В дороге я обдумывал недавние события. Да, пробуждение — хуже быть не может. На свежем воздухе, вдалеке от давящих стен пещеры, в щелях которых был всё тот же проклятый иссушающий песок, ко мне полностью вернулась магия, и я окончательно понял, что застал в солнечном свете лишь последний акт известного древнего действия. Точнее, взаимодействия.

Шустрый эльф увел у меня эту женщину буквально из-под носа. М-да. Отступить, смириться? Нет! Во-первых, не мой обычай. Во-вторых, именно сейчас Лилия показалась мне особенно желанной. Да, она не колдунья. Но в ее крови просто играла магия, как волнуется после шторма вода. Я должен узнать, что случилось, пока я спал: сон о бродившей неподалеку силе не был случаен.

Но и без этого я не мог забыть недавний поцелуй. И да, ее ответ — крепкий, почти не женский удар. Подружиться с такой удивительной женщиной, покорить ее — возможно, самое главное и самое трудное дело во всей жизни. И если она разочаруется в глупом и слабом эльфе, если останется наедине с этим миром, тогда она моя!

Я не мечтатель. Я сам создам это «если».

Как я и ожидал, в воротах Лим велел остановить повозку, чтобы обсудить с начальником караула недавние события. Я тоже не терял времени — послал мысленный приказ ближайшему слуге явиться к южным воротам. А сам сделал вид, что утомился, и присел на скамейку под деревом, но так, чтобы видеть оставшуюся возле телеги парочку. Прохиндей-слуга появился через три минуты и, следуя ментальному приказу, подошел через кусты, так, чтобы мои спутники его не видели. Я прервал его вопросы, вытащил из его заспинного мешка кусок коры запомни-дерева и надиктовал небольшое послание, изменив заклинанием голос. Узнав, по какому адресу его следует доставить, слуга удивился так же, как и когда впервые увидел меня.

— Ты не ошибся. Поспеши — и, если все удастся, будешь награжден, как если бы убил моего врага.

Через секунды слуги не было на месте.

Тем временем прибыл экипаж стражи, поселянскую повозку отпустили, и мы направились в Башню. Попытка Лима расстаться со мной была деликатно пресечена — я заявил, что являюсь членом Малого Совета и хочу как можно скорее оказаться в цитадели охраны правопорядка, чтобы задать нужные вопросы.

Вопросы действительно следовало задать. Несмотря на ранний вечер, улицы выглядели удивительно пусто — закрытые ставни, редкие прохожие, как правило вооруженные, с подозрением поглядывавшие на других прохожих. Лим рассказывал госпоже Лилии, что в Городе неспокойно: большинство горожан так и не поняли, что случилось в театре, и удивились, что начальником стражи стал вампир. Происходят ссоры, конфликты, а стража действует нерешительно.

Наконец мы прибыли. Первым по ступенькам промчалась облезлая кошка, следом — Лимеас, по-прежнему державший госпожу Лилию за руку.

Если мой план сработает, в этот вечер он прикасается к ней в последний раз.

Врага надо знать. А так как главный враг моего народа — эльфы, мне известны их обычаи и повадки не хуже, чем среднему ученику эльфийской Лесной школы...

Эльфы — гордецы. Им хватает наглости утверждать, будто люди в древности их не создали, а поработили свободное племя. Такой заявке надо соответствовать. Поэтому у эльфов много законов, существующих с незапамятных времен. Со стороны некоторые могут показаться эталоном жесткости и дикости, даже для орков. В таком случае эльф пожмет плечами и спросит: «Когда этот канон применялся в реальности?» И никто не вспомнит.

Но закон существует. И для главы великого эльфийского Дома он подкреплен магией. Например, закон Залога.

Глава-отец может влиять на судьбу детей. Если вопреки его воле сын стал офицером стражи (вы поняли, о ком речь!), отец может это запретить. А мать — поручиться, что сын поступил правильно. Так как поручительство очень серьезное, она ручается собой. Даже клянется.

Так бывает редко. В девяноста девяти случаях из ста история без трагического продолжения. Иногда, если бедная эльфийская девица вышла за богатого гнома, ее отец этого демонстративно «не одобрил», но мать разрешила, произошла невинная житейская хитрость. Соблюдена честь рода, а выгодный брак состоялся. Или сделана хорошая карьера. На словах юнец или юница провозглашены отступниками, на деле все довольны и счастливы.

Но иногда происходит сотый случай. Отец, годы спустя, признает поступок сына-дочери недостойным и проклинает. Тем самым он проклинает и свою жену. И вот тут начинается самое интересное. Магия главы не позволит сыну-отступнику принять проклятую мать в свой дом и кормить ее до старости. Он ей даже через третьи руки не сможет денег передать. А из дома мужа ее выгонят. На улицу.

И никто не подаст несчастной даже куска хлеба — эльфы побоятся проклятия своего главы, а другие Дома… А какое дело другим Домам до эльфийской выбраковки? Богатые и знатные не полезут, потому что могут нарваться на месть, те, кто попроще, тем более не свяжутся. А многие из ничтожеств с вечно уязвленным самолюбием радостно отыграются на бывшей высокой госпоже.

Изгнанной эльфийке остается только умереть с голоду или удалиться в Высокий лес. Где заснуть последним сном, как уверяют жрецы — сладким.

***

Господин Лимеас немедленно направился в кабинет, совещаться с моим соплеменником-полукровкой. Госпожу Лилию этот гнусный эльф унес на руках туда же. Он ей вообще идти не давал, впрочем, понятно почему: туфельки прекрасной госпожи, как и сапоги выпитого полукровки, в которых она шла по каменным полам пещеры, — всë осталось под обвалом. Не ходить же ей по грязным улицам и холодному камню коридоров босиком?

Тут я Лимеаса понимал и злился. Потому что Лилия не возражала против его объятий. Она втроем скрылись в кабинете, а я задержался в приемной.

По пути начальник стражи сказал, что, если я подожду, он доложит мне, как члену Малого Совета, обстановку в городе. Отличный повод понаблюдать за будущим представлением вблизи и подхватить выпущенный из рук приз.

Так что я только кивнул самоуверенному отступнику и тонко улыбнулся. Зачем знать господину Лиму, что необходимые сведения я получу и без него. Причем прямо сейчас.

Скоро в приемной показался секретарь Хвыщ. Он спешил к начальнику, но был вынужден задержаться для разговора со мной. Причина уважительная: жалованье, которое с недавних пор секретарь получает от меня, в полтора раза больше официального. Поэтому первый доклад ему пришлось сделать мне.

— Сколько дней отсутствовал начальник стражи на своем посту? — спросил я, желая заодно узнать, сколько длилось наше подземное приключение.

— Сегодня уже четвертый день после страшного скандала в театре, — пояснил Хвыщ. — Господин Лимеас передал полномочия, но не передал власть. Его помощник Флесс так и не утвержден Малым Советом, его не слушаются офицеры. На завтра назначено внеочередное заседание Большого Совета, впрочем, это должно быть вам и так известно…

— Я плачу тебе не за твои предположения о том, что мне известно, а за ответы на вопросы. Что ты знаешь о повестке Совета?

— Он должен решить вопрос о новом начальнике стражи. По моим сведениям, даже эльфы не желают, чтобы господин Лимеас сохранил свой пост. Особенно разъярен его отец. Мне донесли его слова: «Я был бы больше рад, если бы стражу возглавил гоблин, чем ничтожество, которое, к сожалению, мой сын!»

Последние слова гоблин Хвыщ произнес немного сердито. А я — улыбнулся. День начался хуже некуда, но к вечеру стал очень уж хорош!

— У меня для тебя две приятные новости и одна маленькая просьба. Первая — если ты сделаешь сегодня всë как надо, то получишь пятьдесят золотых сразу. Вторая — еще неизвестно, кто станет новым начальником стражи, но ты в качестве помощника — подходящая кандидатура.

Честно говоря, люблю фейерверки. На миг показалось, будто Хвыщ испил из ручья вечной молодости и чуть не взлетел к потолку, надо сказать, достаточно высокому.

— Благодарю, господин Рин Корван, но предполагаю, что маленькая просьба не будет простой.