- Привет, ты не видела здесь парня? – подбежала я к ней.

Она улыбнулась и я заметила, что в отличие от меня, дождевые капли ее не касаются, а как бы обходят стороной.

- Зачем он тебе? – спросила она.

Интонация ее голоса была мне знакома, но я мне не удавалось вспомнить, кому она может принадлежать.

- Он дорог мне, - твердо ответила я.

Девушка рассмеялась, глядя на шар в моей руке.

- Ты уже сделала свой выбор, - кивнула она на него.

Я тоже взглянула на него. Стеклянный шар вдруг стал таким тяжелым, что захотелось его выбросить, но сделать я этого не могла, как бы ни пыталась. Он будто прилип к моей руке намертво.

- Я хотела, чтобы все стало нормально. Я же… такая…

- С тобой было весело играть, - перебила меня девушка с серыми глазами.

- Что?

Я, недоумевая, посмотрела на нее и, кажется, все поняла. У Маши были такие же серые глаза и тот же небольшой дефект речи, который отличал ее от других. Только прошло уже пятнадцать лет, и мне было трудно сразу вспомнить об этом.

- Я говорю, что с тобой было весело. Убегать от родителей, задирать мальчишек. Я любила играть с тобой. И ему тоже это нравится. А ты любишь только себя.

- Что? О чем ты говоришь?

- Ты любишь только себя, - твердо повторила она. – Ты настолько зациклилась на своих проблемах, что не замечаешь того, что чувствуют рядом с тобой другие. Это не всегда ненависть, Нелли. Просто они не знают тебя и не могут выразить свои эмоции так, как тебе бы того хотелось.

От ее слов меня слегка пошатнуло назад, и я по щиколотку оказалась в грязной луже.

- И что мне с этим делать? – спросила я.

Маша пожала плечами.

- Ты все уже сделала. Живи с этим. Быть может, однажды, у тебя получится все исправить и осознать.

И, ничего больше мне не говоря, она исчезла. И я исчезла вместе с ней.

Открыла глаза я, спустя два часа после того, как уснула. Будильник показывал четыре утра – самое время занимающегося на горизонте рассвета. И хотя за окном было по-прежнему темно, уже можно было готовиться к пробуждению города.

Я разомкнула веки, лежа на спине, и уставилась в потолок. Попыталась уцепиться за ускользающий от меня сон, но не смогла. Он в один миг растворился в памяти, ничего не оставляя за собой, кроме тяжести где-то в области груди.

Мне хотелось потянуться за своим телефоном, который обычно всегда лежал у меня где-то в ногах, но вспомнила, что оставила его в клубе. Стоило вернуться за ним. Мне было жаль терять его вот так. Он хранил в себе слишком много дорогих сердцу воспоминаний.

В душе поселилась холодная пустота. И ее не хотелось ничем заполнять.

Недолго подумав, я села в кровати и взъерошила волосы, пропуская сквозь них пальцы.

Теперь все будет как прежде. Все будет хорошо.

Выбравшись из-под одеяла, и покинув свою постель, двинулась на кухню. Выглянула в окно на свой спящий и пустынный район. Единственное движение, которое там улавливалось – это полет одиноко подбрасываемого ветром пакета из ближайшего супермаркета. И сейчас я напоминала себе его, принимая решение все бросить и отдать свою дальнейшую судьбу вот такому же попутному ветерку.

Решила заварить себе чай. Почему-то зеленый, хотя никогда не отдавала ему предпочтения. Но как только опустила в кружку заварку и нажала на кнопку включения чайника, поняла, что этим звуком могу разбудить кого-нибудь из родителей. И тогда мне снова придется разговаривать. А этого делать совершенно не хотелось.

Отставила в сторону свою любимую кружку и пачку с чаем. Вышла в коридор, где мирно спал Джефри. Он, будто индикатор моего настроения, тоже притих в эту ночь и больше не пытался сбить меня с ног. Он, как и мой брат, умел в нужный момент принимать мою сторону.

В отражении в зеркале увидела себя – растрепанную, с темными кругами под глазами и совершенно безжизненную. Хотя на самом деле ничего страшного на первый взгляд не произошло, выглядела я так, словно по мне проехался бульдозер. Причем в обе стороны.

Возле зеркала увидела несколько связок ключей, среди которых были и ключи от отцовской машины и нашего гаража.

Не думая и секунды, сорвалась с места, хватая обе связки и убегая к себе в комнату переодеваться.

Бесшумно вышла из квартиры, напоследок заглянув своему проснувшемуся от шорохов псу в глаза и прислонив палец к губам, как бы прося его не лаять. И мне даже показалось, что он едва заметно кивнул в ответ.

Преодолела пустынный двор, все еще видя как небольшой одинокий пакет, взлетает на ветру, поддаваясь его порывам, и обошла его стороной. Он как назло, следовал за мной.

Открыла железную дверь гаража и вдохнула знакомый запах. Мне всегда хотелось проводить здесь больше времени, но отец говорил, что делать мне тут совершенно нечего. Было обидно.

Завела мотор, отмечая, что уже успела отвыкнуть от этой машины и в звуке движка пыталась расслышать нотки Форда Мустанг. Не удалось.

Первым делом решила заехать в клуб и забрать свой телефон. Охранник, как-то странно взглянув на избавившуюся от макияжа и короткого платья меня, все же пропустил. Узнал. Возможно, решил, что я хорошая знакомая его босса и лучше больше со мной не связываться, а просто пропустить.

Сумочка нашлась у бармена, как я и предполагала. Оказалось, ее нашла Арина. И я даже не удивилась, чьих рук это было дело. Я хоть и не могла сказать наверняка, была почему-то убеждена, что это именно она вышла на мою мать и отправила ей видео с язвительной подписью о том, какая нехорошая ей досталась дочь, и какие манеры мне стоит изучить.

Ничего доказывать и сражаться больше не хотелось. Хотелось просто уйти, сказав, что победа за ней, и она может ею упиваться до конца своих дней.

Подключив мобильник к зарядному устройству в машине, включила его и увидела, как посыпались сообщения о том, что мне множество раз пытался дозвониться абонент под именем «Сорняк», но раз за разом оставался без ответа. А затем и сообщения в мессенджерах полились как водопад. Рома злился. И ругался. Говорил, что мне нужно лечиться, а потом извинялся и снова спрашивал, что со мной.

Я не ответила ни на одно сообщение, выйдя из всех имеющихся аккаунтов.

Дорога из города была пуста. Город спал и только готовился к тому, чтобы начать свой день. А я уже ехала в неизвестном направлении, чтобы не видеть и не слышать никого. Просто побыть одной.

Никогда не считала себя человеком природы. Мне всегда было намного комфортнее в городе, среди машин и высоких домов. А еще я всегда любила интернет и связь с внешним миром. Но именно сейчас наступил тот момент, когда это было нужно мне меньше всего.

Я гнала свой автомобиль на предельной скорости, так что где-то под собой начинала слышать недовольный стук и скрежетание. Эта машинка все же не была приспособлена к моим методам вождения, хотя я и пыталась иногда приучить ее к этому, не обращая внимания на странные звуки. Скорость отвлекала меня от ненужных мыслей и даровала на какое-то время сосредоточенное спокойствие и умиротворение. Ровно до тех пор, пока я вновь не вспомнила о своих приключениях с Аморским и не затормозила у обочины, яростно ударяя по рулю ладошкой и склоняясь к нему лбом.

«Я все сделала правильно. Все правильно. Правильно» - пыталась я убеждать себя, но раз за разом не получала никакого внутреннего отклика.

Прийти в себя заставила проехавшая поблизости фура, которая пронеслась с такой скоростью, что меня вместе с отцовской машиной, дважды качнуло, едва не снеся в кювет. Упрямо сжав руль и снова заведя машину, вывела ее обратно на трассу и поехала дальше, продолжая игнорировать скоростной режим.

Как оказалась у самого основания высокой сопки, где несколько лет назад стояли сколоченные и установленные отцом лавочка и стол для наших семейных вылазок, заметить не успела. В отличие от меня, на членов моей семьи природа всегда действовала волшебным образом. А может быть, все дело было именно в этом месте, где мама переставала беспокоиться о том, как выглядят ее дети со стороны и идеальная ли мы по всем канонам ячейка общества. Отец много шутил и переставал думать о работе, рассказывая разные истории из далекого прошлого и смеясь над нашими нелепыми рассказами о собственной юности, которая по его словам совсем уже иная и не понятная для него. Даже Артур прекращал ныть и доставать меня. И к телефону, с которым он никогда не расставался, даже не притрагивался, предпочитая проводить время с нами всеми. И только Джефри всегда оставался Джефри, который бегает, сбивая с ног и приносит палочку размером с меня саму.