Еще через полминутки понял, что нужного впечатления не произвел, выдохнул и хмыкнул:

— Что, девка, денег нада? На золотушку засмотрелась? А точно рискнешь? Я ведь слово сдержу, не посмотрю, что красотуля, голову отверну одним вертком! — и он сделал своими здоровенными лапищами красноречивое такое движение, словно выжимал белье.

— Садитесь и откройте рот. — Я кивнула на корзину. — И не крутите головой, пожалуйста.

Вокруг послышались сдержанные смешки и оханье. Народ ржал, перемигивался, где-то в задних рядах уже бились об заклад, убьет меня громила или только покалечит.

Я даже головы не повернула. Меня интересует только пациент. Кстати, он хоть и буйный, но трезвый, и это радует. Работать с пьяными и похмельными орками в прежней жизни мне не приходилось. Хотя… насколько сильно братки с золотыми коронками отличаются от орков? Только шмотки с лейблами…

Орк тем временем застыл, будто принял целую ванну с экстрактом морозцы. Потом ожил, словно оценил наконец, что смех смехом, а я, похоже, всерьез.

— Шо? Не шутишь? Ты мне прям по правде хошь зуб вылечить?! Ты, женщина?!

В моем голосе никакой ехидцы. Только сочувствие и только искреннее:

— А ты боишься женщин?

Орк на миг замер. Потом взревел так, что амулет языков, или что за руны там мне в мозг внедрили, не смог перевести, что он там крайне эмоционально транслировал. От избытка чувств бугай с больными клыками даже попрыгал немного на месте, но руками в мою сторону размахивать не стал, вот диво. То ли воспитанный, то ли я — его последняя надежда. Потому что, прооравшись, наслушавшись одобрительного хохота остальных зубодеров и прочих зрителей, оценив мою невозмутимость и выдохшись, он таки сел на перевернутую корзину и распахнул пасть.

Первая маленькая победа, но я же не остановлюсь на достигнутом? Конечно, нет!

Да-да! Первая победа и первая удача. Рядом еще одна корзина, та самая, которую с контуженного гнома сняли. Сам бородатенький в ауте, сидит прямо на земле, привалившись к стене лабаза, и два его сородича суетятся вокруг, безуспешно пытаясь вернуть в нормальное положение сведенные к переносице глаза пострадавшего.

Так вот, поскольку сам «специалист» не в форме, весь его инструментарий остался без присмотра. Например, щипцы. Так из корзины и торчат. С первого захода их не выдрать, а если чуть раскачать, то можно вытянуть. Н-да-а-а…  А он их хотя бы для разнообразия чистил когда-нибудь? Подумать страшно, что тут за микрофлора поперек ржавчины. Ладно, за неимением лучшего — сойдет.

Итак, что мы имеем? Не скажу, что у пациента так уж жутко пахнет изо рта. И с кариесом у него небогато. Угу, дырка от выдернутого премоляра еще кровоточит. Вот портач бородатый, всю десну бедолаге разворотил, представляю, как тому «весело» было обнаружить, что все страдания оказались напрасными и боль никуда не исчезла.

— Прополощите, но ни в коем случае не глотайте, сплюньте. — Я протянула орку кувшинчик с водой, в которой разболтала в кашицу растертый мясистый лист морозцы. И обезболит, и, как многие подобные препараты, сузит сосуды, крови будет меньше. Лучше бы, конечно, прокипятить… но где ж я тут возьму такую роскошь? Будем надеяться на природный оркский иммунитет и на то, что за колодцами в городе строгий надзор, копают глубоко, почти до артезианского слоя. И ни в коем случае не допускают бесконтрольного слива фекальных вод. Или мой пациент — счастливец.

— Бр-р-р-р-рл! — сказал орк и смачно сплюнул прямо на булыжники под ногами.

Я вздохнула, вспомнив простенькую плевательницу, и снова сосредоточилась. Та-а-ак… ага. Угу. Как интересно. Зубы у него своеобразные, в частности, клыки развиты гораздо заметнее, но общее строение челюсти ничем не отличается от человеческой. И где же у нас болит, м-м-м?

По моим ощущениям, уникальный сорнячок начинает действовать секунд через десять после попадания в рот. Сделаем поправку на концентрацию сока в воде и на неизвестную физиологию орков, выждем почти полминуты. Та-а-ак… а кровить почти перестало, тут я попала в цель.

Чтобы понять, какая такая пакость так донимала клыкастого персонажа, пришлось немножко сместиться, не загораживать солнце, пусть луч упадет на операционное поле. Для самоуспокоения я даже вспомнила, как однажды февральским вечером отключили электричество в клинике в самый-самый разгар процесса экстрадиции. Ничего, тогда справились и сейчас не оплошаем.

Да, так видно лучше. Начинаем смотреть и щупать. Интересно расположены зубы — в привычном порядке, но с заметными промежутками. Добротные такие щели между ними.

Предполагаю, что мой незадачливый предшественник, который уже вроде бы очухался, стал тоже щупать, словил реакцию и взялся за щипцы, не закончив толком диагностику. Мне проще. Смотри, Лилька, ошибки быть не должно!

А это что? Толпа зрителей уже загораживает свет.

— Отойти всем! Отойти, у самих зубы заболят!

Орать командным голосом от перемещения в другой мир я не разучилась, уже хорошо. И угроза подействовала. Одно напрягает — еще примут за ведьму. А, они ведь тут сами маги… некоторые.

Краем глаза заметила конный экипаж — коляску с кожаным кузовом. На запятках — стражи. Кто внутри, не видно, но взгляд ощутим.

Не отвлекаться! Пациенту почти не больно, но скоро станет скучно…

Вот оно! И не зуб, а какое-то инородное тело, впившееся в десну у корня 45-го премоляра. Еще бы, блин, оно не болело, воспаление налицо! Он что, ножом в зубах ковырял и сломал кончик?! Ладно, не важно. Вот сейчас — за щипцы. Качаем-качаем, тянем-потянем. Еще покачаем.

Клиент дергается, но терпит, только вращает глазами. Морозца, конечно, действует, но похуже химической заморозки…

— Ти-и-их-хо! Сейчас болеть не будет.

Качаем-тянем, качаем-тянем. Усилие на себя…

Вытянули репку! Тут же на это место растертой зеленой кашицы. Замычавший было пациент удивленно заморгал, вдруг перестав чувствовать боль. Уф-ф-ф…

— Бабуля, подойди, пожалуйста. — Я не глядя помахала рукой и через пару секунд почувствовала крепкую сухонькую лапку на своем плече. Лишний раз отметила, что бабка Му хоть ворчлива, но сообразительна. — Посоветуй, что из местных травок молодцу заваривать для полоскания, чтобы ранка очистилась и побыстрее зажило?

— Так ить… эта. — Бабушка Му сначала смутилась, а потом всерьез задумалась. — Ворошку же ж можно, милетицу опять же ж… А эта! Вона в Зеленом ряду щас прям купить, я мешочек сделаю, разогревать в воде да и прикладывать. Ты как, милок, живой тама? До Зеленого ряда есть кого послать-та? Али сам дойдешь?

Пока она инструктировала орка, я решила подробнее рассмотреть, что же за трофей добыт мною из пасти пациента. Хм-м-м… Черт его знает, зазубренный кусочек металла, уже с налетом ржавчины. Какого фига этот умник ел металлолом, спрашивается? Потом, небось, пытался эту дрянь из зубов выковырять, только своими пальцами-сардельками глубже вогнал. Ну и получил воспаление, дурень, хорошо, до заражения крови не дошло, видать, крепкий народ — орки. Иммунитет будь здоров.

— Обломок стрелы, — вдруг сказали у меня за левым плечом, и я вздрогнула. — Снифский ломаный наконечник. Да, повезло ему сегодня.

Я резко обернулась и встретилась глазами с давешним белокурым красавцем. Э-э-э… Вблизи и при дневном свете он уже не казался настолько кукольно-совершенным. Он был живым, серьезным, и от него веяло властью пополам с опасностью. Это сочетание делало мужчину еще красивее, и пару секунд я позволила себе полюбоваться ювелирной работой природы. Ну шедевр!

И именно в этот момент до захлопнувшего пасть орка дошло, что боль если не исчезла совсем, то заметно уменьшилась. Он озадаченно подвигал челюстью из стороны в сторону, прямо как кареткой старинной пишущей машинки, и снова открыл рот, на этот раз от удивления.

— Как эта? А ты что ж сделала?! — недоуменно спросил он.

— В следующий раз, любезный, не ковыряйте стрелой в зубах, — вздохнула я, мысленно стараясь отгородиться от того странного чувства, которое буквально накатывало при одном взгляде на белокурого представителя власти. — Вообще без зубов останетесь. Зубы надо чистить тряпочкой, желательно обмакнув ее в мел. Можно с травками. И потом прополоскать рот отваром. Надолго забудете про зубодеров, гарантирую. А это — сохраните на память.