! Будто, не сам соглашался, еще и возраст «подбирал» с «жертвами»… «Разборчивый», больно! У кого и «участь», так это – у Никитоса. Ты же в курсе, да? Вот, ему бы, как раз, и «топить» нас в своих всевозможных «жидкостях». А не Егору! Только, почему-то «Егорка» – молодец. А Никитос – «детский сад, штаны на лямках». Поучился бы, бодрости духа и позитива, несмотря ни на что! И в «вечные двадцать три». Живет, как в первый раз «рождается» и как в первый раз «умирает». Только, «перерождаясь», из разу в раз и «обновляясь». А он просто, «умирает» и не «лечится», не «заживляется»… «Принимает, как данность»: говорит. «Не отделяется от коллектива»! А я считаю, «массы». Дали, так уж пользуйся! Будь рад и счастлив, благодарен, елки! Вот, ты – его «копия»! Только, в юбке, хоть и в штанах… Ну, ты поняла, короче! Но, хотя бы, благодаришь и благодарной остаешься! А еще, не так «явно» показываешь это и «кажешь»… Хоть, я так и не дочитал имеющийся «черновик». Но почему-то уверен, что там, не все так плохо, как у этой «блонды».

– Неплохо, явно, раз мы уже, которую минуту, говорим о нем. Когда могли и друг о друге, нормально познакомиться, уже! Без прошлого и будущего, в настоящем! Расскажи о себя, Влад…

– Ооо! – оскалился шатен, принимая лежачую позу на правом боку, лицом к девушке и сгибая правую руку в локте. Укладывая на ее раскрытую ладонь голову. – Это – мне больше нравится и по душе! Согласен! Располагайся удобнее, милая. И будь готова встречать рассвет, если не закат следующего дня. Мы здесь, надолго…

– Весьма «скромно» и многообещающе, – хихикнула брюнетка. Повторяя его «позу», но только на левом боку и лицом к нему. – Готова! «Поехали»…

Обиделся бы Александр, узнай он, как именно, я использовала его платок? Не «по назначению»… То есть, «по назначению», но не для того, для чего он мне его дал, тогда. Я так, не хотела «портить» его и пачкать грязью. Что… Так и унесла его чистым. И принесла домой. А там, уж… «За испачканную одежду» и «лишние траты и расходы». Ее – на меня… «Испачкала собой».

Не обиделся бы, наверное. Расстроился… Как и все, кому я врала, вру, и буду врать… Противно! Им всем противно. Да и что там… Мне противно от «себя»! Но… Кому это нужно? Тебе? Тебе! Лишь тебе и только. Спасибо, что слушаешь. Я не часто это говорю, но… Ты же и так знаешь! Я бы не вела тебя, если бы не была благодарна. Ты – не «первый», но точно и не «последний», средь «своих». Но «последний», средь «чужих», кто терпит меня. И то, что я «грязню»… «Пачкаю» тебя своим «потоком» мыслей. Своим «изливанием» души. Стержнями синих ручек, цветными маркерами и карандашами, фломастерами… А где-то вначале, были и яркие наклейки, помнишь?

Еще, от Жени. Ты – от Александра. Они – от Жени… Все – от Александра и Жени! А я – неблагодарная им и благодарная дневнику. Говорящая тебе и молчащая им. Доверяющую «неодушевленному», нежели одушевленным. В этом – вся я. Не желающая смотреть в глаза жалости и состраданию. Зато, желающая, за благу душу, «поносить» их. «Понести» и при всех, за всех…

Хотя, в чем они виноваты? В чем виновата… Я? А ты? Вынужденный принимать и «насильно» понимать это?!

***

– Ты серьезно, Александр?! – негодовала девушка.

Не обращая внимания на удивленный взгляд таксиста, брошенный в зеркало заднего вида. Везшего ее на желтой машине, с черными «шашечками», последней модели Toyota. С черным кожаным салоном внутри.

А обращающая внимание на цветные магазины и серые дома, редкие зеленые кусты и деревья, проносящиеся за окном. И куда больше, на колени, где держала ежедневник, ручку и рюкзак с кожанкой. И все, в одной правой руке. Левой рукой держа телефон. Какое кому дело, как и кого она называет?