— Ты кто? — произнесла уже более-менее нормальным голосом.

Парень на минуту замер, вглядываясь в мои глаза и пытаясь там найти что-то одному ему известное.

— Я твой жених, любимая! — мои ладони были согреты в его горячих руках, а пальчики поцелованы, — Я так долго искал тебя и приложил много усилий, чтобы никто не помешал нам быть счастливыми!

Смотрела в эти странные светлые глаза, пытаясь хоть что-то вспомнить — свои воспоминания или яркие эмоции. Должны же у меня быть к жениху какие-то чувства? Тем более он так ярко и эмоционально сейчас признавался в любви, и даже, искренне, как подсказывала интуиция.

— Жених, — тихо повторила я, чтобы не повредить горлу, — Как твоё имя?

Парень радостно расплылся в улыбке:

— Моё имя Чарльз, милая моя невеста! Надеюсь, что твоя память вернётся и ты вспомнишь те чувства, что испытывала ко мне.

— Чарльз, — повторила я, в надежде, что память вернётся после этого слова и в голове наступит прояснение. Не наступило. Никаких прояснений, воспоминаний, эмоций — сплошная пустота, — Я ваша невеста и зовут меня…

Вопросительно посмотрела на красивого обаятельного парня в ожидании новых знаний.

— Белла! — с восторгом и придыханием поведал жених и уточнил, видя моё ожидание, — Марина Изабелла Хатчинсон-Барнетт, графиня Роттердамская.

— Хм-м-м… — протянула задумчиво, примеривая к себе это имя как блузку или джинсы. А что такое «джинсы»?

— А что такое «джинсы»? — озвучила свою мысль вслух.

— Не знаю, — растерялся Чарльз, — Где ты такое услышала? В доме герцога Авенарского совсем с ума посходили?

— Кто такой герцог Авенарский? И почему я была в его доме? А полное ваше имя какое? — в голове множился список непонятного.

Парень поджал губы в тонкую линию, выдавая тем своё недовольство ненужными и лишними вопросами.

— Я, граф Чарльз Барановский, наша помолвка была объявлена родителями уже давно! Постоянно что-то мешало сыграть свадьбу — то проблемы с твоими родителями, то с моими родителями. Но я всё уладил и теперь никто не помешает!

— А почему родители были против? — не смогла пройти мимо такого важного вопроса, — Были какие-то веские причины для разрыва помолвки?

Парень оскалился как пиранья, разом срывая со своего лица маску очаровательного красавчика. Затем навис надо мной, как грозовая туча, закрывая собой всё пространство комнаты. Казалось, что его глаза стали из светлых серо-голубых темными холодно-серыми.

— Сначала твои родители вдруг решили, что я недостоин тебя! Хотя всё было правильно — в моём сердце была только ты одна: мой свет, моё солнце, моё счастье, — в его глазах клубилась грозовая туча, обещая пролиться яростным холодным ливнем, который сметёт всё на своём пути, — Но я сделал так, что они не смогли помешать нашему браку. Они исчезли с лица Шамбалы!

Я непонимающе смотрела на резко изменившегося парня. Сейчас передо мной стоял совсем другой человек, и я поставила бы ему диагноз «синдрома Адели». И вот что-что, а определение к «синдрому Адели» я знала!

«Синдром Адели Гюго» — это психическое расстройство или по-простому, любовная одержимость кем-то, и чаще всего безответная, по тяжести схожа с наркотической зависимостью.

Мама дорогая! Во что же я влипла?!

Но что-то же я вспомнила! Значит, память возвращается.

— И что ты с ними сделал? — шёпотом спросила я.

— Нашёл такой артефакт, который не оставляет и мокрого места от ненужных людей! — зло улыбнулся этот сумасшедший.

Огромными глазами смотрела на опасного и больного человека, находящегося так близко ко мне. И внушал он не просто страх, а настоящий ужас!

— А твои родители почему были против? — так же шёпотом спросила я, не отрывая от него глаз.

Тот помрачнел, всем своим видом показывая, как тяжело об этом говорить:

— А вот с ними пришлось сложнее всего — они совершенно не хотели понимать, что мне нужна только ты одна, моя любимая Белла! — его огорчение вылилось в пару вздохов и продолжение совсем коротенького рассказа, — После смерти графа и графини Роттердамских у тебя начались большие денежные проблемы, из-за которых мои родители потребовали разрыва помолвки. Им не нужна была бедная графиня в женах единственного наследника древнего рода Барановских.

«Да, у него совсем крыша поехала!» — прокомментировала ситуацию в целом, оглядывая комнату и стараясь найти выход из неё.

— Но больше они меня не будут ругать, — тем временем продолжал этот маньяк, — ведь я запер их в своих комнатах еще несколько лет назад. И судя по той тишине, что оттуда доносится — они передумали! Так что ты станешь моей возлюбленной женой!

Меня откровенно затошнило от ужаса и отвращения. В комнате, что, закончился весь воздух?! Мне же нечем дышать!

— Здесь душно! Воды!

Чарльз суетливо поднёс к её губам стакан с водой, вот только смогла проглотить от силы один глоток, а тошнота совсем не проходила.

— Ты что думаешь, я не читал последнюю статью в «Керчинском вестнике»?!

«Статью? Где? О чём он?» — мысли крутились в голове, но спрашивать о них в слух было страшно.

— Я — маг! А магам можно всё! Я в своём праве использовать родовую магию, текущую у меня в крови! Это она даёт мне власть управлять обычными людьми! Тем более, я аристократ и никто не встанет на моём пути! Маги правят этим миром!

— Здесь ты ошибаешься, Чарльз, — всё же попыталась достучатся до него, — Чем больше власть, тем сильнее ответственность за другие жизни. Ты говорил, что меня похищали, но кто? У меня есть враги?

Тот резко изменился в лице:

— Я не позволю никому притронуться к тебе! Ты только моя!

Как не пыталась найти в его глазах хоть каплю разума — мне это не удавалось.

Его слова про наличие магии ничем не откликнулись в моих чувствах, хотя показались какими-то фантастическими. Что за слово-то, непонятное — «фантастика»?! Вот только слова про «Керчинский вестник» что-то цепляли внутри, словно я знала, знала что-то важное, что может мне помочь, но не могла вспомнить.

— Что со мной случилось? Почему я ничего не помню? — снова задала самый важный вопрос в надежде получить хоть какую-то зацепку для воспоминаний. «Керчинский вестник» определенно ей является, но нужно больше информации!

— Тебя пытались похитить! Снова! Твои враги! — снова завёл свою шарманку Чарльз.

— У меня есть враги? Кто желает мне зла?

— Эта одержимая нимфоманка к тебе больше не притронется!

К несчастью, значение этого слова я знала, но не могла понять «почему и за что» ко мне такое отношение?!

— Она так опасна?

— Её магия подчиняет волю мужчины и подчиняет своим прихотям как в постели, так и вне её.

— Но за что она ненавидит меня?

— За то, что ты увела жениха у неё из-под носа — целого герцога: знатного, очень богатого и приближенного к Императору и власти.

— То есть, у меня есть знатный и богатый жених, а она пыталась меня устранить, чтобы забрать его себе?

Ревнивая женщина — это страшно, особенно, если обладает деньгами и властью и может устроить любые, самые изощрённые проблемы и беды.

— Не себе! — засмеялся мой «назначенный когда-то родителями жених», — Куда ей до него! А для своей…

Вот только ответить он не успел, потому что в комнату, с грохотом в щепки разнося двери, вломились несколько человек, кидаясь какими-то непонятными сгустками, что сразу же ослепили. Инстинктивно прикрыла руками резанувшие болью глаза.

Меня куда-то несли на руках, крепко прижимая к груди, а я все также закрывала глаза ладонями, потому что чувствовала резкую боль. Когда же это пройдёт?!

Наш путь закончился в какой-то комнате. Видела бы — осмотрелась непременно! Всё-таки отсутствие зрения сильно напрягало, держа все мышцы в тонусе и не давая расслабиться ни на минуту.