- После концерта я забегу к отцу, он работает тут рядом и он отвезет меня. Так что не беспокойтесь на мой счет, - я снова вымученно улыбнулась парням.

От моих слов они немного успокоились и разрешили-таки отыграть сегодняшний концерт, все время при этом в перерывах между песнями поглядывая на мою еле шевелящуюся фигурку. Сегодня я не так заводила зал, как обычно, и даже мне это было заметно. Хотя и откровенно все равно. Я была на сцене – а это главное сейчас. Не хочу больше казаться слабачкой, пропускающей любимую работу. К тому же прикосновение смычка к струнам всегда действовало на меня по-особенному. Сердце мое начинало быстрее гонять кровь и билось во мне единым ритмом с музыкой, извлекающейся из инструмента. Это давало мне силы и жизненную энергию. И в такие моменты я радовалась, что бабушка моя все же была скрипачкой и смогла дать такое хорошее музыкальное образование, что теперь оно дарит мне свет.

От помощи после концерта я отказалась, сославшись на то, что отец мой работает очень близко, так что я доберусь до его отделения довольно быстро. Мужчины, знавшие, что это правда, немного поломавшись, все же согласились, так что к месту работы папы я могла подойти спокойно, не думая о том, что кто-то может меня заметить в компании взрослых мужчин-рокеров, одетых в кожу и шипы.

- Дочка? Ты что тут делаешь? – спросил папа, увидев меня на пороге своего кабинета. На стуле, стоящем напротив него через стол лежала чья-то черная кожаная куртка. Видимо снова задержали какого-то любителя острых ощущений и не обошлись без того, чтобы оформить все протоколы в отделении. Наверно этот отчаянный хорошо ради этого постарался, ибо обычно тех, кто нарушает, отчитывают на месте и отпускают восвояси ожидать приговора от судьи.

- Я работала сегодня, пап. Почувствовала себя плохо и решила, что может ты отвезешь меня домой.

Папа обеспокоенно посмотрел на меня, поднялся из-за рабочего стола и прошествовал ко мне. Он как-то сразу понял, в чем дело и в очередной раз моего лба коснулась мужская ладонь. У папы она была теплее, чем у Игоря. Хотя сейчас я скорее радовалась бы, если она оказалась холодной как льды Антарктики. Мне хотелось прохлады как никогда.

- У тебя жар, - воскликнул он, беря меня под руку и проводя к стулу, где одиноко лежала чья-то куртка. Она тут же была откинута отцом на диванчик, стоящий у окна, а я усажена на место для правонарушителей. - Почему ты со скрипкой?

- Мы давали концерт в Филуме. Вот я и забрала ее с собой.

- В Филуме? Что же это за концерт был такой? – начал было причитать папа, так что я пожалела уже, что сказала обо всем ему, когда вдруг его перебил другой голос, от которого мне уже хотелось ловить фейспалмы, так как натыкаться на него из раза в раз, где только возможно, было сродни шутке судьбы. Там, наверху, кто-то решил подшутить над нами, сталкивая вновь и вновь.

- Вот, я все получил, - говорил парень, входя в кабинет и пока еще не видя меня за спиной отца. – Я могу идти?

- Подожди меня немного, Нелли. Я закончу и пойдем, - после этих слов отец-то и отошел от меня, развернувшись в сторону Ромы Аморского, моего персонального ночного кошмара, и беря из его рук какой-то лист бумаги.

Сам Рома, решивший взглянуть на того, к кому обращался отец, перевел свой золотисто-карий взгляд на меня, и чуть было не рассмеялся, прикрыв рот рукой. Его тоже подобные столкновения донимали.

- Это что такое? – папа не был с парнем так ласков, как со мной. Он тыкал в листок пальцем и что-то еще говорил про неправильность составления. А Аморский в это время смотрел мельком на меня, не переставая ухмыляться своим мыслям.

Интересно, а он видел наше фото из клуба? И вообще, что он здесь забыл? Снова настолько злостно нарушал правила дорожного движения, что разозлил этим отца и заставил привезти его сюда, в отделение ГИБДД?

- Все приходится за вас делать, - пробурчал отец, оставляя нас с темноволосым парнем наедине.

- Это уже не смешно, Одуванчик, - хмыкнул Рома, опираясь на дверной косяк. – Ты точно меня преследуешь.

- Еще кто кого преследует, - надулась я. Меня и саму наши частые пересечения удивляют. А сам Аморский мне не сдался, пусть я и не считала его плохим человеком, как то заявляла мне Вилена.

- Ну, я сюда точно не по собственной воле заявился. А вот ты что здесь забыла? М?

- Я вообще-то к отцу пришла, - ответила я, откидываясь устало на спинку стула. Глаза начинали слипаться.

- Это был твой отец? – вскинул брови кверху Рома и обернулся в ту сторону, куда ушел минутой ранее папа.

Я кивнула головой в ответ, закрывая глаза при моргании на чуть более долгое время, чем обычно положено. Уже второй день подряд на меня нападала жуткая сонливость, только теперь уже сопряженная с высокой температурой.

- Ты выглядишь так, будто тебя сейчас снова стошнит. Может, выйдешь на улицу?

- Я в порядке. Лучше скажи, почему ты здесь?

Рома решил проигнорировать мой вопрос и только дальше стал допытывать меня.

- Вижу я, в каком ты порядке, - он отошел от дверного проема и двинулся ко мне. Облокотился на рабочий стол отца, поставив руки за своей спиной, крепко сжимая пальцами столешницу. – Это же все из-за вчерашнего? До сих пор отойти не можешь?

- Какая разница, Ром? – воскликнула я.

- Такая, что ты пить не умеешь, глупая. Но все равно промышляешь этим делом. Думаю, что уже не в первый раз.

Я отвернулась от него и уставилась в угол родительского кабинета.

- Что тебе дает все это? – не выдержав, задала я вопрос. – Какая тебе разница, что со мной? Мы же с тобой едва знакомы.

Рома провел рукой по волосам и задумался.

- Я не знаю, правда. Считай что это просто знак милосердия, как к брошенному на произвол судьбы щенку.

Отличное сравнение. Просто неописуемое.

Я решила ничего не отвечать ему на это и продолжала изучать угол со стоящим там сейфом еще времен СССР. Я помню его еще с тех пор, когда мне было лет пять и папа показывал мне свою работу, рассказывая о том, чем он занимается и как все устроено. Было интересно. И даже этот сейф отпечатался в моей памяти, как что-то большое и таинственное, хоть и изрядно пошарпанное за время эксплуатации.

- Что это у тебя? – Аморский тем временем заметил в моей руке футляр со скрипкой.

- Скрипка, - безжизненно ответила я.

Он как-то странно на меня посмотрел. Будто изучал и прикидывал что-то в уме.

- Давно играешь?

- С раннего детства. Моя бабушка учитель музыки.

- Моя мама – учитель рисования в художественной школе.

Я вновь посмотрела на парня, облокотившегося задницей на стол.

Так вот откуда у него эти навыки рисования и куча самых разнообразных листов явно не простой печатной бумаги для принтера.

- И где играешь?

- Где придется. Сегодня выступала в Филуме, - зачем-то решила рассказать я, хотя в следующую секунду поняла, что поступила опрометчиво. Он ведь может и прийти туда. Надо будет в следующие пару недель пользоваться париками. Мне не нужны люди, знающие хотя бы что-то о моей двойной жизни. Тем более такие, как Рома.

- Часто там выступаешь? – с каким-то подозрением продолжать он выуживать информацию. И не знаю, чем бы наш разговор закончился, если бы в него не вмешался папа, вернувшийся в кабинет со своей бумажкой и не начал высказывать все нашему соседу по двору.

Больше в этот вечер у нас с Аморским шанса поговорить не выдалось. При отце оглашать наше знакомство было ни к чему, и сам Рома как-то сразу это понял, потому что вдруг изменился и перестал смотреть в мою сторону. Потом прошел мимо меня, забрал свою куртку, лежащую на диване, достал из кармана телефон и прошествовал на выход, что-то печатая.

- Пап, что он натворил? – спросила я, когда шаги в коридоре совсем стихли.

- Превышение скорости и уход от погони. Очень профессиональное причем хочу заметить, - ответил отец, разглядывая что-то на очередной бумажке. Потом отложил ее в сторону и взглянул на меня. – Не нравятся мне такие как он. От таких одни неприятности. Хотя они и делают мне положительную статистику.