- Ты не такой плохой, каким кажешься, - зачем-то сказала я, опираясь на него всем телом.

- А ты не такая ангелоподобная, как я представлял, - хмыкнул он в ответ, захлопывая дверцу машины и ставя ее на сигнализацию. А ведь тем, кто захочет угнать такую тачку этой ночью даже никакая сигнализация помехой не будет. – И не делай так больше, окей? Не пей одна там, откуда тебе некуда идти. А лучше вообще не пей. Не твое это.

Я в очередной раз отметила, что сегодня он поразительно галантен и внимателен ко мне. Значит, в прошлый раз мне просто нужно было напиться, и тогда бы он открыл передо мной эту чертову дверь, успокоив во мне благовоспитанную леди, а может даже дал бы первой войти в лифт.

- Эй, не спи, - потрепал он меня через какое-то время, заставляя открыть глаза. Когда я успела закрыть их, я не понимала. – Где именно квартира твоей подруги?

Мы стояли на этаже Вилены, и Рома окидывал по очереди все четыре двери. Я кивнула на левую, ту, что возле самого лифта. Парень сразу меня понял и принялся звонить в звонок. Звонил долго. Наверно очень хотел от меня избавиться. А мне жутко хотелось прополоскать рот и уснуть на мягкой постельке. И мне не важно, где именно я смогу это сделать. Главное – конечная цель.

- Они могли остаться в клубе? Может, позвонишь ей?

Я вдруг вспомнила о предназначении коробочки, хранящейся в моей сумочке, и быстро полезла за ней. Та кстати хранилась в руках парня, ибо мои пальцы отказывались удерживать хотя бы что-то в эту ночь.

Я сделала попытку набрать номер подруги, но слабость одолевала меня настолько, что телефон чуть не был отправлен на больничный после удара о бетонный пол в подъезде.

- Как же тебя плющит-то с пары коктейлей, - пробурчал тихо Рома, отнимая телефонную трубку и обхватывая меня получше, чтобы я не стекла по его боку вниз к ногам и не уснула прямо здесь. – Как зовут подруг?

- Вилена и Олеся, - сквозь накатывающий сон ответила я.

- Здесь нет таких, - нервно тыкнул он мне в нос телефон.

- А, ну да, Вилена – это Белка, а Леся – Стрелка, - расхохоталась я их прозвищам, - и не спрашивай почему.

Кажется, Рома закатил глаза и стал искать в телефонной книжке нужные контакты.

- Вы, женщины, все немного чокнутые, - тихо сказал он, пуская сигнал вызова.

- Как будто вы от нас чем-то отличаетесь, - возмутилась я, - у вас прозвища еще хуже бывают.

Долгие гудки в адрес обоих контактов извещали о том, что девчонки были заняты. И я почему-то даже не вспомнила, что Леся свой телефон и вовсе выбросила с утра. И он учитывая обстоятельства должен быть выключен. Но видимо кто-то подобрал его и дал вторую жизнь.

- Так, все. Мне надоело с тобой возиться, - грозно заявил парень.

- Бросишь меня? – испугалась я перспективе спать в холодном подъезде.

- Еще чего, - буркнул он, - раз уж ты свалилась на мою голову и я решил помогать тебе совершенно не понятно зачем, то пойдем ко мне. У меня места мало, но тебе хватит.

Рома, не спрашивая о моем согласии, чуть наклонился, перехватил одной рукой мои ноги, а второй спину и понес меня в сторону своей квартиры, которая находилась этажом выше. Лифт он решил проигнорировать. А меня его теплые объятия в противовес бьющему меня ознобу, убаюкивали и заставляли еще больше склоняться ко сну. Так что заметить того, как меня опустили на мягкий диван и подложили под голову подушку, я не смогла. И как окончательно провалилась в свой сон тоже. Я просто плыла по течению, а оно ласкало меня и уносило дальше по волнам солнечного света.

Рома уложил умиротворенно спящую девушку поверх заправленной пледом постели и вытащил из-под него подушку, чтобы подоткнуть ее под голову незваной гостьи. Сам в этот момент он думал о том, что ей бы наверно не понравилось, что он не сменил наволочку и подложил ей грязное постельное белье, но честно говоря, ему было откровенно не до этого, потому что близость девчонки в коротком платье до сих пор затуманивала ему мозг. Она действовала на него не так, как остальные и он прекрасно это осознавал, хоть и сбрасывал все на тот факт, что у него слишком давно не было девушки в физическом плане, а ее юбка норовит задраться настолько высоко, что взору откроется все то, что видеть постороннему не следует. А смотреть там было на что.

Да и то, что Нелли делала все это не специально, а лишь находясь в бессознательном состоянии, заводило Рому еще больше. Он терпеть не мог доступность. Хотя наверно сделай она это самостоятельно, попробуй еще раз закинуть так же руки, как и в клубе и реши она соблазнить Рому, он непременно бы поддался ей. Он не понимал, почему, но он бы проиграл в этом сражении добровольно и даже получил бы от своего поражения удовольствие и он точно не упустил бы своего шанса. Ведь он отнюдь не был монахом и иногда позволял себе быть с теми, кто этого желал. Или же делал ставку на тех, кого сам предпочитал сначала своеобразно завоевывать. Только в этот раз девушка, сама протянувшая к нему руки, неприятна ему не была. Даже будто наоборот. И это парню отчего-то совершенно не нравилось.

Рома любил во всех вопросах держать себя в руках и не терять голову. Он умел скрывать свои эмоции, умел сдерживаться, когда того требовала ситуация, умел управляться с автомобилем в любом состоянии и виде. А симпатии к какой-то там девчонке всех его друзей всегда только подкашивали и сводили с ума, не давая быть самим собой в угоду эмоциям. И пусть он пока даже не думал о том, что он может влюбиться в этого странного Одуванчика, он все равно подсознательно стал ее опасаться. Поэтому-то, едва он уложил Нелли на свое спальное место, вышел на балкон и закурил, что делал довольно редко, по сравнению, например, с его друзьями, которые смолили множество раз за сутки. Рома же тянулся за своей пачкой только когда нервничал. И именно по запаху сигаретного дыма можно было понять какое у парня на данный момент настроение.

Рома вышел на незастекленный балкон и вдохнул в себя свежий ночной воздух, приподнимая к губам сигарету и поджигая ее. Едкий табачный дым тут же направился прямиком в легкие, принося некоторое расслабление организму и успокаивая нервы, которые в последнее время шалили все чаще. А все началось с того, что однажды поздним вечером он решил помочь одной беззащитной девчонке. И теперь ее голова покоится на его подушке, оставляя на ней запах своих духов. Кстати очень приятных. Каких-то сладких, не таких, какими привыкла пользоваться его мать. У нее они были горькими и невкусными, но все равно родными, так что он за всю свою жизнь так ничего и не сказал своей матери о том, что пора бы ей сменить парфюм. Он делал попытки подарить его ей, но раз за разом отмечал, что флакон, подаренный им, стоит годами, а тот запах, что ему так не нравился, все еще наносится женщиной на область шеи и куда-то за уши.

Однажды он спросил ее, почему та не хочет менять духи, на что она только замкнулась в себе и ушла от ответа, предложив сыну пройти за стол и отведать горячих пирожков. Больше к подобному вопросу он не возвращался, как не возвращался и к теме о том, почему она всю жизнь растит его в одиночку. Он просто привык, что папы рядом нет и маме об этом напоминать не стоит. Иначе она впадает в какой-то ступор и уходит в ванную, откуда порой маленький Рома слышал звук тихого плача. Слез своих мать старалась сыну никогда не показывать. И за это он был ей благодарен, потому что, даже слыша, как они прорываются всхлипами через дверь, мальчик не мог найти себе места. Уходил к себе в комнату и ругал за то, что напомнил.

Сейчас духов матери рядом не ощущалось, зато до сих пор в нос будто бил запах Нелли, который перебивался сигаретным дымом. А всхлипы матери были заменены чьим-то очень эмоциональным разговором, который доносился откуда-то с нижнего правого угла, как раз оттуда, где располагалась квартира подружки новой знакомой, которая не хотела открывать Роме дверь. И либо она только что вернулась, либо была настолько увлечена парнем, стоящим на том же балконе, что просто не слышала ни звонка в дверь, ни телефонной трели.