Я снова осторожно выглянула из-за угла. Сволочуга что-то шептал на ухо бледной как смерть женщине, время от времени дергая за волосы девочку. Старшая пленница, кажется, уже в полуобмороке от ужаса, а вот малышка беззвучно плачет и… Я поняла, что она смотрит прямо на меня. Огроменными темными глазищами, в которых паника сменяется надеждой. Рот ребенка начал открываться, и я поняла: еще секунда — и она заревет. Или позовет меня на помощь. Или… А-а-а-а, всё одинаково погано может кончиться!

Стремительно отпрянув обратно за угол, я отчаянно закусила губу, пытаясь срочно собраться с мыслями, у меня всего несколько секунд на это дело. Да елки! А что я могу сделать, я же не спецназ! Я не умею… Так, в сумочке что? Бабуля сшила мне мешочек на тесемке, даже с бисерной оторочкой, за театральный аксессуар сошло, но сейчас хоть плачь — лучше бы это была авоська с трехлитровыми банками. Полными компота из яблок! Огрела бы гада по башке с разбега, да и дело с концом. А этой милипиздрической штуковиной на шнурке грабителя можно только рассмешить. Так... Так!

Рука нащупала между носовым платком и пачкой запасных прокладок маникюрные ножнички — привет из прежнего мира. Я всегда ношу их с собой, и эту привычку даже приключения в другом мире не сломали.

 Времени на раздумья не оставалось — поганец, похоже, закончил выдвигать требования и настойчиво подталкивал взрослую жертву в сторону двери. Я быстро прикинула — дамская комната находилась в боковом коридоре, шагах в двадцати от основного. Здесь в туалете очень светло, а вот там, в проходе, свет приглушен. Пока я сюда спешила по своим мегасрочным делам, заметила в полумраке несколько то ли ниш, то ли проходов, закрытых только бархатными шторами и коврами. То есть, вытащив жертву из предбанника, уволочет ее злодей через эти отнорки в более тихое место и неизвестно что сделает. Некстати вспомнились слова Лима, что здание это очень старое, очень большое, хотя часть его приспособлена под театр, но далеко не вся, есть места, куда по сто лет никто не заглядывает.

Ну нет! Мне хотя и страшно до жути, и колени друг об друга стучат, так трясутся, но делать-то что-то надо. Раз… два… Три-и-и-и-и!

— И-и-и-и-и-и-и! — с отчаянным боевым визгом я бросилась на супостата и вонзила маникюрные ножнички ему прямо в обтянутый штанами зад. Ударить в спину не решилась — мое хлипкое оружие могло сломаться. Не поняла, правда, далеко ли проникли лезвия в тело или лишь пробили плотную ткань, вроде наших джинсов.

— Бегите! — крикнула я во весь голос. — Да бегите же!

 Злыдень заорал, то ли от боли, то ли неожиданности. Дернулся, уронил нож, отпустил и девочку, и женщину и развернулся ко мне… вместе со своим кулаком. Слева в висок, искры из глаз — и темнота. Ну епть…

Когда звенящая мгла стала отпускать, а в глазах прояснилось, я поняла, что лучше бы звенело и темнело дальше. Прямо надо мной нависла злодейская рожа, причем даже тонкие эльфячьи черты не делали ее менее страшной и противной. Особенно в сочетании с ножом, которым означенный гадюк вертел теперь перед моим носом.

— Вот тварь! — шипел он. — Падаль… Из-за тебя упустил жену и выродку кровососа! Ну я тебя…

Всё, что я смогла, — это из последних сил брыкнуть его обеими ногами куда попало. Но, увы, я промахнулась. А подонок вдруг вгляделся в меня и присвистнул:

— Ах ты! Ну ничего себе! Ладно, так даже лучше.

И снова треснул меня по голове, лишая сознания.

Лимеас из клана Остролиста

 Да, она не чистокровка. Вторая проверка дала те же результаты. Перстень молчал. Значит, все мои выводы, сделанные на основе расследования, верны.

Я далек от общепринятой мысли, что наш Город — единственное место средоточия цивилизации в этом мире. Мы всего лишь осколок, но осколок, сумевший сохранить магию. Все остальные известные и неизвестные народы ее потеряли в незапамятные времена. И традиционно считаются разрозненными дикарями, живущими непонятно где, непонятно как.

А между тем даже наш материк не исследован полностью. Те карты, что сохранились в архивах со времен людей, теперь бесполезны, ибо даже ландшафт с тех пор изменился. Наши торговые караваны ходят от моря до моря, с запада на восток, и эти места изучены. А вот на севере, за горным хребтом Аодалы, и на юге, за Великой пустыней, — почти неизвестные земли.

А еще есть острова. И по легендам — два других материка. Да, у нас считается, что раз у жителей тех мест нет магии (общее магическое поле мира отслеживается очень тщательно в каждом из кланов), значит, там нет и какой-либо пристойной цивилизации.

Вот только караваны работорговцев давненько забираются куда дальше официально изученных земель. И привозят оттуда не только привычных нам диких огородников и прочих смесков, но и весьма необычных существ. Самое главное — ни один гоблин ни за какие сокровища не расскажет, откуда они привели пленников и как давно. И каким образом вообще заполучили этот «товар».

Наши снобы привыкли покупать нужное и не особо интересуются происхождением красивых наложниц с оливковой кожей и эльфийскими глазами или огромных серокожих гигантов, которых крайне выгодно использовать там, где нужна большая сила. Да и другие экзотические рабы тоже пользуются спросом.

Я точно знаю, что на последних торгах были выставлены такие редкие диковинки, привезенные из дальнего похода. Гоблины отказались предоставить сведения об этом, но я, как всегда, смогу получить информацию сам. И уверен, что госпожа Лилия — одна из тех, кого похитили очень далеко. Из явно вполне развитого места, может быть даже города, не меньшего, чем наш. Ее умения и знания прекрасно укладываются в общую картину, как и смешанная кровь. Без магии не было смысла следить за чистотой брачных уз.

Что меня волнует — это тот уровень развития, до которого соплеменники лекарки дошли без такой подпорки, как волшебство. Это, во-первых, интересно, а во-вторых, может быть в перспективе опасно. Я намерен в конце концов разговорить госпожу Лилию и узнать всё о ее народе. Но не сейчас и даже не завтра. Всему свое время.

Особо звучный взрыв со сцены напомнил о наступлении антракта. Я быстро глянул в сторону второй ложи, закрепленной за ратушей и Башней стражи. Она располагалась чуть более неудобно, и в ней обычно занимали места те, кто пониже рангом. Сегодня она не пустовала. Флесс явился в театр с семьей, и в обычный день они все сидели бы рядом со мной, но не сегодня. Хотя это не помешает нам обсудить дела. В частности, что он узнал о судьбе Энфиля — второго беглеца с Торга.

Мы вышли из ложи почти одновременно. Флесс был тоже один. Я вопросительно поднял бровь, и он со вздохом кивнул в сторону бокового коридора. А, понятно. Тогда к делу.

— Что ты можешь сказать?

— То, что сегодня оркестр играл чуть громче, чем в прошлый раз. О служебных делах, — Флесс понизил голос, — лучше пока не говорить.

Он прав! У позолоченного гобелена, скрывавшего трещины или пролом стены, стоял самый неприятный из Рин Корванов.

— Еще раз добрый вечер, — улыбнулся вампир, приближаясь, и скосил взгляд на мой палец с перстнем. — Вы ищете чистокровку даже здесь? Среди зрительниц или актрис?

Ответить на выпад я не успел. Послышались крик и плач. Из бокового коридора к нам бежала женщина с маленькой девочкой. В женщине я узнал жену Флесса Аини, а в ребенке — его дочь, Нинну. Кричала и плакала женщина, ребенок молчал.

— Злодей напал… Он… грозил мне ножом… угрожал ей… Она спасла… Ударил ее… Потом…

Злодей, нож, угрозы… Если зрители узнают о том, что по театру бродит вооруженный безумец, последствия непредсказуемы. Еще несколько секунд — и главная драма этого вечера произойдет не на сцене, а в узких коридорах и на лестницах — толпа в панике страшнее пожара.

Флесс уже повернулся к жене. Я резко сказал ему:

— Никого не пускай в коридор! Театр оцепить, никого не выпускать!

За это и ценю Флессана. Ровно одну секунду он был настоящим мужем и любящим отцом. Но когда убедился, что жена и дочка не ранены, тотчас снова стал помощником начальника стражи. Подозвал двух стражников, дежуривших на этаже, велел никого не пускать в коридор, откуда прибежали жертвы злодея. Велел лейтенанту, вышедшему из ложи, взять театр в кольцо.