Мне вдруг захотелось оказаться как можно дальше от красивого рыцаря.

На следующее утро я проснулась от шума. Мой дорогой друг, Благороднейший рыцарь герцог Ривеншир, начал подготовку к мероприятиям в мою честь. Он объявил, что в ближайшие недели устроит охоту, танцы и рыцарский турнир. Кроме того, он решил, что каждый рыцарь сможет устроить для меня свой особенный день, день, в течение которого у него будет возможность провести время со мной, в сопровождении кого-то, разумеется.

Сэр Коллин был первым. Он организовал романтичный ужин на двоих в розовом саду.

Одетый в камзол, расшитый серебряными нитями, он услужливо пододвинул мне стул:

— Миледи.

Пряди его светлых волос упали на лоб, а губы изогнулись в очаровательной улыбке. Пока он помогал мне сесть, я разглядывала замысловатые украшения на длинном столе. Самый большой букет роз, который я когда-либо видела, красовался в центре в окружении хрустальных кубков и золотых блюд, полными всевозможными деликатесами. Сад был украшен подсвечниками, сияющими в окружении сотен роз с мягко трепещущими лепестками на летнем ветру, и свисающих со шпалер.

— Я потеряла дар речи, — сказала я, упиваясь красотой.

Он сел рядом со мной, и его улыбка стала шире:

— Я надеюсь, это от того, что вам нравится.

— Мне нравится.

— Прежде чем мы приступим к трапезе, — сказал он, и его улыбка исчезла, а выражение лица стало серьезным, — у меня есть кое-что для вас.

Сэр Колин достал из кармана маленький мешочек. Он развязал его и достал золотой браслет в виде тонкой пластины, лишенной драгоценных камней, но с выгравированным спиральным розовым узором. Он протянул его мне:

— Я заказал это специально для вас у местного ювелира.

Это было потрясающе. Но я не могла принять такой подарок.

— В тот раз я подарил вам бриллиантовую брошь, — сказал он, и его дразнящая улыбка вернулась, — и подумал, что на этот раз все должно быть проще.

Он потянулся к моей руке, и когда его пальцы коснулись моих, у меня перехватило дыхание. Сэр Коллин аккуратно надел браслет на мое запястье.

— Он прекрасен, — прошептала я, едва замечая украшение.

Я смотрела, как его пальцы крутят золотой обруч, наслаждаясь легким прикосновением кончиков его пальцев. Услышав тихое покашливание с дальней скамьи, сэр Коллин отпустил меня и откинулся на спинку стула. В

ближайшем углу сада сидел аббат, склонив голову над толстым молитвенником. Несмотря на то, что он читал, я не сомневалась, что он хорошо слышал каждое слово, которое мы произносили, и видел каждое наше движение.

— Спасибо вам. — Я чувствовала себя маленькой девочкой, пойманной на кухне за кражей сладкого.

— Вы достойны большего, — ответил он, — но я стараюсь сдерживаться, как бы тяжело это не было.

К столу подошел слуга, налил нам в кубки пряного эля и протянул полные тарелки, на которых было больше еды, чем мы могли съесть. Откусив первый кусочек сладкой булочки с медовой корочкой, я не могла перестать думать о бедных детях, которых могла бы накормить вся эта еда. Его расходы на нее и нанятая помощь обеспечили работой и деньгами многих в моем городе. Но по мере того, как нам продолжали подносить различные блюда, мысль о таком расточительстве продолжала терзать меня и, когда, наконец, слуги убрали остатки, я спросила:

— Что вы будете делать с тем, что осталось от пира, сэр?

Сэр Коллин откинулся на спинку стула с ленивой, довольной улыбкой:

— Что буду делать с этими яствами, миледи? Приглашу друзей принять участие.

Он уже отдавал приказ слугам начать возводить сцену перед нами, и я с минуту молча наблюдала за ним, не зная, как объяснить себе свою задумчивость. До сих пор мне не составляло труда поддерживать разговор с сэром Колином. С ним было легко разговаривать, и за один обед я смеялась больше, чем за многие месяцы. Тем не менее, мне было трудно говорить с ним на серьезные темы, особенно о вещах, которые были важны для меня.

— Вы хотите, чтобы я покормил ваших охотничьих собак, миледи? –

Спросил сэр Коллин. — Достаточно сказать, и все будет сделано.

— О нет, только не собак, — сказала я, ужаснувшись при мысли о том, что придется тратить еду только на животных. — Я надеялась, что мы или я сможем раздать излишки бедным.

Глаза сэра Коллина расширились от моего предложения. К счастью, я не увидела осуждения, но и волнения тоже не было. Он пожал плечами:

— Если это означает, что у меня будет возможность провести с вами больше времени, миледи, то я буду только счастлив услужить вам, раздавая еду.

Такой ответ удовлетворил меня, и я наградила его улыбкой, которая отразилась в его зеленых глазах. Позже, когда на сцене появились шуты, жонглеры и даже танцующий медведь, я постаралась забыть о своих сомнениях и просто наслаждалась вечером. После последних нескольких лет аскетизма и одиночества, я думаю, это нормально — чувствовать себя иногда некомфортно среди таких обычных радостей жизни и общения. По крайней мере, я так говорила себе, когда вечер подошел к концу и сэр Коллин пошел провожать меня до замка под стрекотание сверчков и мерцание звезд.

Он остановился перед каменными ступенями, ведущими к массивным парадным дверям, и сказал:

— Я прекрасно провел с вами время.

— Правда? — Засомневалась я.

По-моему, это было не так уж прекрасно. На самом деле, я была довольно застенчивой, не всегда знала, что сказать, и все еще чувствовала себя скованной.

Сэр Коллин потянулся к моим рукам, но, увидев аббата в десяти шагах позади меня, убрал их за спину.

— Надеюсь, вы тоже хорошо провели время.

— Это было чудесно, — сказала я. — Я не помню, чтобы у меня был такой роскошный вечер. — И сама удивилась, насколько серьезно я это сказала.

Его ослепительная улыбка мгновенно осветила лицо, он взял мою руку, поднес к губам и нежно поцеловал. Ни аббат, ни я даже не успели возразить.

Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. И впервые с тех пор, как я услышала новость об исключении из Древнего обета, я поняла, что влюбиться в кого-то из них было более реально, чем я думала сначала.

На следующий день сэр Коллин проехал со мной через весь город, пока я раздавала две тележки с остатками еды тем, кто больше всего нуждался. Я

была благодарна ему за компанию, но видела, что он скучал. И когда его зевота и тоскливые взгляды в сторону замка участились, я поняла, что пора заканчивать.

По возвращении меня слегка изумило свое нежелание прощаться с ним. Проведя вечер накануне и весь сегодняшний день вместе, я, наконец, начала чувствовать себя более комфортно рядом с ним, начала получать удовольствие от разговоров и общения. Хотя я предпочла бы провести еще один день в непринужденной обстановке с сэром Колином, по совету герцога я решила быть справедливой ко всем троим. Я должна дать каждому из них шанс завоевать мое сердце.

Так наступил особенный день сэра Беннета. Я оделась в свое лучшее платье, натянула улыбку и решила сделать все возможное, чтобы насладиться этим днем, особенно когда узнала, что он приложил столько усилий, чтобы организовать художественную ярмарку за территорией замка. Местные ремесленники и мастера из соседних владений прибыли, чтобы продемонстрировать свои ремесла: керамику, украшения из бисера и тканые гобелены. После первых неловких минут предельная вежливость и галантность сэра Беннета заставили меня забыть обо всем, кроме выставки, которая развернулась в палатках. Мы ходили от балдахина к балдахину, восхищаясь мастерством, наблюдая за демонстрациями и обсуждая достоинства искусства и творчества.

— Вы разбираетесь в качестве, — сказала я, когда мы вышли из палатки стеклодува.

Иссиня-черные волосы сэра Беннета блестели на солнце, темно-синие глаза задумчиво смотрели на меня: