- Маша, Маша! – дергала я ее за плечо. Приложила чуть больше усилий и перевернула ее на спину, уложив случайно в образовавшуюся грязную лужу.

Во мне начинала стыть тугим комком тревога. Да такая сильная, что захлестывала с головой. Я очень боялась, что с подругой произошло что-то плохое, и хотела лишь одного – чтобы она проснулась.

- Маша, проснись! – кричала я ей. – Маша!

Я почувствовала, как кто-то с силой оттащил меня от девочки назад и велел сидеть там. Это была моя мама, которая все же нашла нас. А мама Маши теперь сидела рядом с дочерью и тоже пыталась докричаться до нее. И у нее тоже ничего не выходило. Маша не просыпалась. Совсем.

Тетя Света обняла ее и горько заплакала. Ее голос пробирался мне под кожу, настолько отчаянным он был. Я никогда не слышала, чтобы так плакали. И никогда больше не хотела такого слышать. Моя мама что-то говорила ей, держа руку на плече, но она ее не слушала. Правда в какой-то момент она замолчала и повернулась ко мне лицом, заглядывая в глаза. Взгляд у нее был страшный. Очень злой. Молния, сверкнувшая совсем недавно, не шла с ним ни в какое сравнение.

- Это ты, - прошипела она, глядя на меня, - это все ты, маленькая мерзавка!

Я подалась немного назад, продолжая марать свою промокшую одежду в грязи.

- Из-за тебя она умерла! – закричала тетя Света.

- Свет, это не так. Нелли тут ни при чем, - попыталась заступиться за меня мать.

- Ни при чем? – зло посмотрела женщина в лицо моей матери, та тоже была очень напугана происходящим, - ты вырастила настоящего монстра. Сколько детей пострадало от ее выходок? Я спрашиваю сколько?

Мама не ответила, а только мельком взглянула на меня. Она даже не пыталась отстоять мое имя перед ней. Она и сама считала так же.

- И именно мою дочь она погубила.

Тетя Света аккуратно положила тело дочери на землю и подошла ко мне. Я все так же сидела на земле, так что она присела передо мной и выставила перед моим носом указательный палец.

- Это ты заставила ее убежать снова. Это ты во всем виновата. Ты! – постепенно ее голос все больше повышался.

- Я не думала… - начала было я, но мне не дали договорить.

- Ты настоящий маленький дьявол! – закричала тетя Света мне в лицо. - Таких, как ты, не любят! Таких, как ты, ненавидят! Запомни это!

Я смотрела в ее лицо, которое с каждой секундой становилось все дальше, потому как мама и какие-то прохожие стали оттаскивать ее от меня, и я не видела ничего. Видела только отчаяние в глазах потерявшей ребенка матери, считающей, что именно я виновата в этом и никто другой. И мне тоже теперь так казалось.

Тогда я впервые впала в ступор. Вокруг меня кто-то бегал и что-то говорил, а я только и видела, что злые глаза тети Светы, которая теперь уже точно не будет подолгу болтать с моей мамой, а также Машу, которую я взяла за руку и потащила за собой со двора, лишь бы оказаться подальше от взрослых. И мне впервые в жизни захотелось все вернуть назад и послушаться родителей. Хотелось перестать быть той, кого все ненавидят. Хотелось измениться и доказать тете Свете, что я не такая плохая, как она думает. И однажды я доказала, только она этого так и не увидела.

Отчего-то люди привыкли думать, что все резкие повороты в жизни определяют лишь очень существенные и весомые события. Однако же, на деле все выходит немного иначе. Всего одна капля на чаше весов может нарушить равновесие, перетянув результат в одну из сторон. Моя капля из грозовой тучи, нависшей над головой, успела выпасть как раз в тот момент.

Я честно выслушала все, что хотели сказать мне родители. Не хотела, но ловила каждое слово, вызывающее в душе обиду маленькой девочки, которая до сих пор жила где-то внутри. И не произнесла ни слова против. Лишь кивала в ответ на все брошенные фразы.

В очередной раз узнала, что неблагодарная и не ценю то, что мне предоставлено. Иду по наклонной и рушу своими же руками свою жизнь в один из самых ответственных периодов жизни – молодость.

И, возможно, я хотела бы ответить, что молодость как раз создана для ошибок и смены вектора своего дальнейшего направления и только мне решать в какую сторону он направится, но не могла сделать этого. Смотрела на постороннюю женщину, присутствующую при этом разговоре, и не могла. Во мне во второй раз что-то надломилось в ее присутствии.

Оказавшись в своей комнате, я сначала несколько минут стояла в темноте за закрытой дверью и смотрела прямо перед собой. В душе было так пусто и холодно, как не бывало никогда раньше. Затем, сделав несколько шагов в сторону кровати, опустилась на нее и закрыла глаза. Мой хрупкий мир в очередной раз дал трещину. А быть может на этот раз он и вовсе разбился на мелкие осколки. Одним неловким движением чьей-то руки. Одним спонтанным решением. Одним разговором с Ромой. И одним присланным кем-то видео. Не так много, как оказалось, требовалось, чтобы вновь заставить меня усомниться в себе. Снова отступить и вернуться к началу. Тому, от чего в течение нескольких недель меня пытался избавить брюнет с солнечным взглядом.

Когда моя жизнь успела пойти под откос?

Со смерти Маши? Со страшных слов тети Светы?

Нет. После этих событий все стало нормальным. Спокойным и правильным. Таким, как и должно быть.

Мой маленький мир пошатнул совсем другой человек. Тот, который и сам сегодня сказал, что не узнает меня. И я тоже больше не узнаю себя, потому что почти поборов в себе тьму, на своем пути встретила его. Человека, заставившего открыть себя миру, показаться такой, какой я могла бы быть без условностей и в очередной раз получила плевок и слова о том, что с такой мной иметь дело никому не в радость. Это он заставил меня поверить в то, что открыться всем – это нормально. Из-за него я стала творить всякую ерунду, не слыша ничего вокруг, кроме его голоса. Завораживающего голоса, который заставлял меня следовать за ним, держась за руку.

Из-за него я поссорилась с родителями, перестала общаться с Виленой. Все были против него. Одна я цеплялась за то, что он достает из меня все то дерьмо, что я скрываю, и говорит, что мне не нужно этого стесняться.

Да только никому это вовсе не нужно.

Резко распахнув глаза, вновь столкнулась с темнотой своей комнаты.

«С меня хватит, - решила я. - Больше не хочу так жить».

Соскочив с кровати, вышла из комнаты и схватила первый, попавшийся на глаза, телефон. Он оказался папиным. Отец вообще редко берет его в руки в свободное время, предпочитая интернету и разговорам с кем-либо старые добрые ТВ программы.

Номер Аморского я уже успела выучить наизусть, а потому мне не составило труда набрать его в строке получателя смс-сообщения и накатать то, что крутилось в моей голове на тот момент. А крутилось там многое. Так что письмо мое вышло очень сумбурным и эмоциональным. Таким, что после его отправки я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться.

Я откинула телефон на диван, будто обжегшись, и закрыла лицо ладонями, понимая, что только что сделала и, осознавая, что слезы уже на подходе. И мне очень не хотелось, чтобы кто-то увидел их. Понял, как ничтожно я себя чувствую.

Зачем я только тебя встретила, Аморский? Все ведь было так нормально до твоего появления в моей жизни.

Вернувшись к себе и собрав домашние вещи для похода в душ, стремительно направилась в коридор, слыша, как настойчиво звонит отцовский телефон, в то время как он его не замечает. Схватила его и, подавив в себе рвущийся наружу всхлип, нажала на ответ. Мне нужно было дать понять Роме, что писала ему, действительно, я и это только мое решение, с которым стоит считаться.

- Ты можешь нормально мне все объяснить? – кричал в трубку парень, а я почти его не слышала из-за стоящего звона в ушах, и потому только дала отбой и побежала туда, куда и направлялась. В ванную комнату, где едва закрыв дверь, осела по другую ее сторону на пол.

Сдерживаемые до этого слезы, полились сплошным потоком.