— Как она использовала магию? — заинтересовался Рин. — Влияла на вражеские корабли? Или управляла флотилией своего короля?

Я пожала плечами:

— Мне неизвестно, чем она занималась на службе, — пришлось признаться.

Но мужчина не выказал разочарования. Он погрузился в мысли, задумчиво поглаживая кончиками пальцев тыльную сторону моей ладони. Такая неосознанная ласка оказалась милее любых завоеваний.

— А ты сумела бы отправить судно ко дну? — полюбопытствовал Рингард, выныривая из своих дум.

Почем знать? Мне и в голову подобное не приходило.

— Никогда не пробовала, — усмехнулась я. — Да и проверить это можно только в море, а где его взять?

— Будет тебе море! — уверенно заявил император.

От этого обещания на душе сделалось светлей. Пускай чужое и холодное, но ведь море! Только радость моя сразу сменилась тревогой:

— Как далеко оно находится? — спросила недоверчиво.

Мне пока никак нельзя покидать замок даже на несколько дней.

— Похоже, занятия по географии тебя заинтересовали еще меньше, чем местный этикет, — осуждающе пробормотал Рин.

Собралась было пристыжено извиниться, но передумала, вместо того безразлично хмыкнув. Если так пойдет и дальше, я, чего доброго, перейму все повадки своей рыжей соседки.

Не сумев меня устыдить, мужчина усмехнулся и объяснил:

— Ближайший порт в заливе Восточного моря расположен всего в трех часах езды верхом, — порадовал он.

— Надо же, — благоговейно выдохнула я, — совсем близко!

Дальше мы обсуждали план моего будущего «выступления». Император выразил готовность устроить все так, как мне того захочется. Но пожеланий у меня нашлось не много, куда больше родилось сомнений. Их не умаляло даже восторженное предвкушение будущей встречи с родной стихией.

Дабы отвлечь, Рингард принялся расспрашивать о моем море, острове и магии. Не знаю, было ли ему любопытно на самом деле или он хотел меня приободрить, но поток его вопросов не прекращался, пока я не рассказала все о своей прежней жизни. Почти все.

Тем временем моя кружка незаметно пустела и трижды наполнялась заново. Теплое вино пилось все легче, придавая смелости мыслям и звонкости голосу. Только незначительное головокружение мешало моему веселью, на что я не преминула пожаловаться Рину. Он отчего-то сразу сделался серьезным и поднялся с места.

— Пожалуй, ты уже достаточно согрелась, — проговорил он, убирая кружки со стола.

Возразить было нечего, хоть и жаль оставлять вкусный напиток недопитым.

Ну да ладно. Наше кухонное заседание и впрямь затянулось, пора бы расходиться по своим покоям. Император неожиданно изъявил желание вести меня под руку. Отказывать было неловко, потому мы шествовали по полутемным коридорам как чопорная чета.

Очень скоро наша степенная прогулка стала казаться мне ужасно скучной. Пуститься бы в безудержный пляс, кружиться, хохотать. Но его величество такие танцы точно не одобрит, а вот Николас бы понял. И веселился бы вместе со мной.

— Как же мне не хватает… — запнулась, запоздало вспомнив, о чем не стоит рассказывать.

Но Рин не пропустил это мимо ушей.

— Чего? — удивленно поинтересовался он.

Точнее, «кого». Я замялась на мгновение, но все же нашлась:

— Дома, — печально вздохнула, — очень соскучилась по дому.

Рингард посмотрел на меня изучающе. Неужто разгадал, о чем недоговариваю? Но возможности как-то подтвердить сказанное у меня не случилось. Неожиданно я оказалась прижата спиной к стене, а император навис надо мной, заслоняя весь мир вокруг.

— Здесь теперь твой дом, — проговорил он, склонившись так близко, будто желал вдохнуть эти слова в мои уста.

А после поцеловал. Не властно, не требовательно, а с такой отчаянной нежностью, словно боялся, что я растворюсь. Мне непреодолимо захотелось его утешить, убедить, что никуда не исчезну. Я прильнула к мужской груди, а руки сами обвились вокруг напряженной шеи. Его пальцы трепетно скользили по моим волосам, плечам, обнаженным ключицам, груди, спине, бедрам… Он изучал каждый изгиб моего тела, заставляя тонуть в жарких волнах, что раз за разом накрывали меня с головой. Мне стало тесно в платье со всеми его юбками и корсетом, а куда девался императорский камзол, я и припомнить не могла.

Почудилось, что время замедлило свой ход. Наверно, для того, чтобы наш неистовый поцелуй не прекращался. Но Рин с досадливым стоном оторвался от моих губ и прижался чуть колючей щекой к виску.

— Нам не следует заходить слишком далеко, — прошептал он сквозь сбившееся дыхание, — учитывая, что ты сейчас пьяна.

Хотела было заверить, что я ничуть не чувствую себя захмелевшей, но язык подвел меня. Вместо слов получился невнятный, зато протестующий всхлип. Повторять не рискнула. Услышала короткий смешок и уже собралась обидеться на Рингарда, но сразу простила, ибо он ловко подхватил меня на руки и понес в направлении спальни. Я благодарно склонила голову и тотчас вспомнила, как удобно спится на его плече.

Мое утро началось с нестерпимо громкого возгласа Гретты:

— Ну ты, подруга, вчера набралась!

Это она вообще кому? Тотчас в памяти яркой круговертью пронеслись образы из прошлой ночи. Я резко села на кровати, обнаружив себя под одеялом и в одной нижней рубашке.

— А кто меня раздел? — спросила сипло, не будучи уверенной, что хочу это знать.

Соседка медлила с ответом, не без удовольствия наблюдая, как мои глаза все больше округляются от ужаса.

— Ладно, жалко тебя мучать, — смилостивилась лиса, — я с тебя платье стянула. Будешь должна!

Я благодарно кивнула. Зря. Голова отозвалась малоприятным звоном, словно решила прикинуться пустой кастрюлей. Впрочем, пустовала она недолго, быстро наполняясь отрывочными воспоминаниями. Лучше бы звенела!

Я же, считай, Рину на шею повесилась и позволила та-ак меня обнимать… Да что там, сама хотела продолжения!.. Как после такого ему в глаза-то смотреть? Такого жгучего стыда я никогда прежде не испытывала. За неимением возможности провалиться под землю, спрятала лицо в ладонях и тихонечко завыла.

— Стыдно? — понимающе спросила подруга.

— Угу, — протяжно проныла я.

— Это нормально, — объявила рыжуха и изрекла очередную житейскую мудрость из своих запасов: — Стыд всегда идет довеском к похмелью.

Легче мне от того не стало. Гретта, видимо, подумала так же, потому добавила:

— Тут тебе некто очень заботливый прислал ягодный отвар, — сообщила чуть насмешливо, — говорят, головную боль унимает. Будешь?

Следующее мое «угу» прозвучало заинтересовано и даже вполне бодро. И отвар оказался чудесным — горько-кислый и прохладный, он быстро привел меня в чувство.

Чувство голода.

— На завтрак успеваем? — деловито осведомилась я, выбираясь из-под одеяла.

— Завтрак? — прыснула моя любимая бестия. — Скорее уж полдник! Но тебе повезло: бал затянулся допоздна, потому утренние трапезы отложили, покуда все гости проспятся.

Затем она кликнула горничных, чтобы те помогли нам привести себя в порядок. Не можем же мы показываться перед знатью в кое-как надетых нарядах. Рыжуха, ко всеобщему удивлению, не стала возражать против удлиненных юбок, дабы «избавить от потрясений нежные умы местных зазнаек». Но больше всего служанки охали, когда после простого умывания из заспанной девицы с малость припухшими губами, я преобразилась если не в писаную красавицу, то с виду в свежую и целомудренно отдохнувшую за ночь леди. Все-таки замечательный мне дар достался! Жаль только, что вместе со следами ночных гуляний на лице водица не способна избавить меня еще и от воспоминаний о своем постыдном поведении.

Пока собирались, рассказала Гретте, что поражать благородных своим могуществом я смогу не раньше, чем завтра. Так мы с Рингардом условились, ведь ему предстоит распорядиться относительно подходящего судна. Прочим же «невестам» не требовалась столь длительная подготовка. Вероятно, смотр их способностей состоится сегодня.