Стараясь подавлять всхлипы, я закрыла рот рукой и потянулась к крану, чтобы включить душ на полную мощность.

От скопления воспоминаний, душащих меня, начинала болеть голова.

Мне одновременно хотелось вновь позвонить Роме и объяснить все, как он и просил, сказать, что то, что я ему написала – просто глупость, и я правда не знаю, что со мной сегодня такое. Но с другой стороны я знала, что не стану этого делать. Стану прежней. Верну все назад. А то, что было, сохраню в дальнем углу памяти. Или постараюсь стереть, чтобы не причиняло боль, которая наверняка вскоре поселится где-то неподалеку.

Губы все еще немного горели от воспоминаний о жарких поцелуях, о том огне, что вдруг так резко погас. Руки помнили прикосновения к теплому телу, которое хотелось изучить этим же вечером, окончательно потеряв рассудок и заставив плавиться наши сердца.

Ромин Форд, гонки, скорость, сумасшедший день нашего несвидания. Все смешалось воедино, поделив мое сознание на две равные части. Черную и белую. Только вот какая из них правильная, нельзя было определить однозначно.

За дверью вновь слышалась трель отцовского телефона. Правда, не долго. Вскоре папа поднял трубку и стал о чем-то говорить. Я знала, что это Рома. Знала, что он ничего не понимает. Знала, что ему может быть больно от моих слов. Но ничего не делала. Только залезла, не снимая одежды, под струи воды и уселась на дно ванны, поджав к себе ноги.

Мой взгляд рассредоточился, как это обычно и бывало. Я ощущала то, как теплые струи стекают по моему лицу, как ткань платья липнет к телу, как макияж течет по щекам. Словно я снова на улице под дождем вместе с Аморским, которого только что собственноручно оттолкнула в угоду воспоминаниям детства.

Когда я выросла, поняла, что не была виновата в смерти Маши. И тетя Света тоже наверняка знала это. Но она не пришла, не извинилась за свои слова. Она перестала общаться с моей матерью и вскоре переехала в неизвестном направлении. А я осталась здесь. Точно так же сидя в ванной под струями воды и все еще видя перед собой ее лицо. Каждый день и каждую ночь. Плакала, просыпалась от того, что раз за разом видела во сне свою подругу, которая протягивала ко мне руку и предлагала убежать вместе с ней. А я отказывалась. Тогда она толкала меня, крича, что ненавидит, и я просыпалась. А наутро выходила из своей комнаты и выполняла все, что мне скажут, лишь бы снова не услышать этих слов. Лишь бы из-за меня больше никто не умирал.

Спустя какое-то время раздался следующий звонок – в дверь. Возможно, без своего музыкального слуха я бы его и не услышала из-за сильного напора воды.

Сразу поняла, что это Рома. Вернулся сюда. Ко мне. За мной. Я снова испортила ему вечеринку. Наверно он уже ехал к друзьям, когда я написала ему.

Я слышала то, как он зовет меня и громко что-то говорит моему отцу. А тот в свою очередь на повышенных тонах объясняет, что ему здесь не место и я поступила правильно, что отказалась от него.

«Отказалась» - обожгло меня очередное произнесенное кем-то слово.

Я. От него. Отказалась.

- Нелли! – в очередной раз услышала я его голос. Всхлип подавить не смогла. Слезы полились еще больше.

Боже мой, я же уже все решила. Почему так больно?

- Уходи! – сделав напор воды чуть меньше, крикнула я в ответ. – Пожалуйста! – а затем снова включила душ на полную мощность.

Он услышал. Ушел. И тетя Света ушла тоже. Выходя из душа, я не заметила ее туфель возле двери. Зато заметила сидящих на кухне родителей, которые до сих пор что-то бурно обсуждали.

- Эй, милочка, можно тебя на секунду? – подозвала меня мама.

Огрызаться больше не хотелось, поэтому я развернулась и поплелась к ней с абсолютно каменным лицом, не выражающим ни единой эмоции.

- Да, мам?

- Я хочу, чтобы этого парня больше никогда не было рядом с тобой. Поняла меня? – грозно спросила она.

- Поняла, - безжизненно ответила я ей. – Можно я пойду спать?

Мать, отвернувшись от меня, кивнула.

- И чтобы больше не появлялась в таком виде.

- Конечно, - уходя в свою комнату, произнесла я.

Я выбрала светлую сторону. Только она вовсе не казалась мне правильной.

За окном гремел раскатистый гром. Его мощность была такой, что люди, находящиеся на улице, наверняка, ощущали внутренний тремор, а возможно даже и некий страх. Люди вообще боятся многого из того, что нарушает естественный уклад их жизни. И громкие звуки вроде этого не исключение из правил.

Визжали сигнализациями машины, лаяли обеспокоенные собаки. И только один человек в этом районе города не обращал на них никакого внимания. Он сидел за столом на собственной маленькой кухоньке и держал в пальцах тлеющую сигарету. Другой рукой он держал свой мобильник, на экране которого раз за разом читал одни и те же строчки, которые вбивали в его сердце тупые маленькие гвозди.

Сначала, как только увидел сообщение с неизвестного номера, подписанное именем Нелли, он долго пялился на экран, желая понять, что же произошло. Затем позвонил, чтобы удостовериться, что именно она написала это идиотское сообщение с кучей орфографических ошибок, какие делают, когда пишут впопыхах. Например, когда берут у кого-то телефон и пытаются кого-то разыграть. Порой очень глупо и несмешно, как в этом случае.

Вопреки ожиданиям парня, трубку взяла именно она. И сказала, что это правда. Что им не нужно больше видеться. От этого все становится только хуже.

Эти ее слова добавили еще несколько гвоздиков к уже имеющимся. А еще больше прибавилось злости – за то, что поступает так глупо и опрометчиво, трепля этим его сдающие нервы.

Как дурак на эмоциях приперся к ней домой и, встретив ее отца, понял, что это снова их рук дело. Ее родителей. Хотел прорваться и поговорить с ней, но услышал ее голос, требующий, чтобы он ушел. И, разозлившись еще больше, поступил именно так.

От воспоминаний у парня сжалась ладонь, сдавливая корпус мобильника, который тут же впился в кожу.

«Что же ты творишь с нами, девочка?» - подумал он, делая очередную затяжку.

Ее глаза, которые горели настоящим огнем еще несколько часов назад всего в нескольких сантиметрах от него, казалось, продолжали гореть в его памяти. Он видел их практически наяву и не верил, что они могли вдруг так резко погаснуть. Должна быть причина. Ни одно решение не принимается спонтанно. И у нее она тоже была. Только озвучивать ее девчонка не собиралась, как бы парень ни добивался от нее ответа, набирая вновь и вновь ее номер.

Телефон ее молчал. Вернее сначала он выдавал порцию монотонных гудков, а затем начал говорить чужим женским голосом, что находится вне зоны доступа. Или переводя на общедоступный язык, сообщал, что именно он, Рома, является нежелательным абонентом, и сегодня больше никто не хочет его слышать.

От все нарастающей злости ударил кулаком по столу и отшвырнул телефон в сторону. Боли не почувствовал. О смартфоне не побеспокоился. Лишь сделал еще одну затяжку дрожащей рукой.

Ему хотелось, чтобы она хотя бы вышла к нему и все объяснила. Он все бы понял и возможно смог бы принять, будь на то действительно веская причина. Такая, что перекрывала бы все те прекрасные моменты, что были между ними раньше. И Рома был уверен, что такой причины не было. Она просто в очередной раз сдалась. Ушла в тень своей семьи и закрылась от него. Это бесило больше всего. Ее нежелание признать очевидное. Ее нежелание поделиться тем, что толкает ее на это раз за разом. Ее недоверие.

И недоверие это было болезненным. Хотя парень и не знал, что так бывает.

Этой ночью мне снился сон. Я всюду искала Рому, держа в руке холодный белый шар, но нигде не могла его найти. Ледяные капли дождя били беспощадно, но я не обращала на них никакого внимания. Как не замечала и того, что людей вокруг меня не было ни души. Все будто испарились в один момент. Обезличились.

Только лишь спустя долгое время моих поисков, навстречу мне вышла девушка примерно одного со мной возраста. Она была одета в легкое летнее платье и симпатичные босоножки, которые выглядели скорее детскими, но отчего-то все равно шли своей обладательнице.