— Так что в апартаментах делала Роксэль? — спросила Мари. — Не полюбоваться же пришла. И как попала внутрь?

Дайра криво усмехнулась.

— У нее был ключ. Откуда? Хороший вопрос. Что делала внутри? Позаимствовала чужое добро. Наше с Кирой «наследство». Взяла, правда, один кулон. С бриллиантом. И точно знала, где искать. В шкатулке, принадлежавшей бабушке. Не той, что выдала Киру. Другой. Матери… — она запнулась, не зная, как назвать стихийника, в которому раньше обращалась «папа».

— Матери Рейма, — подсказала Мари. — Может, посчитала… хм… наследством? Она же тоже Норда. Пусть клан и отрекся от ее папеньки.

— Наверняка, Эльн и подсказал, где шкатулка. Она не на виду. Спрятана в нише за картиной. Всегда там лежала. Апартаменты принадлежали клану десятилетиями. Эльн там вырос. Вместе с младшими братьями.

— Но почему этот кулон? Он особенно ценен?

Дайра пожала плечами.

— Разве что как память. В шкатулке есть украшения гораздо дороже. Как бы то ни было, это единственный подозрительный поступок моей дражайшей родственницы. Она ни с кем не говорила. Побывала в апартаментах и покинула Дворец. Переместилась в дом совета.

Мари потерла нывшие от усталости виски.

— Спасибо, что выполнила просьбу. В последнее время меня пугает Роксэль. На празднике Зимы она смотрела со жгучей ненавистью, убила бы взглядом, если б могла. Она и раньше меня не слишком жаловала, а с тех пор, как Ян…

— Твой вины тут точно нет, — отрезала Дайра. — А Роксэль всегда найдет повод, чтобы источать яд.

Мари хотела добавить, что, да, она не виновата в перемещении Яна в большой мир, как и во многом другом, но все вокруг вечно считают иначе, однако решила не перекладывать проблемы на Дайру. Троюродная сестра и так сделала немало, сильно рискуя.

— Давай я провожу тебя до Зеркала.

— Нет. Тебя качает, между прочим. Лучше приляг. А я сообщу через осколок, когда доберусь до посёлка.

Мари устало кивнула. И правда, она стояла с трудом. Вот-вот упадет.

…После ухода Дайры она выпила успокоительную настойку матери, чтобы унять сердце, не желающее успокаиваться после событий насыщенного дня. Посидела немного с книгой, подождала сообщения от Дайры. А едва та показала в особенном зеркальце зал в доме совета, переоделась в ночную сорочку, задернула шторы и свалилась в постель. Лежала с открытыми глазами, смотрела в потолок и думала о вчерашнем разговоре с Грэмом. Всё остальное пока отступило на второй план. Всё равно больше ничего нельзя сделать. Уж точно не наяву. Но вдруг нареченный наставник прав, и способность, подаренная Фабьеном, работает не только спонтанно? Вдруг можно управлять ею в сновидениях?

— Хочу поговорить с отцом, — прошептала Мари, ощущая, что усталость берет свое, и сон вот-вот примет в объятия…

Король Зимы, притворяющийся тенью, вернулся с ночного дежурства, задернул шторы, чтобы комната погрузилась во мрак, расстелил постель, но в последний момент передумал ложиться спать. Сел за стол и обмакнул перо в чернильницу. Однако замер в задумчивости. Капли одна за другой падали на лист, оставляя темно-фиолетовые разводы, но ни единой строчки так и не появилось.

— Проклятье! — выругался Инэй, смял лист и взял новый. Он не заметил, что и пальцы испачкались в чернилах. Принялся старательно выводить:

Настойка одуванчика. Три капли.

Измельченные листья дурмана. Четыре щепотки.

Высушенный цветок камелии.

Мякоть одной перезрелой сливы.

Морская соль. На кончике чайной ложки.

Рыбий жир. Две капли.

Инэй добавил еще с десяток ингредиентов, но снова выругался и смял второй лист.

— Нужен другой план, — пробормотал он, упав в постель, не раздевшись. — Я всё равно не помню весь рецепт. Да и где я здесь возьму цветок камелии, а тем более морскую соль?

И всё же он не хотел отказываться от задуманного, ибо не видел иного способа добраться до так называемой госпожи Симоны. Дом Ронана — крепость.

— Я вспомню. И всё достану, — прошептал Инэй, засыпая. — Я это сделаю…

Приснился Зимний Дворец. Впервые за месяцы, проведенные в большом мире. Он увидел этажи: белые, голубые, сиреневые, серебристые. Замок просыпался, и стихийники выходили из апартаментов. Гораздо активнее, чем Инэй помнил. Подданные куда-то спешили. Одни или с детьми. Причем, детей вокруг было многовато для Весны. Разве им не полагалось находиться в Академии?

«Всё сделаю, Ваше Высочество, не беспокойтесь».

«Не сомневаюсь, зу Орфи».

Разум Инэя (а именно в таком качестве Король Зимы присутствовал во Дворце, без тела) устремился в соседний коридор на голос дочери, узнав его из сотен других.

Мари попрощалась с главой стихийного правопорядка и пошла вниз по главной лестнице в компании Грэма. Красивая, невероятно родная и… яркая. Она, действительно, выглядела четче остальных стихийников. Стоп! Бо назвал ее «Выше Высочество»? Инэй не ослышался? Святые небеса! Мари ведь и выглядела иначе. В дорогом платье, с бриллиантами в волосах. И повзрослевшей, словно прошли не месяцы, а пара лет.

«Ты же понимаешь, что я усну над этими письмами и приказами», — проворчал Грэм, державший в руках стопку бумаг.

«Ты сам вызвался помочь, вот и помогай», — ответила на это Мари с легкой усмешкой. — «Витт же не засыпал. Ни разу».

«Сравнила. Витт — парень усидчивый, а я стихийник дела».

«Это тоже дело, Грэм. Пусть и скучное. Вернусь, и помогу тебе».

«Уж надеюсь».

«Главное, свяжись со мной, когда появятся новости от Хорта».

Грэм поморщился.

«Я бы не надеялся. Двенадцатый час идёт. И если до сих пор… Ладно-ладно, я молчу», — перервал он сам себя под гневным взглядом Мари. — «Я сообщу, как только… Ну, ты понимаешь».

«Хорошо», — она остановилась у дверей зеркального зала, не обратив внимания на поклонившихся стражников и шепнула Грэму на ухо: — «Передам привет твоей жене».

Мари не дождалась ответа, вошла в зал и положила ладонь на «Путь Королей».

«Дом!» — позвучал приказ и…

Инэй проснулся. Сел на скрипучей кровати и потер ноющие виски. Ну и сон! Какой же реальный! И жизнеутверждающий! Разумеется, Король Зимы понимал, что увидел не настоящий Зимний Дворец. И ненастоящую дочь. И всё же… всё же на сердце потеплело. Будто сон был знаком, что у Мари всё хорошо…

****

— Глупо было надеяться, что удастся связаться с отцом.

Мари горько усмехнулась. И с чего она решила, что частичку способностей, переданных Фабьеном, можно приручить? Это ж не погодный дар.

— Может, Грэм прав, и нужна практика, — Веста посмотрела на дочь с толикой грусти. — Ты ведь увидела Инэя, как и загадывала.

— Увидела, — кивнула Мари. — Но бодрствующего. Потом он, правда, уснул. Но я ничего не сумела сделать. Смотрела, как он спит. И всё на этом. Никакой обратной связи.

Веста погладила дочь по щеке и взяла лист, исписанный ее почерком.

— Уверена, что всё запомнила правильно?

— Да. Но здесь не полный рецепт. Отец не мог вспомнить его целиком.

— Оно и видно, — на переносице Весты появилась морщинка. — Я не могу понять, что это за зелье. Большинство ингредиентов используется часто. Но здесь очень странное сочетание. Да и сам план — загадка? Чего Инэй намерен добиться зельем?

— Заставить госпожу Симону подчиняться?

— Ты о пойле, что использовала против меня Кларисса? — изумрудные глаза Весты вспыхнули яростным огнём. — Нет, тут что-то другое. Знаешь, когда мы только поженились, твой отец увлекся зельями. Читал много книг с самыми разными рецептами. Некоторые я сама заставила его заучить наизусть, чтобы он мог вылечиться, если меня не окажется рядом. При ранении, например. Но часть рецептов он изучал по собственному желанию. Те, что показались ему наиболее интересными и полезными. Наверняка, это один из них. Что-то редкое.