— То есть, его нет в живых?

— Само собой, нет! Как бы я мог призвать дух живого человека?!

Я неопределённо повела плечом: мало ли. Но Толль не смотрел на меня.

— Это примерно как призрак, — пояснил он. — Только призраки — это духи, крепко привязанные к земле и неспособные от неё оторваться. А я не привязываю — просто приглашаю в гости, когда… Ну, когда мне это нужно.

— Почему же это такая большая тайна? — я присела на корточки рядом, пытаясь рассмотреть выражение его лица.

— Потому что он очень похож на призрака. И мне совсем не нужно, чтобы кто-нибудь вызвал бригаду для зачистки… Пусть лучше все думают, что я тут чудовищ развожу, чем…

— Ну ты и чудик, — усмехнулась я.

Он злобно зыркнул на меня, потом на мгновение свёл брови и вздохнул.

— Не говори никому. Если вдруг узнает Одувашка… не видать мне больше учителя. По крайней мере, вблизи Академии…

— Ладно, — я хлопнула его по плечу. — Не скажу никому. Только ведь Одувашка прямо сейчас нас подслушивать может, ты не думал?

— Не может, — оскалился Сириус. — Я позаботился об этом. Дрянь летучая…

Я снова огляделась. Может, хоть брёвнышко какое?.. Заметив мой взгляд, Толль оттолкнул меня в сторону, заставив упасть на бок, и положил ладонь туда, где только что покоилась моя тушка. Буквально на глазах в этом месте растаял снег, обнажив сырую землю, а затем и сам клочок земли высох. Я поднялась на корточки и осторожно пощупала новенький оазис. Земля была тёплой, словно в жаркий летний день.

— Сейчас подснежники распустятся, — заметила я, усаживаясь на заботливо подготовленное место. — Спасибо.

Он только хмыкнул в ответ, дёрнув плечом.

— В море надо уметь обогреть себе место, — сказал он через некоторое время. — В море вообще много чего уметь надо. И посуду мыть, и узлы вязать, и видеть сквозь самый непроглядный шторм…

… Мы долго ещё сидели так бок о бок на тёплой земле среди сверкающего снега. Рыбки время от времени выпрыгивали из воды и поднимали брызги плоскими хвостами. Ночное небо сияло розоватым светом, отражая жёлтый свет фонарей. Он рассказывал о морях, кораблях и матросах, о корабельных магах и стихийной магии.

Вокруг — тишина.

И ни-ко-го…

— Обалдеть, — шептала Салли, подпихивая меня плечом. — Ты полночи провела с парнем, которого вся Академия боится! Да о тебе легенды слагать будут!

— Ага, а когда узнают про историю с Покс, меня запишут в местные хулиганы, и кроме Руса никто со мной общаться не будет.

Мы шли по тихим коридорам старого корпуса в поисках Одувашки. План был прост: доколупаться до призрака и выспросить о том, кто из местных преподов был оборотнем. Уж он-то должен был знать! Такое мимо ушей самого любопытного в мире призрака не должно было пройти. Дело осталось за малым — найти комнату, в которой валялась разорванная шляпа-цилиндр — тот самый предмет, к которому когда-то привязали дух несчастного.

— Да брось, в истории с Покс ты скорее герой, чем хулиган. А Рус — это?..

— Сириус, — кивнула я. — Ему почему-то полное имя не нравится, попросил называть его так.

— О-о-о-о-о! — протянула Салли, выразительно приподнимая бровь. — У вас уже настолько всё серьёзно? А тебя он как зовёт? Нэтти? Нэтточка?

Я скривилась.

— А меня он зовёт — рыжая.

— Тоже ничего себе ласковое прозвище, — прыснула Салли.

— Хорош уже издеваться. Ничего такого там и в помине не было.

Она усмехнулась, помолчала немного и заметила:

— Однако, он оказался не таким уж и отмороженным, да?

— Нормальный парень, — пожала я плечами. — Вспыльчивый просто. И ещё…

— Что?

— Не знаю, связано ли это как-то с его вспыльчивостью, — я задумчиво посмотрела на потемневшие от грязи окна. — У него бешеный запас магической силы — это раз. Он постоянно видит потоки силы, не настраивая зрение специально — это два. И три… у него какие-то необычные отношения со стихиями. Если я правильно понимаю, не он просит их об услуге, а они сами рвутся через него на волю.

Салли присвистнула.

— Может его это? К психологу? А магические психологи, кстати, бывают? У него что, отклонение какое?

— Может и отклонение… А может, новая ступень эволюции… Или просто талант? Бывают же люди, которые с детства рисуют или строят финансовую пирамиду в садиковской группе. А он вот с детства… в магии.

— С детства в магии — это Ной, не надо путать! — Салли наставительно подняла указательный палец. — А Толль больной какой-то.

— Сама ты больная, — фыркнула я.

— Вот! А говоришь — ничего такого! — Салли расхохоталась. — Если б ничего не было, ты бы его не защищала сейчас!

— И вовсе не потому защищаю. Просто его реально никто не понимает, жалко же парня. А ещё, знаешь… С ним как будто попроще стало. Скажу ему: «Не хами», — он и прикусит язык.

— Ну точно отношения, — прыснула Салли, уворачиваясь от шутливого подзатыльника. — Мы пришли, кстати.

Она сверилась с картой, которую начертил Ной, и уверенно кивнула. Хотя у меня не было оснований не доверять её выводам, но всё же выдернула из рук подруги листочек и попыталась сама убедиться, что мы пришли, куда надо.

— Чёрт ногу сломит в этих каракулях, — пробормотала я. — Точно туда пришли?

Салли указала нам под ноги.

— Думаю, это вполне достоверное подтверждение.

И правда: мы стояли словно на протоптанной в пыли тропинке.

— Я смотрю, сюда регулярные поломничества происходят.

Усмехнувшись, Салли взялась за длинную ручку и со скрипом потянула её на себя.

Как и рассказывал Ной, за дверью оказалась старая костюмерная, почему-то заброшенная вот уже лет сто как. Возможно, управление Академии не желало трогать эту комнату, так как в ней был центр призыва, и мало ли что произойдёт, если перенести вместилище. Тем более треснувшее. А может, всё было ровно наоборот: убийство и последующее заточение произошло в этих стенах потому, что костюмерную давно забросили… Как бы то ни было, атмосферка царила самая жуткая. На стенах висели жутковатые маски, вдоль стен стояли длинные вешалки с десятками разнообразных костюмов, повсюду были хаотично разбросаны и развешаны шляпы, парики, носы и порой даже башмаки. Всё это пожухло, потемнело от времени и покрылось просто невероятным слоем пыли. А в самом центре торжественно стоял на пустом столе покосившийся цилиндр с длинной трещиной.

— Та-а-ак, — протянула я, когда мы приблизились к столу и застыли, озадаченно разглядывая вместилище. — И чего с ним теперь делать? Позвать погромче?

Салли помотала головой.

— Ной рассказывал, что надо попытаться потянуть силу из шапки этой. Вместилище начнёт сопротивляться и…

— Не надо ничего делать, — раздался вдруг мужской голос. Слащавенький такой. — Я туточки. Сидел себе дома, никого не трогал, никому не мешал. И чего вам надоть?

На одной из антресолей замерцал едва заметный силуэт очень полного лысого мужичка в круглых очочках.

— Это вы Одувашка? — уточнила я на всякий случай.

— А что, я здесь не один такой? — он выразительно посмотрел на нас сквозь свою руку. — Ура, наконец! Я так давно ждал, чтобы здесь появился ещё один неприкаянный! Знакомьте же меня скорее, чего вы ждёте?

— Нет, вы неправильно нас поняли! — поспешила объясниться Салли. — Мы к вам за помощью, есть вопросик один…

Одувашка спрыгнул на пол, словно имел обычный для человека вес, и подошёл к нам с самым грустным выражением лица.

— Ну вот, — сказал он. — И вы тоже без хороших новостей. Давайте услуга за услугу? Я вам помогу с вашей проблемкой, а вы кого-нибудь тут убьёте и заточите? Только убивайте понежнее. Ядом, например, или может снотворным даже. Не хочу провести целую вечность с призраком, у которого голова всё время отваливается. Да и следы крови на одежде навевают тоску.

— К сожалению, — осторожно начала я, будучи не совсем уверенной в том, что он шутит, — претендентов на смерть у нас на данный момент не предвидится, но как только что-то изменится, мы обязательно о вас вспомним!