Я зашла в воду по щиколотки, замочив сандалии и подол платья. Присела, провела ладонью подле себя, словно поглаживая волны, и воззвала к морю. Оно с готовностью отозвалось на мой немой призыв, вздыбилось, забурлило и бросило к моим ногам захлебывающегося мужчину, чтобы затем спокойно откатиться.

Человек, откашливаясь и отфыркиваясь, силился подняться. Я попыталась его поддержать, но не слишком преуспела — мужчина оказался настоящим великаном. Он был на голову меня выше, хоть я сама считалась долговязой по меркам островных жителей. При этом плечи его были такие широкие, что сразу две девицы моей комплекции могли запросто скрыться за спиной этого великана.

Отойдя от воды, мужчина уселся прямо на гальку и принялся отжимать свои длинные почти полностью седые волосы, убранные в хвост. Не знаю, чем это ему помогло, ведь он весь промок до нитки, и отжать стоило еще и всю одежду. Благо, он не стал при мне раздеваться, а лишь весело посмотрел снизу вверх.

— Уж не знаю, как тебя и благодарить, добрая волшебница, — проговорил он.

Я лишь хмыкнула. Какая из меня волшебница? С морем иногда беседую, да и только. Скорее уж — островная сумасшедшая.

— А Вы про волшебство никому не говорите — и мы в расчете, — предложила я.

Мужчина понимающе улыбнулся и покачал головой.

— А я ведь помню тебя, златовласка, — сообщил он, — мы встречались на торговых рядах.

А присмотрелась к великану — и правда видались. Это был купец нездешний, что предлагал мне украшения у него купить и все примерками драгоценностей соблазнял. И соблазнилась бы, будь у меня хоть немного денег. А так только палец брошью уколола, да аж до крови.

Тем временем купец поочередно снял свои высокие кожаные сапоги и вылил из них воду.

— Ты тогда еще мне приглянулась, — продолжал седовласый и, глянув на меня, добродушно рассмеялся: — Да не пугайся ты так, я уже слишком стар, чтобы на юных красавиц заглядываться. Так что, дочка, можешь без опаски присесть рядом, а я тебе историю свою поведаю, пока одежда пообсохнет.

Я недоверчиво посмотрела на мужчину. Было в нем что-то отталкивающее: то ли взгляд его колкий, то ли нос с горбинкой, который явно бывал сломан и не раз. Но улыбался он по-доброму и волшебства моего не страшился. Вот еще и дочкой назвал, отчего на душе теплее стало.

Расхрабрившись, я тоже уселась на гальку на расстоянии вытянутой руки от спасенного мною мужчины. Он не попытался приблизиться, а лишь только удовлетворенно кивнул и принялся рассказывать. Узнала я, что зовут его Мариасом и служит он одному молодому и прекрасному императору из далеких краев. На землях тех сейчас царит смута — предыдущего правителя со свету сжила собственная жена, которая очень уж хотела своих детей внебрачных во главе Империи поставить. Сей коварный план был раскрыт, изменница наказана, а трон отдан родному племяннику покойного величества. И, казалось бы, конец истории, а дальше живите и процветайте. Ан нет: вокруг молодого императора его же придворные снова плетут интриги. Да не простые, а магические. Владыка пока отбивается, как может, но долго ему одному не устоять.

Я заслушалась, будто все сказанное было волшебной сказкой. Перед глазами возникали картинки и образы: чудесные замки, вельможи в расшитых золотом платьях, одинокий, но несломленный повелитель, что сам выступает против целой армии. Почему-то в моих фантазиях император был подозрительно похож на Николаса…

Я с трудом оторвала взгляд от морского горизонта, отгоняя наваждение, и снова посмотрела на купца. А зачем, собственно, он все это рассказывает мне?

— Я вот смотрю на тебя, дочка, — принялся объяснять Мариас, — и думаю: «Ах, какая пара была бы моему господину!» Ты же и красавица, и умница, и душой добрая… Волшебница опять-таки, а значит — сможешь императора поддержать, коль нужда такая станется. Разве может он желать себе жену лучше?!

— Вы бы прежде у него самого спросили, — осторожно ответила я на столь странное откровение.

— Так по его ж велению я и пытаюсь отыскать подходящую невесту, — огорошил меня великан, — и вот, кажется, моя миссия, наконец, выполнена.

Он несколько мгновений внимательно следил за моей реакцией. Уж не знаю, чего он ждал. Думал, что я примусь визжать от восторга или изъявлю готовность на всех парах нестись к свежеиспеченному суженному? Не дождавшись ничего, кроме моего озадаченного взгляда, мужчина настороженно продолжил:

— А может я зря поспешил сосватать тебе моего повелителя, и сердце твое уже несвободно?

— Нет, свободно, — кажется, ответила я чересчур поспешно.

— Так что же мешает тебе принять мое предложение, а? — вкрадчиво поинтересовался Мариас. — Ты не подумай, никто не заставит тебя замуж выходить, если сама не захочешь. Я тебя к императору приведу, вы приглядитесь друг к другу, раззнакомитесь, а там глядишь, и срастется что…

Вот так, с прибаутками и уговорами, я незаметно для себя согласилась побыть императорской невестой. Ведь и правда, стану я ему женой или нет, а приключение-то какое! Все лучше, чем оставаться на острове и сгорать от обиды и стыда при каждой встрече с Николасом или Ефимом. Да и какое будущее меня здесь ждет?

— Как же я могу стать невестой благородному правителю, если сама я сирота безродная? — тихо спросила я, страшась услышать в ответ насмешку и отказ куда-либо меня вести.

— Твое происхождение значения не имеет, — деловито заверил меня Мариас. — Вот что, девочка…

Он вынул из кармана своих брюк ту самую брошь, которой я пальцы исколола, и протянул мне.

— Считай это первым подарком императора тебе как его невесте, — пояснил купец. — С ней и приходи на первый причал сегодня на закате. Там тебя встретят мои парни и проведут, куда следует. Пожитки свои можешь не собирать — все, что тебе понадобится, получишь уже во дворце.

Выслушав это напутствие, я отправилась домой готовиться к путешествию. По дороге внимательно рассмотрела подаренное мне украшение. Первое в моей жизни, кстати. Это была серебреная брошь в виде солнца с большим граненым рубином в центре. Чем дольше я всматривалась в камень, тем больше мне казалось, что в нем плещется кровь. Ух, почудится же такое!

К поместью Агафьи вела вырубленная в камнях извилистая лестница, которая убегала вверх, огибая приземистые беленые домики. Подымаясь по ней, я никак не могла отделаться от ощущения, что я собираюсь совершить невероятную глупость. Почти что на пороге своего такого родного дома со старательно покрытыми известью стенами и окрашенными ярко-синей краской дверьми и ставнями, я решила отказаться от затеи выйти замуж за императора. Хотя на причал идти все-таки придется, чтобы объясниться с Мариасом и вернуть ему брошь.

Открывая деревянную калитку в наш небогатый сад, я запоздало вспомнила, что оставила корзины с покупками просто на рынке. Ой, что будет!.. Не имея даже малейшего представления о том, как оправдываться перед кормилицей, я собралась было обогнуть дом, чтобы трусливо забраться в свою комнату через окно. Но мой план провалился еще на стадии замысла.

— Явилась! — послышался голос Агафьи из открытого оконца.

Тяжко вздыхая, я засеменила через полумрак прихожей в духоту кухни, где на дровяной печи неизменно булькало очередное варево. Мой взгляд сразу наткнулся на корзины с моими же покупками, стоящие на массивном разделочном столе и уже наполовину разобранные.

— Ты глянь, какова неряха, — подол весь мокрый! Опять, небось, ракушки в море собирала, вместо того, чтобы делом заняться.

Возмущаясь, Агафья чуть вытянула шею и уперла кулаки в боки, став похожей на разошедшуюся гусыню. Я всегда удивлялась тому, что в таких случаях она умудряется безошибочно находить собственную талию в многочисленных складках живота.

— Полноте, тетушка Агафья! Прогулялась Варвара немного, поразмышляла о своем, о девичьем… Ничего непоправимого ведь не случилось.

Я вздрогнула всем телом при звуках этого голоса и резко развернулась к говорящему, которого не заметила, войдя на кухню. На лавке у стены без окон вальяжно восседал Николас, вытянув скрещенные ноги и сложив руки на груди. Он обращался к Агафье, но смотрел прямо на меня. Хмурое выражение его лица никак не сочеталось с нарочито небрежным тоном, но «тетушка» этого, кажется, не замечала. Одернутая начальничьим сыночком она вмиг сменила тон и защебетала что-то о дивной ветреной молодости и девичьих чаяньях.