Ник открыл стену, а Артан закричал:

— Селеста, ты здесь? Отзовись! — в комнате на удивление было спокойно — толстые каменные стены и отсутствие окон не пустили шторм, и растения совсем не пострадали.

— Здесь пусто, — сухо резюмировал король, обойдя помещение по периметру — остальные замерли у входа, не рискуя зайти внутрь. — Она не дошла до оранжереи.

— Что это значит? — спросила от входа Калиста.

— Мою подопечную похитили, — холодно ответил Никлос. И прямо на их глазах, его лицо наполнилось тьмой и во все стороны разлетелся нориус.

Одна из щупалец подхватила Деяна и впечатала в стену напротив, прижимая до момента, как король вплотную подошёл к испуганному дракону.

— Говори, — обжигающе-злым тоном процедил Никлос. Белки глаз полностью скрылись чернотой и казалось, что сама тьма обрела обличие в лице короля.

— Я не знаю, — прохрипел в ответ Деян, щупальца слишком сильно сжала его гортань и ему было больно. — Мой дед… он кажется знал, что русалки похитят Селесту. Я не…

— Ваше Величество, пожалуйста, отпустите его, — всхлипнула напуганная Калиста. — Мы скажем всё, что знаем, прошу!

И словно в подтверждении её слов, из-за их спин появился Тьен. Парень словно пришибленный шёл к королю и по мере приближения, было видно — он весь покрыт синяками и порезами. Особенно сильно выделялись удары по скулам, у него был сломан нос, из которого сочилась кровь. Он еле-еле успевал подносить руку к ноздре, громко хлюпая, отчего страдальчески морщился.

— Кто это сделал? — глухо спросил Артан, вынуждая парня остановиться. Лицо маршала превратилось в застывшую маску. Весь он был направлен вовнутрь, он отчаянно искал Селесту в своём сердце и пытался понять, где она снаружи. Сейчас не чувствовался привычный тёплый шарик, а значит она была слишком далеко от дворца.

Парень оттолкнул маршала, упрямо продолжая идя к королю. Опустившийся на пол из пут нориуса Деян в изнеможении прислонился к стене, теряя нить происходящего. К нему поспешила Калиста. Поравнявшись с королём, девушка чуть сознание не потеряла, видя изменения в лице и повадках повелителя, и ощущая могильный холод, идущий от извивающихся нитей нориуса. Из-за накатившей слабости она упала рядом с женихом на грязный пол, не в силах оторвать глаз от изменившегося Никлоса. В нём как будто совсем ничего человеческого не осталось.

Отпустив одну жертву, король устремился к другой, беря Тьена за грудки.

— Говори, — глухо сказал Ник и парень ответил неожиданно для такого состояния чётким голосом:

— Я готов под присягой заявить, что Вран Грацбурский причастен к похищению Селесты русалками с целью не дать развязать войну между нашими государствами, — отчеканил он, переводя дыхание, когда Никлос отпустил его.

Король и маршал недоумённо переглянулись.

— Что? — переспросил он, отпуская Тьена.

Парень задышал глубоко и часто, восстанавливая дыхание. Ему пришлось опереться о стену, и запрокинуть голову — из носа вновь потекла кровь, и он даже отхаркнул ею на пол, вызвав брезгливость на лице Калисты.

— Вран вступил в сговор с подводниками, он собственноручно напал на телохранителя Селесты, убил его и помог русалкам похитить белокрылую. Я случайно это заметил и не успел объявить тревогу — на меня напали и избили. Вран пытался склонить на свою сторону — говорил, что эта война губительна для всех. Мол, Селеста в руках русалок — гарант мира между нами. Когда он понял, что не склонюсь на его сторону — отдал приказ устранить, но мне удалось сбежать. И я сразу направился к вам.

— Где сейчас Вран?

— Я не знаю… — и Тьен медленно по стеночке сполз вниз — его сознание угасло от перенапряжения.

Оглядев братьев, Ник кивнул своим мыслям, и приказал Калисте позаботиться о них, а сам пошёл на выход, и Артан последовал за ним.

— Морвиус и все его прихвостни! — зло сплюнул он, когда остались одни. — Но ничего, Вран получит свой огонь, и русалки суповое море! Я спалю всё дотла! — голос короля спустился до опасных модуляций, а в воздухе возник отчётливый привкус серы.

— Я не могу её почувствовать — она слишком далеко, — обречённо простонал Артан, сжимая голову руками. — Придётся прочёсывать море квадрат за квадратом, а это как искать иголку в стоге сена! Вечность уйдёт!

— Нет, — процедил король, хватая друга за плечо и приближая к себе. — Они совсем идиоты, раз считают, что могут спрятать её от меня. Нориус чует ариус за сотни даже тысячи километров. Я выпущу его как ищейку по следу, и через пару часов найду и верну домой.

— Я с тобой, — кивнул Артан, а на попытавшегося возразить короля, добавил: — Брошин хоть и гад первостатейный, но умелый военный. Он сумеет проконтролировать организационные моменты. И как видишь, предателем оказался не он.

— Не могу поверить, что им оказался Вран. Это совсем не в его стиле, — недоверчиво протянул Ник, в сомнениях остановившись в центре оранжереи. — Да и Деян больше говорил про Брошина…

— Всё это сейчас не имеет значения, — резко выдал Артан, поднимая глаза на короля. — Селеста у подводников, они могут сделать с ней всё, что угодно. Мы ведь даже не знаем, зачем она им нужна! Зачем им ариус?

На эта Ник промолчал, только сильнее заклубился нориус вокруг их тел.

Никлос и Артан

Ещё когда Артан только соединился с Селестой, Ник как-то спросил, что это вообще такое — слияние. Ответ до безобразия простой: две половинки одного целого.

Слияние — это полное принятие партнёра со всеми его недостатками и достоинствами. Это понимание поступков возлюбленного. Отсутствие негативной реакции на промахи. Поэтому и слово такое появилось — слияние. Даже если партнёры очень разные, даже если вообще не понимают друг друга, слияние выравнивает это различие, соединяя их. И каждый начинает видеть, почему другой таков, каков он есть.

Вместе с этим приходит чувствительность. Одна боль на двоих, как и радость, и тепло, забота, грусть, ненависть. Разумеется, это не эмпатия, не то, что ты чувствуешь головную боль любимой по утрам или женское недомогание раз в месяц. Касается более глубинных чувств. Так что секс у них просто невероятен!

Тогда Ник ничего не понял. Слова звучали как кривой перевод с одного языка на другой, бессмысленно, но почему-то так притягательно. Зрительно, он видел, как Арт и Селеста тянутся друг к другу. Что маршал поднимает голову в сторону дверей ещё до того, как они откроются, зная, что идёт Селеста. Их лица расцветали счастьем, и не было ни единого человека во всём дворце, кто не знал бы о происходящем. Эту тайну невозможно утаить, но… и отпустить обоих тяжко до невозможности.

Сейчас Ник отдал бы всё на свете за то, чтобы вернуть Селесту Артану. Друг посерел от одиночества, от невыносимой тоски, от тяги за невозвратный горизонт событий. И как же трудно признаться, что и сам испытываешь нечто подобное. Что перед глазами стоит маленькая женская фигурка в белом, такая миниатюрная, почти крошечная… исчезает в бушующем океане, растворяясь как вода…

Но в отличии от Артана, Ник чувствовал связь с Селестой: нориус раскинулся на многие километры над волнами словно плотный чёрный ковёр. Он сжирал рыбу и млекопитающих, поднимающихся наверх за кислородом, перемалывая тушки в жидкий фарш. Так Ник мстил подводникам за их преступления. Его буквально вымораживало ненавистью за то, что они посмели вероломно напасть сначала на его корабли, а после и на подопечную. Такое простить нельзя.

Сейчас чувствовал, что совсем близко подошёл к месту, куда поместили Сэл. Единственное, что смущало, — странное поведение нориуса. Он начинал метаться из стороны в сторону, будто цель размножилась и он не мог определить, кто именно ему нужен.

В обличии дракона, говорить невозможно, это самый главный недостаток их второй ипостаси, поэтому Ник только головой мог показать летящему следом Артану, что они на месте.

Прочная, но в то же время лёгкая чешуя позволяла выдерживать глубинное давление, однако отсутствие кислорода являлось серьёзным препятствием, так что пришлось обратиться к помощникам Томара, так как сам колдун находился в лазарете: людям нельзя летать, это слишком опасно для их внутренних органов. Первой на помощь пришла Амалия, которая несмотря на робость перед королём, сумела сохранить свой уникальный стиль общения: