Только Лимеас сталкиваться с ним не собирался. Успел остановиться, присесть, распрямиться навстречу негодяю и бросить через себя назад, прямо на вампира, барахтавшегося в струях песка.

Бросил, встал, шагнул к стене, к любимой кошке. Нагнулся, поднял ее…

И резко бросил мне в руки. Причем с такой силой, что меня вместе с кошкой унесло к противоположной стене.

В ту же секунду «молния» раскрылась до конца. Выдав под конец особо крупную разовую порцию песка, мгновенно накрывшую Лима и даже то место, где я секунду назад стояла.

Вся эта катавасия со светляче-гремячими эффектами, с прыжками и дракой длилась секунд пять-семь. Может, десять. Гром стих, от света осталась пара горючих сосудов, которые не столько светили, сколько чадили, но все же освещали подземную Сахару в два метра высотой чуть ярче мха на стенах. А я стояла с кошкой на руках на краю этой пустыни.

— Мя-айу! — громко и печально сказала Тишина.

Ветврач из меня никакой. Но я все же сообразила, что кошка отделалась лишь кратковременным шоком и даже не потратила на инцидент ни одну из своих девяти кошачьих жизней.

Так и есть! Тишина еще раз мяукнула, вывернулась и выскользнула из моих рук. И устремилась к краю дюны, начала стремительно откапывать, не забывая мяукать.

Спасибочки, что указала место! Я поспешила к ней присоединиться. Может, отважный герой успел сделать ладонями лодочку или домик и не наглотался песка? Надо торопиться, дышать ему нечем, а сколько жизней у эльфов, лучше на практике не проверять.

Я отбрасывала песок, подгоняла саму себя. А в голове звучал боевой рев эльфа: «Тронешь ее — разорву». И как он выбил меня из-под лавины песка, а сам не успел… Черт!

Неужели мне раз в жизни попался один настоящий мужик, пусть и эльф, и того завалило?! Да что ж за зараза, что за жизнь?!

На несколько секунд я впала в оцепенение, тело словно замерзло, не двинуть ни рукой, ни ногой. Только мысли табунами в голове.

Я вообще не думала, что господин начальник способен так орать. В этом крике был не только боевой гнев. Еще и реальный страх, что злодей озвереет и убьет меня у него на глазах.

И нет, это не злость собственника, испугавшегося потерять нечто ценное. Это гораздо глубже, гораздо серьезнее. Я сама не знаю, как это поняла, но оно прямо видно было… И Виталик вряд ли бы так ревел в минуту опасности для меня. И уж точно не стал бы спасать ценой собственной жизни...

Значит… Неужели в этом страшном, хотя и красивом по-своему мире был тот, для кого я не мастерица-лекарка, не утроба для производства магинят, не загадка. Был… да чтоб его!!!

Ну нет, господин эльф и вы, кто там еще есть, боги, черти, ловушки и дурацкий песок! Так просто я вам эту ценность не отдам!!!

Мысли в моей голове проносились ласточками, а я уже копала, как бешеная землеройка, выстреливая целые струи песка из-под ладоней. К черту кожу на пальцах, к черту маникюр… Ладно, пусть, ногти — отрастут. Я копала и орала-ругалась вслух, не тише, чем Лимеас во время своей самоубийственной атаки.

Рядом трудилась Тишина. Я вспомнила житие Марии Египетской, как умершую святую в пустыне закопал лев. Но кошачьи лапы не львиные, хотя песок летел от них, как от небольшой землеройной машины. И неустанное печальное мяуканье.

Я понимаю тебя, моя сестренка Тишина. Ты, такая странная, лысая кошка, наверное, в этом мире больше никому не нужна, кроме Лимеаса. Он взял тебя в дом, или, что важнее, на службу, защищал. Тебе с ним было хорошо, надежно. И у тебя скорее отвалятся лапы, как у меня скоро отвалятся руки, но ты будешь копать. Потому что он — твоя надежда.

И не только твоя. Я что, плачу?

Внезапно печальный кошачий мяв сменился пронзительно-победным. Еще два копка — и я тоже нащупала камзол начальника.

Спокойно, Лилька, мы люди, мы должны думать. Проще всего откопать ноги. Потом вспомнить простенькую сказку. Нет ни Жучки, ни внучки, зато есть кошка, которая копает рядом со мной, и есть начальственная эльфийская репка. С ушами. Надеюсь, живая… Давай, давай, Тишина, подкапывай. А я, схватив его за обе ноги, откинусь, использую собственный вес.

Взяли-и-и! Ух! Взяли-и-и! Ых! Взяли-и-и! Ех-ху-у-у-у!

Уф! И сама не упала, и вытащила.

Кошка мгновенно метнулась к лицу хозяина. Да, реакция осталась при нем — успел защитить дыхательные пути. Если бы нет, не знаю, как вытряхивала бы песок у него изо рта. Теперь уложить правильно, развести руки — милый, не сопротивляйся, это твоя Лилька!

Что?! Какой на фиг «милый», какая «твоя»?

Ладно, все чувства временно отключаем. Над «настоящим мужиком» надо потрудиться, чтобы он не стал настоящим трупом. Сейчас в этом месте единственная реанимационная бригада — это я, Лилечка. А единственное оборудование — мои руки, губы и легкие.

Опыт у меня не только институтский. Однажды вместе с Катëнком (только не думать о ней сейчас!) я оказалась на пляже, на берегу милого озера с прекрасным песчаным пляжем, теплой июльской водой и только одним недостатком — обрывистым дном. Мальчишка лет четырех соскользнул в водную яму и был извлечен уже бездыханным. То, что мне хватило решимости взяться за реанимацию, — полдела. Я успела заодно заставить мамочку мгновенно подписать согласие на оказание медицинской помощи, в произвольной форме. Вместо бумажки мамаша использовала квитанцию о ремонте пылесоса, а ручку Катëнок взяла у соседней семьи, разгадывавшей кроссворды.

Конечно, согласие я разглядела потом, а сначала видела лишь синее лицо малыша. Ничего, вылила из него литра два воды, откачала.

Надеюсь, господин Лимеас — менее проблемный случай. В него столько песка просто не влезет.

Искусственное дыхание рекомендуется делать через марлю или носовой платок. Носовой платочек остался в туалете, где я его выронила во время драки с татем, а прокладка в моей импровизированной театральной сумочке на такую роль не годилась никак.

Значит, поцелуйчики-обнимашки!

Сначала я отрегулировала собственное дыхание. Успокоилась. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох…

Начинаем!

Левой рукой за нижнюю челюсть, правой — за темя. И вдуваем в рот.

Или эти эльфы так ароматны по своей природе. Или какое-то качественное притирание после бритья. Но очень приятно.

Еще! Еще! Тишина, лизать хозяина в щеку можно, но толкать меня не надо! Поняла? Кошка-умница!

Еще! Еще!

Что-то изменилось. Краем глаза вижу, как щеки Лима розовеют. И не от кошачьего языка.

Вдох! А выдох уже не нужен. Господин начальник стражи выдохнул сам.

Что-то теплое и щекотное скользнуло по моей щеке. Отставить! Дура, вот только реветь сейчас не вздумай!

Но я еще раз инстинктивно склонилась к Лиму. И поцеловала его в губы. А он ответил затяжным поцелуем. Настоящим, страстным и нежным…

Его ладонь оказалась в моей ладони.  Несмотря на песок, прилипший к коже, я ощутила тепло.

— Мяйу!

Мы удивленно уставились на Тишину. Что это было? Ревность? Или призыв заняться дальше спасательными работами? Скорее второе. Тишина устремилась к соседнему барханчику.

— Благодарю вас, госпожа Лилия, — чуть хрипло сказал Лим. — Давайте выясним, жив ли негодяй, из-за которого мы оказались здесь, и мой навязчивый спутник.

Кстати, да. К «навязчивому спутнику» я немного привязалась за эти дни, и перспектива того, что он станет пещерной мумией, не радует меня никак.

Тишина тем временем действовала по уже проверенной технологии — освободила-откопала две пары ног, одну в грубых потертых кожаных сапогах, а под ними — еще одну, в изящных туфлях.

У меня не было времени рассказывать Лиму сказку «Репка», но мы мгновенно поняли друг друга. Чтобы освободить обладателя туфель, сперва надо вырвать из песочного плена хозяина сапог. Жаль, эльф после несостоявшегося погребения был всë еще слаб — его заметно пошатывало, и цвет лица мне не нравился. Но Лимеас стиснул зубы и участвовал в раскопках почти на равных со мной.