Возможно плакала я из-за всего сразу. Из-за того, что жалела ту маленькую девочку, которой больше не являлась, из-за Маши и ее проблем со здоровьем, к которым не имела никакого отношения, и конечно из-за Ромы. Глядя на ночное небо я теперь просто не могла не думать о нем. Хотя и звучит это очень напыщенно.

Чувства действительно ломают. Тем более, когда ты сам пытаешься сломать их.

Тем же вечером я стояла у окна в выделенной мне комнате на втором этаже и наблюдала за тем, как Алевтина Геннадьевна, держась за локоть своего немногословного мужа, шла и о чем-то увлеченно говорила. И на лице ее отражалось столько эмоций, что казалось, будто ей не за семьдесят, а до сих пор лет двадцать и она воодушевлена разговором с любимым человеком.

Смотреть на эту парочку совершенно разных с виду людей, было приятно. Они были вместе уже много лет, и я успела выслушать множество историй, которые приключились с ними. И о ссорах, и об обидах, и о недопонимании. Обо всем, что могло сломить, но не сломило. О том, что заставило двух людей лишь крепче взяться за руки, упрямо идя против ветра. Просто потому что любили.

Дойдя до угла дома, эти двое остановились и присели на лавочку, обнявшись. Я же покрепче сжала в руке свою кружку с зеленым чаем, который вдруг почему-то внезапно полюбила, как и ненавистное до этого овсяное печенье.

«Интересно, а мы с Ромой могли бы быть на их месте?» - думала я в тот момент. Но позже, опомнившись, заставила глупые мысли покинуть мою голову. Отступила на шаг назад, чтобы пожилая пара вышла из поля моего зрения, и оказалась поглощена кромешной темнотой комнаты.

«Не думай о нем. Не думай. Не думай» - закрыв глаза, стала твердить я себе, но будто сопротивляясь, память подкинула мне картинку темноволосого парня, стоящего у окна в чужом подъезде, оперевшись одной рукой на стену, и смотрящего куда-то далеко вперед. Его лицо было расслаблено. Глаза спокойны. А мне хотелось подойти и обнять его, заставив улыбнуться. И чтобы он притянул меня к себе и обнял в ответ. Сделал так, чтобы я перестала мерзнуть.

Резко распахнув глаза, я кинулась к тумбочке с лежащими на ней наушниками, которые наскоро сунула в уши и заставила музыку заглушить мысли. Я верила, что она поможет мне и в этот раз. И на какое-то время это действительно спасло меня. Ненадолго мне удалось переключиться и отвлечься. До тех пор, пока я не наткнулась на мелодию, которую исполняла однажды со сцены и вновь не замкнулась в себе. Скорее всего, сказывался наш скорый отлет обратно. В привычную обстановку. К привычным проблемам. Туда, где нет музыки и Аморского. Хотя вообще-то мне казалось, что я уже успела к этому привыкнуть, заменив их морем. Но теперь наставал момент расставаться и с ним.

Уже позднее, летя в самолете на следующий день и делая вид, что сплю, я поняла еще одну вещь – умение бить прямо в самую суть Эмма тоже переняла у бабушки. Когда мы находились у пункта досмотра в аэропорту и прощались, женщина подошла ко мне, обняла и сказала на ухо всего четыре простых слова: «ничего не бывает зря». И эти ее слова смогли поставить уверенную точку в моих бесконечных метаниях.

Музыка для атмосферности: Mecla Del Mundo - Laguna Palma

Родной город встретил нас приветливо, хотя и не очень тепло. Я настолько успела привыкнуть к южному морскому климату, что несколько удивилась тому, насколько позднее лето в наших краях похоже на полноценную осень с опавшими листьями и первым похолоданием.

Свою семью я увидела издалека. Брат стоял возле линии выдачи багажа с кислой миной и нетерпеливо смотрел по сторонам в поисках кого-то. По всей вероятности, именно меня, ведь рейс наш немного задержался из-за каких-то технических неполадок. А Артур, которому явно не было весело так долго ждать свою старшую сестру, теперь был на грани того, чтобы сбежать. И только папа, стоящий рядом, не давал ему этого сделать, положив руку ему на плечо и говоря что-то с серьезным видом.

Матери видно не было. Мне даже сначала показалось, что она не приехала, решив не встречать меня, сбежавшую из дома почти на месяц, однако ошибалась. Через несколько секунд она быстрым шагом пересекла холл, держа в руке бутылку воды, принесенную из автомата неподалеку.

С виду все было как обычно. Все те же люди, все те же лица. Но я теперь была другой. И они в моих глазах тоже стали иными.

А еще на самом деле я успела понять, что очень по ним соскучилась. И что эта разлука, действительно, именно то, чего мне так не хватало.

Все еще находясь в толпе спешащих за своим багажом пассажиров, Эмма одернула меня и заставила остановиться. Сказав, что не хочет нам мешать, она слегка сжала мою ладонь и произнесла:

- Они заслуживают видеть тебя настоящей.

В ответ я ей улыбнулась и поцеловала в щеку.

И на самом деле, я даже не представляла, как отплатить за все, что подруга успела для меня сделать.

Первым из всех меня заметил именно недовольный брат. Он тут же закатил глаза и развел руки в стороны, как бы вопрошая этим: «ну, сколько можно тебя тут ждать?» И я знала, что это его настоящие мысли. Как знала и то, что вообще-то он тоже по мне скучал.

- Нелли! – воскликнула мама, увидев меня поблизости. – Что случилось? Почему так долго?

Не дожидаясь того, чтобы я сама подошла ближе, она шагнула ко мне и заключила в свои объятия. Такие, каких я не помнила уже давно.

Возможно, эти несколько недель дали и ей время на размышления. Всем нам оно было нужно. Все и вправду было не зря. Я чувствовала это.

- Не знаю, ма, - искренне улыбнувшись, ответила ей я и сомкнула свои руки на ее спине.

- Я уже думал, ты решила не возвращаться, - пробурчал, поморщившись, Артур.

Вот уж кого время не в силах изменить, так это его. Все тот же старческий бубнеж и недовольство.

- И не надейся, мелкий, - произнесла я, делая шаг в его сторону и крепко обнимая его за плечи.

Брат даже несколько опешил от подобного жеста с моей стороны. Обнимались мы с ним крайне редко. Разве что когда мать направляла на нас объектив фотоаппарата. И уж точно это происходило без особенного энтузиазма.

- Эй, ты чего? Пусти, - стал вырываться брат. – У тебя в самолете кислородное голодание случилось? Мозгом тронулась? Чего лезешь?

- Потому что ты мой любимый братик, - ответила я, взъерошивая его волосы одной рукой.

- Отстань, ненормальная, - возмутился Артур и попытался проделать со мной тот же трюк. Я ему этого сделать не позволила, шагнув в сторону, так что он со всего размаху впечатался в стоящего за моей спиной папу.

- Сын, - грозно произнес отец. Так, что я даже слегка подпрыгнула на месте. – Оставь сестру в покое.

Папа ругается? На Артура?

Не то, чтобы отец позволял брату делать все, что угодно и никогда не повышал на него голоса. Ему скорее зачастую было просто плевать. Он хотел спокойствия и поэтому очень старался не замечать мелочей.

Правда, почему-то мои парни для него никогда мелочами не являлись. И он всегда находил время, чтобы указать мне на этот факт. Но, в общем-то, это и все, что его волновало в нашем воспитании в последние годы. Так что его грозный тон стал для меня неким откровением.

Как говорится, удивительное рядом.

- Па-а-ап, - недовольно протянул Артур, но тут же решил замолчать, увидев то, каким взглядом тот на него взглянул.

А ведь я даже не знала, что он так умеет.

- Что происходит? – спросила я, едва сдерживая улыбку. Ступив на родную землю, мне отчего-то стало радостно, хотя поначалу я и думала, что не хочу возвращаться. – Вы странно себя ведете.

- Папа с ума сошел, не видишь? – заскулил брат.

- Артур от рук отбился, - одновременно с ним произнес отец.

Я лишь покачала головой и решила им не мешать. Говорят, в мужские разговоры влезать не стоит.

И в моей семье это правило действительно работает, так как мужская ее половина предпочитает ничего в себе не таить и делиться впечатлениями максимально развернуто. Так что в итоге всю дорогу до дома я молчала о своих приключениях на юге и выслушивала то, как отец стал из лояльного предка превращаться в зверя, а брат из милого сыночка, который не мешается под ногами, в занозу в заднице. Мне оставалось переводить взгляд с одного родственника на другого и тихо посмеиваться, отворачиваясь к окну, за что тут же получала незаметный тычок в бок. Артур прекрасно видел, что я смеюсь над ними и не мог этого стерпеть.