Мари еще раз перечитала перечень, который записала, едва проснулась.

— А что насчет морской соли? — спросила задумчиво. — Обычно она используется в погодных зельях, а не в целительских.

В последние несколько месяцев Мари регулярно брала уроки у матери, как и договаривались. Изучила немало полезных зелий, но не в одном не встречала этот ингредиент, хотя когда-то в Погодной канцелярии использовала в каждой закваске.

— Да, меня тоже смущает соль, — призналась Веста и взялась за деревянную ложку.

Перед приходом Мари она начала готовить очередную укрепляющую настойку для Миллы, не сомневаясь в успехе вчерашнего лечения. Но отвлеклась на разговор с дочерью и чуть не забыла, что содержимое котелка пора мешать.

— Существует совсем немного зелий, в которые добавляется морская соль, — продолжила она, легко орудуя ложкой. Та будто танцевала, управляемая умелой рукой. — Их все можно пересчитать по пальцам, и ни в одном их них… Ох, ты пропасть!

Брови Весты приподнялись. Она всплеснула руками, позабыв и о ложке, и о зелье.

— Я поняла! Я всё поняла! Я знаю, что задумал Инэй. Только он и половины рецепта не вспомнил. И перепутал ингредиенты. Там тернослив — особый вид сливы, менее приторный. Цветок совершенно другой. Высушенная азалия, а не камелия. Ох, он ведь напрочно заучивал этот рецепт, считал, что пригодится. Нам с ним. Но я была против.

Мари смотрела на Весту во все глаза, ожидая ответа. Что бы отец ни задумал, матери идея не понравилась. Определенно. Она считала ее опасной.

— Так что это за зелье? — спросила с тревогой.

Веста недовольно свела брови.

— Усыпляющее. Вроде того, что я использовала в прошлом году на твоем друге Ное Ури, когда инсценировала его смерть перед Росанной. Но я обновила рецепт. Сделала менее опасным. Без побочных эффектов. Я его усовершенствовала. А у Инэя старый вариант. Там и состав мудренее, и результат не всегда предсказуем. Можно запросто перестараться и убить «жертву». Или же усыпить недостаточно. Вскочит в самый неподходящий момент. Хотя в целом, — в голосе Весты явственно прозвучало уважение, — мысль неплоха.

— Да, неплоха, — согласилась Мари.

Она понимала, почему отец загорелся идеей. До Симоны не добраться. Но если она «умрет», тело окажется в склепе. И тогда делай, что хочешь. Уж доставить тайную стихийницу жрице точно не составит труда. Главное, изготовить зелье и подмешать в пищу. Последнее — задача несложная, пока в доме Ронана находится Марла.

— Знаю, о чем ты думаешь, — проговорила Мари, заметив пристальный взгляд матери. — Хочешь, чтобы я практиковалась со снами дальше.

Веста кивнула, обошла в стол и поцеловала дочь в лоб.

— Я не исключаю вероятность, что поговорить с Инэем во сне невозможно. Но попробовать стоит. Если ты подскажешь ему правильный рецепт, план сработает и…

— Они все вернутся домой, — закончила Мари, не ощущая ни капли радости.

Раньше она переживала, что от нее ничего не зависит. Сердилась, что не поможет помочь. А теперь… Теперь появился шанс. Но такой, когда будто стоишь у нужной двери, но нет ни ключа, ни замка. Еще и руки связаны или скованы закаленным льдом. Мари не представляла, как добиться желаемого, но, разумеется, не собиралась сдаваться…

****

Новости от Хорта пришли к ночи. Мари уже перестала надеяться на благополучный исход и готовилась к неизбежному.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, — извинилась Бьянка шепотом, явившись в спальню Принцессы, когда та ложилась спать. — Вы велели докладывать в любое время, если зу Греди кого-то пришлёт.

Мари в ужасе вцепилась в одеяло, борясь с детским желанием накрыться с головой, будто это могло защитить от кошмара.

— Что он сказал?

— Не знаю. Посыльный передал записку.

Мари взяла у горничной сложенный вчетверо лист дрожащими руками. Но едва увидела первую строчку, вздохнула с облегчением.

«Милла очнулась. С ней всё в порядке. Точнее, будет в порядке, когда она окончательно поправиться. Милла очень хочет вас видеть. Если сегодня это неуместно, скажу, что вы придете утром».

Мари вскочила с кровати. Утром? Еще чего! Разве она уснет, пока сама не убедится, что подруга жива и способна говорить.

— Бьянка, найти платье поскромнее, — велела она служанке, собирая волосы в хвост, как делала мать, когда работала над зельями.

Увы, не все оценили прыть. В гостиной апартаментов семьи Греди встретил Витт и наградил укоризненным взглядом. Мол, не могла повременить с явлением. Мари собралась, было, сделать вид, что ничего не заметила, но хваленое терпение вдруг лопнуло. Пока Милла умирала, она прощала секретарю вздорное поведение. Но всему есть предел.

— Если б на моем месте был отец, ты бы позволил себе подобное? — спросила она Витта, подойдя близко-близко.

Тот вытаращил глаза, никак не ожидая такого вопроса. Он никогда не думал о ситуации с этой точки зрения.

— Разумеется, нет, — ответила за него Мари. Тихо, чтобы сопровождавшие её стражники не слышали. — Я сделала всё, чтобы исправить собственную ошибку и помочь вернуть Миллу в мир живых. Поверь, я не жду благодарности. Но больше не смей обвинять меня и смотреть косо. Я больше не твоя помощница. И уж точно не девочка-шу.

— Я не… — Витт замолчал, загнанный в угол.

Он растерялся. Так сильно, что слова застряли в горле. Королевский секретарь, правда, забывал, что имеет дело с наследной Принцессой, с представительницей клана Дората, а не с девчонкой, которая совсем недавно выполняла за него скучную работу.

— Если считаешь инцидент исчерпанным, — добавила Мари, — возвращайся завтра к обязанностям. В противном случае, можешь увольняться. Я ценю твою преданность моему отцу. Ценю всё, что ты сделал для нас всех в большом мире. Однако больше не потерплю грубости и на аркане держать не стану.

Мари не стала дожидаться ответа. Всё выяснится завтра. Пока же пусть секретарь переварит ее речь, сделает выводы и примет решение. Она же осталась довольна собой. Нужно учиться ставить на место не только всех подданных подряд, как на крыше, но и ближний круг. Если в этом есть необходимость. А Витт перешел черту. И не раз.

Милла полулежала на груде подушек. По-прежнему бледная, с кругами под глазами. Но на щеках всё же появился намек на румянец. Увидев гостью, она улыбнулась, правда, улыбка получилась вымученной и усталой, а у Мари мелькнула мысль, может, правда, не стоило торопиться с визитом.

— Знаю, у чем ты… вы думаете, — Милла закатила глаза. — Что мертвец выглядит лучше, и стоило зайти ко мне завтра или послезавтра. Но таково мое желание, и я рада, что вы его выполнили. Есть разговор.

— Если это о Вике Волонтрэ и… — начала Мари, присев на стул рядом с кроватью.

— Нет, — перебила Милла. — Об этом мерзавце даже думать не хочу. Пусть гниет на проклятом острове. Спасибо, кстати, что не позволили отцу собственноручно с ним поквитаться.

Мари горько усмехнулась.

— О! Тут я сама неплохо постаралась. Главный сыщик теперь будет пристально следить, не калечу ли я подданных регулярно.

— Пусть следит. Ничего жуткого не обнаружит, — заверила Милла, закусила на мгновенье нижнюю губу, и продолжила, аккуратно подбирая слова. — Пока я спала… То есть, находилась в странном состоянии между жизнью и смертью, я кое-что видела. Возможно, это бред, но… — Милла замолчала, а потом выпалила: — Вы знаете старуху, которая называет себя госпожой Флорой?

Стул скрипнул и чуть накренился, но Мари не позволила ему завалиться на бок. Удержала равновесие, посмотрела на Миллу пристально. Существование жрицы, а тем более ее имя, скрывалось. О госпоже Флоре знали лишь избранные.

— Старуху с таким именем знаю, — Мари кивнула. — Встречала на грани двух миров.

На лице девушки-лекаря отразился страх. Она подозревала, что «сон» — не совсем сон. Но одно дело подозревать, и другое — убедиться.

— Я видела детей. Похищенных детей. Всех троих.

Мари вскочила, и стул таки упал.