– Это не так и ты прекрасно это знаешь! – сощурился Егор, сжимая и разжимая кулаки. – Ты ничего не «подгадываешь», а делаешь «напрямик». Без: «авось, обойдется». А именно: «авось, не обойдется»! А про все то, что ранее… Это… Случайность! Я не думаю о ней, так же давно, как и она обо мне. Со мной – можешь не верить. Но с ней – поверишь точно! Да и если бы… Если бы она была здесь и не здесь. Была, в принципе! Мы… Мы были бы… Если не друзьями, то… Знакомыми! Остались бы… Стали бы ими! Пусть, и не сразу, но… Начали бы так общаться. И все! Там – конец и финиш! Был тогда, продолжится и сейчас.

– Да-да! – покивал шатен, скрестив руки на груди. – «Свежо предание, да верится с трудом», Егич! Себе ври, но мне не завирайся. Стоило бы ей «поманить» тебя, снова. Будь то, встреча или песня… О! – и тут же «раскрылся», хлопнув блондина по левому плечу своей правой рукой. – «Брат»! Вот это, была бы «хохма»! Это – был бы ор, выше гор! Ты бы ног не чувствуя, кинулся к ней и в ее же ноги. «Кость» же «собаке», ей дьявол! И снова, всего «себя» и ей! Весь мир, в придачу. А «малышка-Софишка», в слезах и с разбитым сердцем. Я не дам. Этому. Случиться! – «протыкал», буквально каждое словосочетание и слово, указательным пальцем правой руки, ему в грудь, Влад. И тут же, убрал руку. Готовый, быть почти «пойманным» в «захват». А там и остаться со сломанным пальцем, если не со всей рукой. И вообще, с рукой. – Я «укреплю» его и ее, в «доспехи с шипами» снаряжу. «Колючей проволокой обтяну» и «пущу ток витиеватой надписью»: «убл*дкам вход воспрещен!». Не выставляй меня им, Егор! Не стоит… Он всегда был и будет среди нас! Не буду показывать пальцем и просить угадать из «двух». Я скажу – из «пяти», «присутствующих» здесь. И попрошу «досчитать» до них, когда она и знать про тебя не будет. Не то, что помнить, жалеть и скорбеть!

Высказав все, что хотел, Влад обошел Егора и пошел на выход. В свою комнату, ловя на ходу, и в спину:

– А с тобой, будто не «разобьется»?

Тут, уже обернулись все, будто не понимая сути беседы. Но только этого «сигнала» и ждали. На деле же, слыша каждое слово и знак. Вслушиваясь в тембр и интонацию. В каждую эмоцию и чувство. В каждое ощущение, с которым то или иное предложение, было сказано.

Притворялись ли они «своей» беседой или и, правда, говорили «до»? Только, мимоходом ловя какие-то фразы? Словосочетания, а там и предложения? Вне текста и контекста? Сейчас, это бы не так важно, как то, что хотел услышать Егора. Как и все, собравшиеся здесь.

– Или что? Скажешь, что и в прошлый раз ее спасал? Или меня? Кого из нас и друг от друга? Что и сам-то не больно долго «повстречался»? А после… Что после, Влад? С Софией будет так же? Она не заслужила этого и не заслуживает! Как меня, так и тебя…

Влад поймал «взволнованный» взгляд Жени на себе и улыбнулся, отрицательно качнув головой. Чтобы отогнать от глаз отросшую челку. Но на деле, отрицательно качнуть головой, мол: «не переживай!».

– Нет. Я ж не люблю. Я – «монстр в открытую», милый друг! Все меня знают, как «бабника», правда? И «иного» не ждут. А что такое, «иное»? Твое и «скрытое». А мне чуждо это чувство. Но, вопреки всему, не так, как тебе чужда та. А так, как тебе чужда София. Я же сказал… Это – «ново», что-то «новое». Названия, я еще не придумал, но придумаю… Пока, это «братско-сестринское» и «семейное». А там, поглядим, куда приведет. И заметь – для этого, даже не обязательно «топить» ее, в чем бы то ни было. И лезть целоваться, после этого же. Чувак, – протянул шатен и округлил глаза, скривившись, – ты «отбитый», серьезно! Сам «идешь на дно», других хоть за собой «не тяни». Веселей от этого не станет, я-то знаю, не правда ли?! А относительно «заслуженности»… Она заслужила! Заслужила тебя, как тебя и меня, как меня. Без «теней», в общем. И прошлого, в частности, – задержав на Егоре серьезный взгляд на пару минут, Влад сморгнул его. И перевел на оставшихся, уже куда более веселый и мирный взор, помахав на прощание руками. – Всем «споки» и сладких снов!

Тысяча с небольшим, пятьсот с небольшим, двадцать с небольшим…

Никто никогда не говорил точную цифру прожитого, кроме «последних», людей и «не обращенных». Но все пытались отчего-то забыть. От себя или каких-то других причин, поспособствовавших этому. И хоть, с Александром и было проще рассчитать, но я не рисковала. Знаешь, себе дороже! Казалось, что это – какая-то «примета». Где нельзя считать «прошедшие» года. «Мои года – мое богатство». Вот, из этой «рубрики». А еще, как в школе и любом учебном заведении, с оценками. Посчитаешь «положительные» и больше не получишь их, «сглазишь»!

Но что-то мне подсказывало, что смысл был, далеко не в этом и глубоко не в этом. Если демоны чего-то и боялись, то точно не подобного «сглаза» и подобной «приметы»…

Никто из них не хотел «ворошить» это. Возвращаться в те дни и вспоминать, как это было.

В этом я понимала Ника. Все-таки, кому захочется, еще раз переживать все то, что пережил он. Точнее… «Переумирал»! Чтобы, наконец зажить. Это дорогого стоит.

А другие… Наверное, просто не хотели и не считали нужным. Не «засоряли» мозг лишней и излишней информацией. Жили и все, не «заморачиваясь». И не отмечая, еще один год, к «имеющимся».

Глупо! На началах, глупо. А уж после, по прошествии и подавно. «Замер» в «человеческих цифрах» и забыл, как «страшный сон». «Вечные n-дцать»! «Вечно молодой и вечно пьяный…».

Таким был и есть, мой «брат». Такой, стала и я. А после и еще раз «стану». Только, он всегда был и будет, «старше». Всегда и во всем, буквально! Ему же – двадцать восемь. «Пятьсот»! Было и есть, когда отец решил «подкинуть» меня к нему и его матери.

«Подкинул»… Неприятно звучит. Омерзительно даже, будто я какая-то «вещь», но… Так, случилось.

Он говорил, что «влюбился». А я закатывала глаза, всякий раз, когда не видела его с ней и видела ее с «другим». Он не любил Розу. Он любил меня и Женю.

Но как говорится: «вид сверху – лучше». И он увидел, именно эту семью. Куда можно было бы определить свою дочь. Ту, которая впоследствии, «займет его место».

А ты, уже знаешь, как я этого «хотела» и «хочу». Как я, вообще к этому всему отношусь, «не относясь».

А сказка про «влюбленность», была придумала для меня «маленькой». И «разрушена» же, для меня «большой», чтобы… Чтобы, «что»? Доказать, «как трудно найти и легко потерять»? Скорее… «Как обмануть и обмануться». Создать ребенку «розовый мир», а после – «разбить» его нещадно. Своими же руками! Когда влюбляются и любят, не лгут и не бьют. Хотя… Друг друга-то, они не били, но и любили, вряд ли.

Отец не отходил от стандарта «человека», ни в чем. Дети должны были верить в сказку и я верила. После, поверив, скорее в то, что он может влюбляться и любить… Просто! Не кого-то или что-то, конкретно.

Никогда не хотела в Совет. Никогда не хотела быть «дочерью отца». Да и такого отца, который во имя своей карьеры и должности, почестей и призвания, «променял» бы все. Не скромно сказано, но учитывая, что мамы я так и не дождалась. Так и не узнала и не выпытала у него о ней, я была единственной, кто у него был. И «сплыл»!

«Сплыл» он! Ушел работать и с «концами». Спорить бесполезно. Мироздание – важнее. В частности, мир. Баланс и равновесие, баланс… И он умел. Он мог. У него был прекрасный «учитель». Прекрасный отец, как мой дед. Которого я тоже, за всю свою жизнь, так и не увидела, ни разу. Вестимо, была и бабушка, его жена. Но и там, все «глухо». Как и с родственниками мамы…

Шел год, с небольшим. Который уже, примерно… А «весточек с фронта», как «кот наплакал». «Сергей любит тебя и заботится. Он делает все это, только для тебя». А что, именно-то делает? «Игнор», вряд ли можно было «распознать», как благо. Он бы мог, хотя бы встречаться, чуть больше, если не «спускаться». Как он «спуститься», так и я «подняться» к нему, не могла. Разве что, по итогу случившегося. Чьей-то смерти… Моей! От ожидания. Нет! Даже, «головой к голове». Он не хотел со мной. С Александром, да, но тоже редко.