— Ты с ним не справишься, — уверенно проговорил Николас.

— Мне и не надо, — признала я, — будет достаточно, если он кинется уничтожать плоды собственных чар. Стихия не прощает тех, кто пытается ею управлять, а потом еще и пренебрегает собственноручно созданным колдовством.

По крайней мере, о чем-то подобном говорил Рин, разъясняя, почему сам не взялся уничтожить заколдованную им же брошь. Оставалось надеяться, что правила чародейства для всех миров одинаковы. Скорее всего, так и есть, ведь не исчезла же моя водная магия в Огненной империи.

— Высадишь меня, возвращайся на сушу и уводи горожан, — приказала я, — мы не можем быть уверенными, что мой план сработает.

Ник ничего не ответил, даже не смотрел на меня, но и спорить не стал, к моему огромному облегчению. Я вглядывалась в его сосредоточенное лицо, а сердце рвалось на куски. Вдруг отчетливо поняла: если не признаюсь ему сейчас, другой возможности уже не представится.

— Ник, я должна тебе сказать… — начала нерешительно, пытаясь найти правильные слова.

— Постой, не надо, — перебил меня возлюбленный, снова глядя прямо в глаза, — ты не погибнешь сегодня, Варвара, потому давай обойдемся без прощальных речей, хорошо?

Я обиженно поджала губы. Вот умру сегодня (а в таком исходе не оставалось сомнений), он же будет себе локти кусать, что не выслушал мои последние слова! Пока я развлекалась, воображая Ника, страдающего над моим бездыханным телом, яхта вышла из бухты. Пред нами предстала устрашающая картина: отовсюду, куда только достигал взгляд, к берегу тянулись чернющие силуэты кораблей. Мне захотелось оказаться как можно дальше от них, к примеру, на горе в каменном строении, что там веками стояло и еще не меньше простоит. А Николас оглядел море оценивающе так, и задумчиво произнес:

— Надо же, как ты дядюшке допекла, — изрек он, показалось, даже с усмешкой, — что вы с ним не поделили?

— Наследство моей матери, наверное, — вздохнула я, — во всяком случае, так моя подруга ясновидица считает.

— Вот оно что, — протянул приятель, — а так ли уж нужно тебе приданное, от которого люди теряют рассудок?

Не смотря на весь творящийся вокруг ужас, мне захотелось от души посмеяться. Можно подумать, я на что-то претендовала и родственников обобрать пыталась! Николас добился своего — мои коленки перестали трястись от страха. Предполагать, что нам противостоит обезумивший скряга, а не хитрый расчетливый злодей, было легче — это повышало шансы на успех моей задумки.

Больше мы не говорили. Ник направил яхту навстречу одному из кораблеподобных монстров, обогнул его, разворачиваясь, и проплыл некоторое время рядом, приноравливаясь к ходу. Когда капитан нашего маленького судна сделал все, от него зависящее, пришла моя очередь проявлять свои способности.

— На абордаж! — хохотнул Ник, подбадривая меня.

Я лишь криво усмехнулась в ответ. Вот как он может продолжать шутить? Даже злило, что ему не страшно так, как мне. Досада придала сил. Я призвала черную воду, и та откликнулась, соорудив для меня некое подобие трапа. По нему и взошла, покачиваясь, на хлюпающую под ногами «палубу». Вероятно, можно было найти более изящный способ на нее взобраться, но уже одно то, что я держалась на поверхности, а не ушла под воду, должно было произвести впечатление. Украдкой оглянулась на Ника. Его пальцы, вцепившиеся в штурвал, побелели: вот-вот и дерево разлетится на щепки от таких усилий. Сам парень этого, казалось, не замечал. Он напряженно следил за мной (куда только девалась вся напускная веселость?) и, убедившись, что я не собираюсь тонуть, крикнул:

— Я буду рядом!

С тем Николас крутанул рулевое колесо, закладывая крен на левый борт. Значит, возвращаться в город он не собирается. Еще и отплыл подальше, не оставив мне возможности высказать свое возмущение. Вот выживу ему на зло, тогда он у меня все выслушает. Чтобы не смел больше от моих сердечных признаний отмахиваться! И вообще, снова с морем подружусь, и Нику придется плавать только туда, куда я позволю! Осталось только выжить.

Пришла пора выполнять задуманное, хоть я все еще плохо представляла, что должна делать. К моему удивлению, главную подсказку мне дала магия. Сила, вынудившая воду обрести форму и цель, оказалась почти родной и, что немаловажно, податливой. Я словно наяву видела нити, связывающее порождения колдовства с их создателем. Они же указывали мне путь.

По моему велению захваченное чаровское судно послушно сменило направление, неся меня к незнакомому врагу. Пришло понимание, для чего он выбрал именно такое воплощение своей магии: управлять «кораблем» куда легче, чем обуздать волну. Судно легко двигалось, не сбиваясь с курса, а образ запросто умещался в воображении — детали внешнего вида будто бы сами собой приходили в голову. Воодушевленная этим открытием, я решилась подчинить себе еще одно дядюшкино детище. «Иди передо мной, защищай!» Получилось. Даже на расстоянии мои приказы выполнялись, как само собой разумеющееся. Хоть какой-то прок от родства с обезумевшим колдуном. Как насчет третьего трофея? Чувствуя себя пиратом, я ухватилась за магические путы еще одного водного монстра — и он пошел за мной.

Ликовать пришлось не долго. Я утратила бдительность, и мой собственный корабль ощутимо просел. Он едва не расплылся, стремясь стать тем, чем ему и положено быть — частичкой моря. И только переполошившаяся магичка на борту помешала этому чаянью сбыться. Кое-как я слепила почти истекшийся образ обратно. Вышло не так искусно и правдоподобно, как у дядюшки, зато мое творение, утратив в массе, приобрело в скорости и маневренности. Но с пиратством пришлось завязать. Я и так получила больше, чем могла рассчитывать.

Бриг со спущенными парусами был заметен издалека. На фоне устрашающих водных монстров он казался тонким, изящным и неопасным, и это, конечно же, обманчивое впечатление. Подходить к нему слишком близко я не решилась: не хватало еще, чтобы меня достали из залповых орудий. Я рассчитывала, что дядюшка и так уже знает обо мне — не мог же он не почувствовать вмешательства в свои чары. А коли и не заметил этого, то я дам о себе знать. Проверю, как скоро родственничек выйдет из себя, если всячески мешать его замыслам.

Мои подчиненные таранили один за другим своих грузно идущих к берегу братьев. Враги терпели разгромное поражение: не менее полудюжины кораблей разлетелись брызгами и обратились в волны. Я все ждала, когда получу ответный удар, но его не последовало. Словно в насмешку на месте поверженных чаровских монстров восставали два новых. Да он просто издевается надо мной! Должно быть, колдун уверен, что я уже проиграла и никуда не денусь. Посмотрим!

Сменив тактику, я попыталась уйти прочь от острова, заслонившись захваченными кораблями, точно щитом. Пусть маг думает, что я решила сбежать. Очень скоро пришлось распрощаться с одним из своих защитников. Другого я держала изо всех сил, восполняя его повреждения и атакуя недругов. Но и он был уничтожен. Меня пытались окружить, преграждали путь и даже пускались в погоню, но я каждый раз оказывалась хитрей. Мне удалось наловчиться на ходу расплетать чужие чары и проскакивать быстрее, чем дядя успевал их восстанавливать. Его действия ставали все более топорными, а формы, в которые облекалась магия, все менее сложными и узнаваемыми. Похоже, он не на шутку разозлился. А это как раз то, чего я добивалась!

Бриг остался далеко позади, а острова уже и видно не было в полумраке. Я почти вырвалась из окружения, пришлось даже сбавить ход. Все-таки настоящий побег не входил в мои планы. Но мне вдруг перестали чинить преграды, мол, хочешь — уходи. Неужто дядюшка проявил милосердие? Я растеряно огляделась, не понимая, как теперь быть. Отголосок незамутненной ярости настиг меня прежде, чем я увидела гребень волны. Она сносила все на своем пути. Такая размозжит меня и развеет все мои чары. Дожидаться этого я не стала: просто отпустила магию и тотчас ушла с головой под воду.