- Слушай, - облокотился Рома на капот и взглянул на меня, - мне не нравится твоя подруга. Я признаю это. У нее свои тараканы в голове, о которых она не рассказывает тебе, хотя вообще-то должна бы. Но разрешать какие-то свои обиды посредством скорости не совсем умное занятие.

- Я умею водить. Ты же видел.

Парень кивнул, отворачиваясь обратно к созерцанию содержимого автомобиля.

- А еще я видел, что ты иногда настолько забываешься, что теряешься в пространстве. И дело совсем не в твоих навыках. Тебе это и так должно быть понятно.

На пару секунд повисла немая пауза. Рома стоял, оперевшись на переднюю часть авто и смотрел прямо перед собой.

- Не стой там, - сказал он мне, не оборачиваясь. – Можешь сесть в машину, если хочешь.

- Нет, спасибо. У меня сегодня еще будет время посидеть в ней.

Рома не ответил. Залез с головой под капот и стал там что-то проверять. Я знала, что все, что связано с машинами, он предпочитал делать молча, дабы ничто не смогло его отвлечь. А потому я решила больше ничего не говорить и пройти внутрь, чтобы не смущать его своим взглядом в спину. К тому же у меня появился отличный шанс осмотреть его владения. Иногда осмотреть гараж мужчины – будто заглянуть в самую душу. Они же во многом словно дети. Их игрушки – не просто железки и деревяшки, а ценные артефакты, в которых многие женщины ничегошеньки не понимают.

Первым, что попалось мне на глаза, стала картина, стоящая около задней стены. Она была большой, обрамленной минималистичной рамой. Я стала вертеть головой в разные стороны, чтобы увидеть что-то еще, кроме ржаного поля, двух силуэтов посреди него и голубого неба, но вопреки своим ожиданиям не видела ничего особенного. Это продолжали быть поле, люди и небо.

- Можешь ничего там не искать. Это просто картина. Очень старая, - услышала я из-за спины.

Обернувшись, увидела выглядывающего из-за машины, Рому.

- Твоя?

- Моя. Но она мне не нравится.

Я еще раз взглянула на рисунок. Лично мне он приходился по вкусу. Я бы повесила нечто подобное в своей комнате. Очень умиротворяющий образ. Даже не думала, что этот парень умеет изображать нечто подобное.

- Почему?

- В ней нет меня, - сказал парень, возвращаясь к своему делу. – Я писал ее для выставки матери.

- У твоей мамы есть своя выставка?

Рома тяжело вздохнул.

- Есть. Она очень хороший художник. Только этого никто не видит.

- Ты тоже хороший… - воскликнула я, - художник.

Парень ухмыльнулся.

- Спасибо. И ты хорошая… скрипачка.

Я улыбнулась и продолжила свою экскурсию.

Вокруг были какие детали, ящички с инструментами, зимний вариант шин. Взгляд мой привлек чехол, забитый в угол и заставленный коробками. Подобный я видела у Дениса. Он часто ходил с таким, когда забирал гитару домой.

Я протянула руку и отодвинула то, что мешало мне убедиться в том, что это именно то, о чем я думаю. Я старалась делать это бесшумно, но у меня выходило плохо. В коробках явно лежало многокилограммовое железо, которое не хотело сразу поддаваться и вызволять музыкальный инструмент.

- Я так понимаю, ты везде сможешь отыскать что-то связанное с музыкой, - мягко произнес Рома, подходя ближе ко мне. На мои шумные попытки добраться до цели он все же среагировал.

- Ты играешь?

Брюнет изобразил что-то неопределенное одной рукой.

- Тогда зачем гитара?

- Баловался когда-то давно.

Я посмотрела ему в глаза и осознала, как же все-таки мало мы еще знакомы, и сколького не знаем друг о друге. А еще поняла, что очень хочу, чтобы однажды это стало не так. Хотелось знать гораздо больше. И его глаза, похоже, были со мной солидарны.

- Сыграешь? – робко спросила я.

Лицо Ромы скривилось.

- Не думаю, что я конкурент тебе или кому-то из твоих ребят.

- А я и не прошу играть, как кто-то из нас. Играй, как это умеешь ты, - улыбнулась я. – Если бы со мной была скрипка, я бы тебе подыграла. Я много песен знаю.

- Не сомневаюсь, - рука Аморского все же потянулась за чехлом и вытащила его из пыльного угла. – Знаешь, тогда ты должна будешь нарисовать мне что-нибудь. Так будет честно.

Я тут же вспомнила все свои уроки изобразительного искусства и собственные творения, которые никогда не попадали даже на школьные выставки. Для девочки позор рисовать настолько плохо, как это делаю я. Наверно, поэтому я всегда отделывалась копированием каких-нибудь рисуночков из различных книг о живописи и тогда мне ставили в четверти пять.

- Я очень сомневаюсь, что тебе понравятся мои рисунки.

- Но ты же хочешь услышать, как я играю? Я тоже не уверен в своем музыкальном таланте.

- Знаешь, наверно уже нет. Можешь не играть для меня, - попыталась я вырвать у парня из рук злополучную акустическую гитару.

- Я же знаю, что тебе интересно, - хитро улыбался он, подтягивая инструмент к себе. – Но за все нужно платить. Тебе ведь платят за выступления?

- Я похлопаю. Это лучшая награда.

- Не пойдет. Я так понимаю, рисуешь ты отстойно, раз не хочешь дарить мне свою картину. А я плохо играю. Давай позориться обоюдно?

Из меня вырвался звук возмущения, и я подалась вперед. Этот тип точно невыносим. И это не его надуманный образ. Он просто такой по жизни.

- С чего ты взял, что я опозорюсь, Аморский? Может, это ты просто боишься позориться в одиночку? Думаешь, что разрушишь образ крутого парня без изъянов?

Рома тоже подался ко мне, оставляя совсем мало пространства между нашими лицами.

- Или ты в очередной раз боишься разрушить свой идеальный образ?

Мне бы сейчас начать говорить что-то очень обидное в его адрес или защищать свою честь, но я не могла. Воздух стал слишком напряженным от такой близости, так что в голову полезли мысли о вчерашнем вечере и о том, что за еще один такой поцелуй я смогу простить ему все на свете. Даже его несносность.

Я словно мышь, загипнотизированная змеем искусителем, не могла отвести от Аморского глаз. На долю секунды мне показалось, что если сейчас он меня поцелует, я потеряю сознание, как какая-нибудь диснеевская принцесса, которая обожает петь в любой непонятной ситуации. Однако он этого не делал. Даже не приближался еще хотя бы на сантиметр. Просто смотрел мне в глаза, словно искал в них ответ на незаданный вопрос.

«Прекрати так на него смотреть!» - попыталась я себя отвлечь и опустила взгляд ниже, скользнув им по полураскрытым губам.

Широкая ладонь Ромы медленно поднялась и легла на мою щеку. Вторая рука продолжала держать гитару за гриф и чуть тянуть его в свою сторону.

Кажется, на пару секунд я все же отключилась, закрыв глаза. Глубоко вдохнула и тяжело выдохнула. А когда открыла глаза, вновь увидела перед собой два ярких солнца все на том же расстоянии от меня. Этот тип играл со мной и наслаждался тем, что мне это нравится.

- Не волнуйся, Одуванчик, - прошептал мой искуситель, - я никому не выдам твой секрет.

Парень немного отдалился от меня и добавил:

- К сожалению, нам уже пора. Обещаю, что если заплатишь мне, я устрою тебе целый концерт.

- Знакомьтесь, это Нелли, - произнес Рома, слегка касаясь одной рукой моей спины. Вдоль позвоночника ползли неспешные мурашки, заставляя меня думать только о том, какая теплая у парня ладонь.

Мы находились за городом. Там же, откуда в прошлый раз нам так стремительно пришлось уезжать под вой знакомой мне с детства сирены. Я стояла в кругу незнакомых мне людей, которые с интересом осматривали меня с ног до головы и дружелюбно при этом улыбались.

Это были трое парней и две девушки. В одной из которых я узнала брюнетку Арину, с коей мне уже довелось познакомиться и даже пообщаться раньше. Ее изящные руки были сложены на груди, а острый взгляд иссекал из себя молнии неприязни. Глаза девушки бегали от моего лица к Роме и обратно так часто, что я думала, будто что-то с ними вот-вот случится и ей понадобится помощь медиков. Это ведь ненормально так быстро ими шевелить.