— Что за тупой вопрос? Конечно же, я хочу вернуть Владыке жизнь, что же еще.

— Но… — мужчина ошарашенно уставился в невозмутимое лицо собеседницы. Кажется, она не шутила. — Но это же невозможно?

— С чего ты взял? Давно ты у нас специалист по возможностям высших сущностей?

— Я — нет, конечно… но… Предатель? Думаешь, он не постарался сделать все, чтобы предотвратить… Даже если — если! — это было бы возможно.

— Я не уверена… пока не уверена. Но вот что я тебе скажу — Чертог до сих пор намертво запечатан силой Предателя, и охраняется лучше, чем его собственный дворец. Как думаешь, что они там прячут?

— Ээ… не знаю. Это, конечно, звучит интересно и многообещающе… Но даже если там что-то есть, все равно остается один небольшой вопрос — как ты собираешься до этого чего-то добраться? Так, стоп. А почему ты со мной откровенничаешь? Ты же вроде пару минут назад считала меня шпионом?

— Так ничего секретного я тебе не рассказала. Все давно обо всем знают, я знаю, что они знают… и так далее. Мы играем с открытыми картами, так сказать. Собственно, это не дает никому никаких преимуществ и ничего не меняет. А что по поводу «как добраться»… Если бы я знала, уж поверь, последнее, что я делала бы — сидела в подвале дешевого притона и обсуждала поставки наркотиков.

— Понятно. Мм… так все-таки, если уж мы со всем разобрались, может быть, ты меня отпустишь? А то нос чешется неимоверно…

— Посиди еще, посиди. Поговорим еще. Уж больно ты, парень, мутный. А с носом я тебе помогу. Нос — это святое.

По лицу Артема с силой прошлись невидимые грабли, едва не стесав все выступающие части и выбив из глаз слезы боли. Пытаться шутить сразу перехотелось.

— Полегчало, болезный? Вот и хорошо. Ты мне вот что скажи — зачем ты сюда приплел эту хитрожопую ведьму? Ничего умнее придумать не мог? Так красиво увиливал, и вдруг такая грубая ложь. Уж валил бы тогда на стресс и внезапно открывшиеся сверхспособности, и то было бы убедительнее. Скрытые силы организма, и прочая чушь. Слабосилки вечно с ней носятся.

— Да тут такое дело. Она как бы и правда там была.

— Чегоо? — у женщины от удивления округлились глаза. — И какого хрена она там делала?

Забавно было то, что она второй раз за пару часов удивлялась одному и тому же — но на этот раз по-настоящему.

— Заставляла меня проводить курьера до места, — абсолютно честно признался Артем, с долей удовлетворения глядя на ошарашенную собеседницу. — Я не хотел соглашаться, но она пообещала в противном случае рассказать кому надо о моем темном прошлом. Пришлось идти.

— Так. — паладин задумчиво побарабанила пальцами по камню. — А вот это уже интересно. Откуда она узнала и главное — зачем ей это?

— Без понятия.

— Да понятно, что без понятия, — отмахнулась женщина. — Я не с тобой, дебилом, разговариваю. Я советуюсь с единственным умным человеком из присутствующих — с собой. Черт, что-то мне эта история окончательно разонравилась. Пожалуй, дальше вы пойдете одни, а мне нужно срочно кое-что проверить.

— «Мы» пойдем? То есть…

— Да, да. Слишком дурацкая история для шпиона, поэтому ты оправдан. Условно. Считай себя на испытательном сроке.

— Испытательный срок? Типа, я теперь с вами? И ты принимаешь меня, даже с учетом того, что я… ну… не разделяю твой оптимизм, скажем так?

— Ты типа пошутил? Даже в твоем жалком состоянии ты лучший вариант, чем девяносто процентов болванов моей организации. Мы тут как бы вне закона, и довольно сложно вербовать людей в таких условиях. Обычно соглашаются только те, кому уже нечего терять.

— А… тебя не смущает, что тебе приходится заниматься всем этим. Ты же все-таки паладин…

— Ахаха, кажется, ты мало знаешь о паладинах, — грустно рассмеялась женщина. — Мне насрать, с кем мне приходится работать и что мне приходится делать, если это приближает меня к моей цели.

— Цель оправдывает средства?

— Именно. — невидимые тиски, удерживавшие Артема, неожиданно разжались, и он едва не полетел кубарем, удержавшись в последний момент.

— Фух. Извини, глупый вопрос.

— Кстати о глупостях. Что там насчет лысого парня с медальоном? Зачем ты его отпустил?

— А почему нет? — удивился Артем.

— Ну, может быть потому, что он превратился в аморального ублюдка, грабит и убивает людей по подоротням? Да ему стоило бы оторвать голову хотя бы за то, что ему хватает наглости все еще таскать на шее знак Владыки!

Мужчина пожал плечами.

— Не знаю. Я подумал — а кто я такой, чтобы его судить? На самом деле не то чтобы я сильно от него отличался. Сложись обстоятельства немного по-другому, и мы с ним вполне могли бы поменяться местами. Да, собственно, и твои люди не святые, ты же сама сказала.

— Э, нет. Я делаю то, что делаю, потому что у меня есть цель. А ради чего убивает этот слизняк? Ради того, чтобы протянуть еще день, и потом повторить это снова и снова? Это не жизнь, это существование.

— Я понял твою точку зрения. Но все же я наверное поступил бы так же и сейчас. — сказал Артем, спокойно глядя в сузившиеся от гнева голубые глаза. — Да, а что по поводу девочки? С ней и правда все так серьезно?

— Нуу, как тебе сказать, почти. Эти хреновины и правда то еще дерьмо, и лучше бы их не использовать.

— Так… а как ее снять? — мужчина задумчиво поскреб ногтями выступающий из запястья диск.

— А вот с твоим случаем я бы спешить не стала. Тебе вот как раз она может оказаться полезной, — задумчиво проговорила женщина, всматриваясь куда-то в район солнечного сплетения. — Ты, пожалуй, сможешь ее адаптировать, эту странную конструкцию. Получится что-то вроде пересадки… забавный эффект. Вряд ли коротышки предусматривали такой вариант применения.

— Сказал бы, что мне полегчало. Вот только не полегчало совсем. Интересно, почему?

— Может быть, потому что ты по жизни мрачный тип? — предположила женщина и зевнула. — Слушай, а ведь где-то я видела твою морду. Мы раньше не встречались?

Артем пожал плечами.

— Пересекались несколько раз. Но вряд ли вы обращали внимание на каждого рядового.

— О, чего это ты перешел на «вы»? Детские травмы? Завязывай давай, не такая уж у нас разница… что по возрасту, что по положению. Оба мы сейчас солдаты разбитой армии.

— Как скажете, леди Селена. Как скажете.

***

Грязная мостовая, усыпанная осколками стекла, хлопьями жирного пепла и белым порошком, грустно хрустела под ногами. Рядом курились дымком руины еще недавно роскошного здания. Оторванная голова пафосного рыцаря опасливо выглядывала из-под обломков. Человек в глухом сером балахоне недовольно поморщился, глядя на эту разруху, и недовольным жестом отогнал бросившихся было к нему болванов, стоявших в оцеплении. Ну конечно, теперь, когда все цели разбежались и поправить ничего нельзя, нужно согнать сюда все возможные силы из десятка ближайших миров, оголяя важные участки и заставляя солдат бестолково толкаться на этом пятачке, как сельдей в бочке. Отвратительная реакция, как, впрочем, и бывает в большинстве случаев.

Мужчина вынул из кармана серебряный портсигар, раскрыл его и задумчиво изучил содержимое. Что ж, на этот раз ему понадобится что-то покрепче, если он не хочет еще больше испортить свою репутацию, избив очередного бездарного зазнайку. Вот эта подойдет…

Подхватив кончиками пальцев толстую папиросу в черной обертке, он не глядя подпалил ее кончик щелчком пальцев и сунул портсигар обратно в карман.

Навстречу ему сквозь пролом в стене шагнул взъерошенный мрачный парень, поправляющий надорванный рукав плаща. Цвет и покрой плаща недвусмысленно намекали на попытку быть максимально похожим на старшего товарища и одновременно не быть замеченным за этим стремлением. Ах, эта незамутненность молодости…

— Ну что? — спросил мужчина, перекидывая папиросу в угол рта и глубоко затягиваясь.

— Все сгорело к чертям, — недовольно буркнул парень, смиряясь с невозможностью вернуть плащ в первоначальное состояние. — Вдобавок там все провоняло какими-то едкими химикатами, так что вряд ли удастся найти хоть какой-то внятный след.