- Это я была за рулем. А ты знаешь, что я хорошо вожу. Ни одной аварии за мной не числится. Даже в пьяном виде.

Что правда, то правда. Гонять эта девчонка умела, хотя и не очень любила. Предпочитала, когда возят ее, словно королеву. Будь у нее возможность, она бы уже давно заимела себе личного водителя и эксплуатировала его по полной программе.

- Эй, детка, так получается, это не я тебя проводил, а ты сама воспользовалась моей тачкой? Так что ли? – удивленно уставился на мою подругу парень.

Вилена ему не ответила, продолжая буравить меня своим кареглазым взглядом.

- В любом случае мы все здесь. И ты идешь домой прямиком от Аморского, - вновь завела она свою песнь.

- А ты прямиком от Захарова. Мне тоже запретить тебе общаться с ним? – не заметила я, как тон мой стал сочиться подогретым ехидством.

- Запрещай, - фыркнула она, складывая на груди руки.

Мне совсем уже перестал нравиться этот глупый разговор, так что я устало помотала головой, закатила глаза и двинулась в сторону выхода.

- Я в отличие от тебя не считаю, что имею на это право, - ответила я им обоим напоследок, нажала на кнопку открывания двери и покинула этот злополучный подъезд, в котором наша долгое время нерушимая дружба с Вайтович дала еле заметную трещину. Но чаще всего самые крупные катастрофы начинаются именно с такой вот мелкой детали в основании.

До дома я добралась в ужасном расположении духа. Мне не хотелось видеть никого вокруг, было желание просто забиться в своей комнате с успокаивающей музыкой и целым ведром мороженного. Еще и эта голова с каждым шагом все больше напоминала мне о том, что все же добрым утро на следующий день после злоупотребления алкоголем не бывает. Для меня уж точно. Поэтому Артур, открывший мне дверь, первым получил порцию негатива, исходящего от меня. Он даже попытался что-то мне на него ответить, но я только прошла к себе, громко хлопнув дверью и тут же пожалев об этом, и заперлась там на два часа, в течение которых мне бесконечно приходили смс от брата, желающего отведать свой законный обед.

В это мгновение у меня появилось желание отправить его в армию, чтобы у него не было искушения чего-то требовать у ближнего своего. Там, в строю, следующем в столовую по единому распорядку за своей солдатской кашей, он бы может и понял, что и сам имеет руки, ноги и голову для того, чтобы приготовить себе что-то и перекусить. Но нет, этот парень любил доводить меня своим стариковским бурчанием. Он даже заявил как-то на втором десятке сообщений, что у него самая бессердечная на свете сестра. И лучше бы он действительно был прав на этот счет.

Когда мать природа все же заставила меня выйти из комнаты по нужде, Артур смог поймать меня на выходе из ванной и протянуть палку колбасы с пожеланием того, чтобы я сделала ему бутерброд. Он также намекнул, что я ему теперь должна за то, чтобы он не рассказывал родителям о том, что от меня несет перегаром и что пришла я домой не в назначенные девять утра, а много позже. Я в ответ на его шантаж выхватила колбасу из рук и замахнулась уже было на брата, но в последний момент решила не усугублять ситуацию и действительно пошла на кухню делать нам горячие бутерброды. Мой аппетит тоже нуждался в усмирении.

Артур ничего не спрашивал о том, где я была и почему от меня так пахнет, а только достал телефон и показал одно единственное фото, снятое фотографом, которого я замечала в течение всего вечера проведенного в клубе. На фото были мы с Ромой в экстазе танца. Мои руки на его плечах, он чуть склонился к моему уху и что-то шепчет. Выглядит все так интимно, что даже неловко.

По спине пробежали мурашки, потому что я вспомнила то, как меня манили губы этого парня и то, что он говорил в тот самый момент. Он шептал, что сегодня я не такая, как он привык и ему это нравится. Рома не был пьян, я поняла это сразу. Но музыка может быть еще тем алкоголем. Дурманит мысли покруче самого уносящего наркотика, если суметь поймать момент. И в ту секунду Аморский поддался под ее влияние, а еще возможно, под влияние моего танца вокруг него.

- Откуда это у тебя? – попыталась я вырвать у брата телефон. Он поднял руку с ним и отвел в сторону, так что я не могла дотянуться.

- Места надо знать, - улыбнулся он.

- Удали, - попросила, заметив, что фото с экрана находилось у Артура в галерее, а не на какой-то странице в интернете.

- Зачем? Это хороший компромат, - продолжал издеваться брат.

Я схватилась за голову в бессилии. Бороться сейчас с Артуром не было ни сил, ни особого желания. Все поглотила боль, раздающаяся молоточками. Пора принять таблетку. Иначе на сегодняшнем концерте люди услышат не рок, а истошное блеяние.

- Иногда я не понимаю, за какие грехи мне в братья достался ты, - тихо простонала я.

- Да ладно тебе. Я клевый, - ответил он, вставая со своего стула и засовывая руки в карманы удлиненных шорт.

Да уж точно. Клевей не бывает. Надо же было родителям, уже можно сказать пятнадцать лет назад, решиться на второго ребенка и избаловать его до такой степени. Теперь всем нам приходится расхлебывать последствия этого, а мне еще и терпеть издевательства с его стороны. Хотя на самом деле надо признать, что жизнь моя без него была бы очень скучна. Да и историй, над которыми можно посмеяться с друзьями, было бы в разы меньше.

Так, в размышлениях о лучшей жизни я и провела остаток дня, не получив от подруг ни одного сообщения с вопросом где я и что со мной, а также отыскав все же в интернете то самое фото нас с Ромой. И хотя лиц наших видно почти не было, брат все же смог меня на нем разглядеть. Я же зачем-то сохранила это фото к себе на телефон и долго пялилась в экран, рассматривая наши фигуры и вспоминая произошедшее.

По итогу я решила, что родителям точно не узнать меня в откровенном образе с боевым раскрасом и успокоилась окончательно, решив помиловать братца. Но все же пришлось исполнить его желание отведать на ужин куриный пирог, который я закончила только уже ко времени своего выхода на первый на этой неделе концерт.

- Ты чего такая бледная, Нелл? – спросил меня Дима, мой согруппник, отвечающий за клавишные, когда я уже сидела в гримерной при полном параде, глядя в одну точку. Голова болеть перестала, но зато пришло время какой-то туманной отстраненности и апатии.

- Плохо спала, - негромко ответила я, пытаясь улыбнуться. Вышло кривовато, что заметил Игорь, наш ударник.

Он же подошел ко мне с протянутой рукой и положил свою ладонь мне на лоб, проверяя температуру. Ладонь у него была холодной. Даже слишком для такого теплого дня, как сегодня.

- Поздравляю, коллега, у тебя жар, - выдал он мне заключение, отбирая скрипку и смычок из моих рук.

- Да быть того не может, - поспешила я тоже приложить руку ко лбу и конечно же ничего не почувствовала, так как температура всего моего тела находилась в едином диапазоне. И совсем даже не в том, котором должна была. Час от часу не легче.

- Ты не сможешь играть сегодня, - заключил Игорь, нависая надо мной своей большой мускулистой фигурой, испещренной татуировками.

- Если и сегодня меня не будет, то босс точно меня погонит, и буду я мыть полы или клиентов обслуживать в фартучке.

Дима подошел ближе ко мне и встал рядом с ударником. Он выглядел куда менее брутальным и куда более юным. Конечно, Диме ведь было всего лишь двадцать два, и ростом он был более низок. Да и тату на его теле не было. Он вообще больше походил на меня и был предназначен скорее для игры в оркестре, нежели в группе, исполняющей каверы на рок-песни.

- Мы позовем его, и он сам убедится, что ты не можешь сегодня выступать, хочешь? – предложил он, такой же белокурый ангел, как и я. Раньше нас с Димой вообще воспринимали как брата и сестру погодок.

- Нет, - замотала я головой, беря себя в руки, - я смогу играть. Правда. Мне не так уж плохо на самом деле.

Конечно, я врала. Мне просто была отвратительна мысль о том, чтобы возвращаться домой в таком состоянии и докладывать обо всем матери.