Я закатила глаза, потирая руку, еще секунду назад удерживающую того, кого удержать не в силах. Ну и пусть бежит. Не я его так распустила, а Артур. Его проблемы, если питомец решит сменить хозяина и сбежит от нас в закат.

Переведя взгляд обратно, заметила, что Елагина безучастно смотрит вслед псу. Апатия просто налицо. Однажды очень и очень давно со мной было так же. Только я не осознавала этого, потому что была слишком для этого мала.

- Ты любила когда-нибудь? – закончила она все же свой вопрос.

Я задумалась, глядя на ее обеспокоенное лицо.

Чтобы вот так, сидя после расставания совершенно потерянной и разбитой? Плакать на плече у подруги и говорить какой же он все-таки хороший? Нет. Такого никогда со мной не было, хотя я множество раз это переживала, прочитывая написанные кем-то истории, пытаясь ощутить хотя бы что-то. Хоть какие-то эмоции. Все чувства, что окружали меня в жизни, были написаны кем-то или надуманы моим воображением. Даже с Данилом, моим первым и единственным парнем, с которым мы провстречались аж два года, у меня такого не было. Он просто был рядом, а я терпела его выходки. А когда пришло время расставаться, оборвала все связи и забыла о нем довольно быстро. Да, мне его не хватало первое время, но меня не ломало по нему так сильно, как ломало сейчас Лесю по дураку Владу.

- Только свою семью и вас, - ответила я ей.

Подруга кивнула, сталкиваясь со мной глазами.

- А Даня? Не считаешь его своей первой любовью?

Отчего-то такой вопрос в моей голове никогда даже не возникал.

- Наверно, не считаю.

- Понятно, - опустила она вниз голову. – А хотела бы?

- Не знаю, - сказала, не желая признавать, что так страдать, как она сейчас мне не хочется. И чтобы другие люди видели меня такой, тоже.

- Вилена сказала ты ночевала у Ромы. Это правда? – решила она перевести разговор в новое русло. Или пытаясь на что-то мне намекнуть?

Так значит с Лесей вторая подружка общается. Занятно, занятно. Только я стою у нее в игноре с того самого разговора.

- Правда. Вы же не пустили нас в квартиру. А мы вообще-то стучали и звонили долго.

Ну, я, правда, скорее засыпала в теплых руках Аморского, но это все же сути дела не меняет. Стук-то был. И на него никто не обращал внимания.

- Извини, мы не слышали.

Я обернулась на громкий собачий лай и крик какой-то женщины, твердящей о том, чтобы пес убирался прочь.

Моя ладонь как-то сама по себе поднялась на уровень лба и слегка прикрыла собой мои глаза.

- Чья это собака? – кричала женщина, а я старалась делать вид, что не знаю Джефа. – Девушка! – обратилась она ко мне и я вдруг поняла, что знаю этот голос. Уже очень давно знаю. И вся пасмурная серость неба накатила на меня, обливая холодным дождем, заставляя вспоминать тот день, когда я слышала его в последний раз. И тогда он был злым. В нем было много отчаяния, злобы и боли. И все эти эмоции были обращены на меня, так как не имели больше доступной цели поблизости.

Я повернулась по направлению к женщине и застыла, пригвожденная ее ответным узнаванием.

- Это же тетя Света, - удивленно произнесла Леся, тоже узнавшая женщину. Мы обе когда-то давно дружили с ее дочерью. Правда в разное время, даже не пересекаясь до того момента, пока обе с Елагиной не пришли в подготовительную группу детского сада, где нас свела Вайтович. – Здравствуйте! – подруга помахала бывшей соседке рукой, но та ей не ответила. Только слегка улыбнулась.

Джефри стал, виляя хвостиком, нарезать круги вокруг нашей старой знакомой, которую он и вовсе не успел застать, так как в то время еще даже не родился.

- Пошел вон, - оттолкнула пса женщина сумочкой. – Заберите зверя и наденьте на него намордник!

Я заметила, что Джеф снова смог это сделать и теперь намордник болтался у него на шее.

Я мотнула головой один раз, прогоняя наваждение и непрошенные картинки, и направилась в сторону пса, чтобы оттянуть его хотя бы немного в сторону и усмирить пыл. Хотя это наверно было и вовсе невозможно.

- Извините, - довольно тихо произнесла я, оттаскивая собаку и заставляя ее сидеть рядом. Схватилась за поводок и крепко стиснула его в руках, намотав на запястье.

- Здравствуй, Нелли, - бесцветно поздоровалась со мной женщина.

Я кивнула ей.

- Не удивлена, что это твой пес. Давно не виделись. Как твои дела?

- Спасибо, все хорошо.

Женщина сжала губы в тонкую линию.

- Как мать?

- Тоже нормально, - покорно отвечала я.

- А брат или сестра? Я же так и не знаю, кто у нее тогда родился.

Мне вспомнилось то время, когда тетя Света с моей мамой очень тесно дружили, и она была самой первой, кто узнал о том, что в нашей семье появится еще один ребенок.

- У меня брат. Артур. Это его пес. Он не смог с ним погулять, потому что его увезли в больницу ночью.

- Что-то серьезное? – обеспокоенно подняла она брови.

Я пожала плечами. Того, что случилось с братом я не видела.

- Скажи матери, чтобы лучше следила за ним. И вот, - она полезла рукой в свою довольно дорогую сумочку и выудила оттуда картонную карточку с написанным на ней телефоном и должностью. Там значилось, что тетя Света руководитель известной сети частных клиник нашего города. – Пусть позвонит, если что-то понадобится.

Я кивнула, засовывая визитку в карман спортивной куртки.

- А ты изменилась, Нелли.

«Благодаря вам» - зарычал мой внутренний дракончик, который терпеть не мог мое извечное смирение.

- Возможно, - тихо ответила я ей, глядя в лицо, испещренное морщинами. Я ее помнила совсем другой. Молодой и ухоженной юной женщиной, умеющей брать все в свои руки. А еще злой и отчаянной, кричащей, что я та, кого невозможно любить.

Думала ли она сейчас так же?

- Мне уже пора, извини. Передай своей маме, что я была бы рада поговорить с ней. Мы так давно не общались.

Я вновь молча кивнула, решив, что слов на сегодня уже достаточно. И она тоже поняла это, так же молча развернувшись по направлению к выходу со двора, и прошествовала в неизвестном для меня направлении. Оказалось, что за углом дома ее ждала белая машина с личным водителем, которую я заметила только тогда, когда возвратилась обратно к ничего не понимающей подруге, таща за собой притихшего вдруг пса.

- Что она тут делает? Я не видела ее с тех пор, как… - начала было подруга, едва я подошла ближе к ней. Мне пришлось наглым образом перебить ее, не желая, чтобы та произносила вслух то, от чего я бежала много лет в своих мыслях.

- Я тоже, - довольно громко произнесла я, смутившись сама и смутив своей резкостью Лесю, - да, я тоже ее не видела много лет. Думала, что она уехала куда-то. Но на деле, - я протянула Елагиной визитку, которую мне дала женщина. К слову на ней была написана уже новая фамилия. Не та, что я когда-то знала. Видимо поэтому я в проскальзывающих где-то разговорах о медицинских клиниках и их владельцах, имеющих довольно внушительное состояние, не могла узнать тетю Свету. Зато новая ее фамилия была мне знакома.

- Нагорская? – тоже удивилась Олеся. – Она что, развелась с дядей Пашей?

Я не ответила, пожав плечами, а сама вспомнила дородного дядю Пашу, которого в нашей семье любили ласково величать Шкафом. Не знаю, чем он занимался, но мускулатуру мужчина имел знатную. Вкупе с высоким ростом, который как сразу было понятно, достался и дочери, его фигура выглядела весьма и весьма внушительно, если не пугающе. А еще он единственный, кто потешался над моими детскими шалостями. Почему-то больше никто не понимал моего детского юмора, кроме дяди Паши, который частенько подходил ко мне, клал свою большую ладонь мне на голову и говорил что-то вроде: «Не слушай их, девочка. Они дураки все. Ничего не понимают». И поэтому он мне нравился. Больше, чем тетя Света, которая только и умела, что ругаться, как и моя мама.

- И что она от тебя хотела?

- С мамой встретиться. Вот визитку ей передала.

Небольшая картонная карточка вновь вернулась ко мне в карман.