И выразительно посмотрел на меня.

Все дружно сделали вид, что последней ремарки не услышали.

— Поклёп? — Ной продолжил накидывать варианты. — Пригрозить, что будем клеветать против него?

— Серьёзно? — я посмотрела на него своим самым ироничным взглядом. — Если мы смогли посмотреть, что было в этой комнате пять лет назад, думаешь, следователь не сможет провернуть подобное?

— Нет, — Салли покачала головой. Здесь надо действовать не через негатив, а через позитив.

— Это как так? — вскинул брови Толль.

— Через влюблённость. Притяжение. Желание. Ради того, с кем хочется быть рядом, человек порой готов на многое.

— Люди разные бывают, — с сомнением протянул Ной.

— Ага, — кивнула я, вспоминая Кайла. — Некоторые ради того, с кем хотят быть рядом, наоборот впадают в агрессию. Причём, по отношению к объекту желания. Но Салли права. В случае с Ноксом это может сработать.

— Почему ты так думаешь? — спросил Рус.

Я неопределённо покачала головой.

— Да так. Уже немного его знаю. К тому же, — я подняла указательный палец вверх, — есть шанс достать розовую воду.

— Эликсир любви!.. — ахнула Салли, догадавшись, к чему я клоню. — Его же дают в дополнение к призу в финале!

Сириус сплюнул.

— И ты готова воспользоваться этой дрянью?

— Почему нет? — вскинулась я.

— Это же хуже, чем насилие. Приворот! Ты вообще понимаешь, чем для него это может обернуться?!

Я подошла к Толлю и, взяв его за ворот, процедила сквозь зубы.

— А ты понимаешь, чем для меня может обернуться его отказ? А если он просто нас сдаст? Ты даже уплыть не успеешь в свои моря. Может, он никогда больше не сможет любить. Может, он станет импотентом. Зато мы будем здоровы и свободны. И, кто знает, может, именно мы после этого начнём массово лечить оборотней. Ты об этом думал?

Он смотрел на меня настолько холодным взглядом, что стало не по себе, но, чёрт возьми, так хотелось продолжить жить, как нормальный человек! Я слишком устала от всех этих тайн, постоянной борьбы со своим Зверем и бесконечными поисками призрачной надежды на здоровье.

— Впрочем, если это не понадобится, можно и обойтись. Всё будет зависеть от реакции профессора. Ной, финал через три дня. Готовься. Нам нужно первое место.

Я уже открывала дверь, когда Сириус остановил меня.

— Нэт, стой, — он хмуро смотрел исподлобья. — Есть ещё один способ. Быстро, эффективно и почти безболезненно.

На пары мы с Толлем не пошли. Какая может быть учёба, когда решается вопрос жизни и смерти? Или — свободы и заточения. Салли с Ноем в свою очередь просто не были в курсе запланированной операции. Во-первых, потому что она неизвестно сколько могла занять времени и чем кончиться, а во-вторых, потому что Сириус не решился раскрыть им секрет обретённых в плавании способностей. Поэтому вечером он только пообещал мне, что завтра всё будет, а после прислал сообщение, назначив место и время встречи.

— Помнишь, я рассказывал тебе про иные миры и расы, похожие на людей? — спросил он, когда мы медленно шли по коридорам Академии, ожидая начала пары. Идти к профессору решили только со звонком: не хотелось, чтобы кто-нибудь внезапно потревожил нас в самом разгаре.

— Помню. Какие-то супер возможности влиять на чужое сознание.

— Да… — Он задумчиво посмотрел в окно, мимо которого мы проходили. На улице всё ещё было по-зимнему тёмное утро. — Так вот мне ничего не стоит так скорректировать мысли профессора, чтобы он словно бы сам для себя решил во что бы то ни стало нас вылечить. Даже если на самом деле собирается нас засадить в Питомник в эту же самую минуту.

— И ты с такими способностями все ещё не имеешь своих денег, — хмыкнула я. — Убедить какого-нибудь богача, что он должен тебе пожертвовать половину своего состояния — и вуаля!

Сириус поморщился.

— У меня отец — банкир. Поверь, я на подобные схемы насмотрелся, и не нужны никакие особенные возможности, чтобы некий богач в вакууме отдал всё, что у него есть. Но это низко.

Надо же, какой принципиальный.

— Тогда ты мог с помощью этой способности убедить хакера найти нам профессора за просто так.

— Мог, — он пожал плечами. — Но есть два небольших «но». Во-первых, после использования ментальности я потеряю сознание. Надолго. Может, часов на шесть, а может и на неделю. Так себе перспективы. Во-вторых, это риск. Риск, что в сознание я больше не приду. Наш мир не предназначен для такой магии. И следует внимательно выбирать, когда её использовать, а когда — нет.

Я задумалась. В принципе, резонно, конечно, но…

— Так почему бы не попробовать сначала с розовой водой?

Толль глубоко вдохнул, всем своим видом показывая, как тяжело ему терпеливо относиться к моей тупости.

— Во-первых, потому что это займёт время. А у тебя его слишком мало. Во-вторых, потому что это мерзко! Или у тебя совсем никаких принципов нет?

— Вот уж не думала, что тебе есть какое-то дело до посторонних людей.

Он смерил меня раздражённым взглядом, но проглотил.

— До посторонних людей — не всегда. Но ты мне не посторонний человек.

— А причём тут я?

— Да как же причём! — он возмущённо вскинул руки. — Ты серьёзно собралась с ним спать, чтобы заставить его захотеть тебя вылечить?!

— И что? — жёстко ответила я. — Может, этого и не понадобилось бы вовсе, достаточно только заставить его захотеть. Просто — захотеть.

— А я не хочу, чтобы он тебя хотел! — рявкнул Толль, и окружающие с любопытством на нас обернулись.

— А тебе-то какое дело, кто меня хочет?! — я подняла на него голос в ответ.

— Как это какое?! А кто мне вовсю намекал, что мы будем вместе, когда всё кончится?!

— Кто же?

— Ты!!! — он остановился и проорал мне это прямо в лицо.

— Я намекала?!

— Как же это вот всё: тебе надо больше позитива, тут есть с кем встречаться? — передразнил он.

— Так я же про Салли! — возмущённо воскликнула я.

— Причём тут Салли?!

Мы замолчали, свирепо глядя друг на друга и раздувая ноздри. Через несколько секунд он резко выдохнул, клацнул зубами и уже спокойно произнёс:

— Что ж, тогда разбирайся сама со своими болячками. А я умываю руки.

После чего развернулся и ушёл, оставив меня посреди оживлённого перехода академии.

Тут я почувствовала, как трясутся мои руки. И ноги. И даже дыхание начало предательски дрожать, заставляя челюсть вторить ему мелкими движениями. Глаза заволокло мокрой пеленой. Не в силах больше держать себя в руках, отошла к стене и, осев на пол, спрятала в ладонях лицо, по которому уже бежали бурные ручьи.

— Ну и вот я снова появился в самый подходящий момент, да? — раздался над ухом голос Кайла.

Я подняла глаза и не поверила им. Он сидел, как ни в чём не бывало, на полу рядом со мной и мягко улыбался. И это после всего ему ещё хватило наглости?!

Проглотив ком, зачем-то застрявший в горле, я процедила сквозь зубы:

— Пошёл вон, — но под конец голос всё-таки дрогнул.

Кайл усмехнулся:

— Да ладно тебе, я вообще-то прощения попросить хотел.

— Мне даром не сдались твои извинения.

— Тебе не сдались, а мне сдались. Я, наверное, оказался в плену каких-то фантазий. Думал, если девчонка такая… как ты, понимаешь? Сильная, дерзкая. То с ней нужно так: агрессивно, уверенно. Принудить. Сломить, если хочешь. А оказалось, что сломить можно только твёрдое. А ты гнёшься, как ивовая ветвь, не так-то просто сломать, знаешь ли.

Меня одолела какая-то злая радость. Открыла рот в широкой усмешке и откинула голову к стене.

— Ты издеваешься, да? Говоришь мне вот это, да ещё и сейчас? В такой момент?!

В момент — когда я сломлена. В момент, когда веточка готова хрустнуть и обессиленно повиснуть, позволив жизни просто свершаться вокруг неё.

— Кризисы бывают у всех. И у тебя. И у меня. И у победителей, и у проигравших. А ты гибкая, и, что бы ни произошло, снова выпрямишься. Так что наматывай сопли на кулак и пойдём выпьем чего-нибудь горячего и сладкого. Говорят, чашечка чая способствует продуктивному диалогу.