Плавала я плохенько. Никогда не доводилось всерьез учиться. Море само меня держало, а ежели хотелось нырнуть — просто велела, и вода несла меня ко дну, а затем назад. Сейчас же меня крутило и кувыркало среди неисчислимого количества воздушных пузырьков. Всего несколько мгновений — и я перестала понимать, в какой стороне находиться небо. Даже отзовись сейчас вода, я не смогла бы указать путь к морской поверхности и такому необходимому мне воздуху. Сосредоточилась на единственной мысли: не пытаться вдохнуть, даже если тело настойчиво этого требует. Как-то слишком быстро сознание стало ускользать. Меня больше не швыряло, словно куклу в водовороте. Я просто медленно шла ко дну, не в силах даже дернуться. Оказалось, что вода бывает вязкой и тяжелой. Я в последний раз распахнула глаза, которые нещадно пекло, и смогла рассмотреть, как вдали одна за другой гаснут колдовские нити. Магия дяди разрушена. С этой радостной мыслью я блаженно улыбнулась, зажмурилась и позволила морю забрать мое тело. Но, видать, у него были свои планы на мой счет.

Когда чужие пальцы больно стиснули мои плечи и за них же потянули меня куда-то, удивляться уже не было сил. Крепкая рука легка поперек моего живота, а мир вокруг снова забурлил. Несколько мощных толчков вверх — и на меня обрушились звуки. Первым, что я услышала, стал собственный жадный хриплый вздох. С ним почувствовала, как клокочет жидкость в груди. Попыталась откашляться, но лишь наглоталась противной соленой воды.

Всего несколько мгновений назад я смиренно принимала свою погибель, а вот теперь совсем перехотелось умирать. Все, что было мне нужно, — это дышать, но чья-то ладонь тянула мой подбородок кверху, не позволяя широко открыть рот. Я пыталась извернуться и выбраться из тисков, но мой мучитель был неумолим. Из-за моих барахтаний нас снова накрыло волной, а когда удалось вынырнуть, над моим ухом пронесся крик:

— Не вырывайся! — грозно приказал Ник. — Иначе применю силу.

Не скажу, что паника отступила, но соображать я стала куда лучше. Он прав: если тонущий человек с перепугу слишком уж буйствует и грозит потопить не только себя, его легче… Ну придушить там или приложить чем тяжелым по голове. С шишкой на лбу, зато живой — не такой уж плохой исход. Не дожидаясь, пока Николас примерит эту рыбацкую науку на меня, я обмякла в его руках и перестала препятствовать своему спасению. Парень облегченно булькнул благодарность и принялся грести куда-то. Вскоре я почувствовала, что он устал, а продолжает двигаться лишь благодаря упрямству. Помочь бы, да нечем, разве что ногами подрыгать. И на чары рассчитывать не приходится. Какая магия, когда я из последних сил держусь где-то между явью и беспамятством?

Тут-то нас и подхватило вновь ожившее море. Отозвалось, родненькое! Но толком порадоваться я не успела — впору было пугаться. Нас с Ником, который и не думал меня отпускать, гребнем волны буквально вышвырнуло обратно на палубу яхты. Вода отхлынула. Где-то подо мной послышался сдавленный стон: видать, неожиданная встреча с досками не прошла для моего спасителя безболезненно. Я же всматривалась в проясняющееся небо, и жизнь снова наполняла меня. Мы победили! Мы выжили!

Неловко перекрутилась, явно оставив Николасу несколько ссадин от острых локотков. Затем обхватила ладонями любимое лицо, смахивая капли, и с неистовой жаждой впилась поцелуем в соленые губы. Рассудила, что раз некоторый опыт жарких лобызаний у меня уже имелся, то я точно знаю, что делаю. Да что я там знала! Стоило Нику отозваться на мой порыв, тотчас все — и яхта, и море, и небо — будто исчезло, оставив нас наедине. Его ладонь обхватила мой затылок, не оставляя даже шанса увернуться от упоительных ласк. С легким смущением поняла, что мое насквозь промокшее платье — не преграда для пальцев, что нежно поглаживаю спину. А еще ткань не препятствует жару, что исходит от обнаженной кожи. Отрешенно подумала, что Ник, должно быть, избавился от рубахи, прежде чем прыгнул за мной в воду. Подобные бессвязные мысли загорались и тут же меркли. Я была слишком занята, зачем-то пытаясь запомнить каждое прикосновение и собственный отклик.

Мое сердце позабыло правильный ритм и пустилось в шальной пляс, разгоняя ощущение счастья по телу. Я вся, от кончиков ушей до пяток, наполнялась любовью. Как-то сразу без слов поверилось, что Ник меня любит. Нельзя же целовать так трепетно, если не любишь. Так зачем тогда прерывать такой восхитительный сладко-соленый поцелуй? Николас решил, что так надо. Он отстранился и сел, все еще прижимая меня к себе. Не желая отпускать — замерзну еще — я крепко обхватила его руками. Зря. Парень дернулся и зашипел от боли. Испугано отдернула руки и, перегнувшись через его плечо, взглянула на спину. На ней имелось несколько глубоких неровных царапин.

— Надо было лучше подгонять палубные доски, — насмехаясь над собой, разъяснил Ник, — но я и предположить не мог, что придется по ним голышом кататься.

Не дожидаясь ответа, он бережно ссадил меня на эти самые доски и встал. Я отвернулась, делая вид, что старательно разглядываю вновь вынырнувший из полумрака остров. Нет, ни стыда, ни неловкости я не испытывала. Только досаду, что горячие объятья оборвались прежде, чем были произнесены заветные слова. Сразу продрогла и сжалась вся, став вдруг жалким трясущимся комочком.

— Снимай платье, — велел Николас.

Я встрепенулась и пораженно уставилась на него. Не шутил.

— Как? — пролепетала обреченно.

Конечно, я только что буквально излучала любовь, горела страстью, но это ведь не значит, что теперь со мной можно поступать как угодно. Или значит?

— Тебе видней, — насмешливо фыркнул парень, сдергивая со стропы свою оставшуюся сухой рубаху, — можешь попробовать через голову.

Он положил уцелевшую вещь к моим ногам, походя погладил предательски дрогнувший подбородок и скрылся в тесном трюме, явно давая мне время переодеться. Вот ведь дуреха-то! Человек мне жизнь спас, едва свою не погубив, а я о нем непонятно что думаю! Коря себя, я спешно стянула липшее к телу платье и облачилась в широкую рубашку. Сразу стало теплей, но вот незадача: ткани едва хватало, чтобы прикрыть бедра. Недолго думая, я плюхнулась на мягкое место и поджала колени к подбородку. Выходило, что из-под моего наряда выглядывают только пальцы ног.

Тем временем, Николас продолжал чем-то шуршать в трюме, а у меня появилась возможность спокойно обратиться к морю. Оно отзывалось неохотно, неясно, будто спросонья. Удалось выяснить лишь, что причиной «немоты» моего верного друга стали проделки дядюшки, потому, едва колдун лишился сил, его чары стали понемногу развеиваться. Кроме того, уяснила, что его бриг на всех парусах мчится прочь от Иллады, но мое море пусть и сонное, а злопамятное, потому дальше столичного острова родственничку не уйти.

Воротился Ник, неся сверток плотной ткани и флягу.

— Укроемся от ветра, пока одежда пообсохнет, — пояснил он свою добычу, а затем тряхнул флягой, — а вот этим можем согреться.

Нет уж! Я от крепких напитков глупею, а по утрам еще и головной болью мучаюсь. Николаса пьяным видеть не доводилось, но проверять его стойкость не время — капитану еще домой нас доставить надобно.

— Лучше дай сюда и покажи свою спину, — скомандовала я.

Ник перечить не стал, а послушно уселся передо мной. Я открыла флягу и заинтересовано принюхалась: что-то ягодное, но явно крепче вина. Вот и отлично. Уверенно плеснула содержимое на израненную кожу, получив в ответ протестующий вскрик.

— Потерпи, — то ли попросила, то ли потребовала я, — моя подруга целительница считает, что так раны обеззараживаются и быстрее заживают.

— Подруги у тебя одна одаренней иной, — сквозь зубы процедила жертва моей заботы.

— Так и есть, — вздохнула я, с грустью осознавая, что, скорее всего, больше не увижу ни Ханну, ни Гретту, ни других девушек, ставших едва ли не родными за последние недели.

Словно почувствовав мою печаль, Ник извернулся, сгреб меня вместе с поджатыми коленками в охапку и позволил опереться на свою грудь. Убедившись, что я не брыкаюсь, развернул припасенный обрез материи и укутал нас в него. Уютно, несмотря на то, что грубая и тяжелая ткань явно предназначалась для других целей. Например, накрывать провизию на яхте от дождя иди солнца. Спрашивать не хотелось. Когда-нибудь в дальних путешествиях я это выясню. Как же все-таки замечательно, что «Барбара» уцелела в колдовском шторме! Кстати, а как? С этим вопросом я обратилась к Нику.