Девочки как раз расправились со второй порцией мороженого, когда в дом зашёл Джеффри. В руках он держал свой неизменный чемоданчик. Гейб представил его малышкам как дядю Джефа, и сказал, что он – доктор, который их осмотрит.
– Чтобы узнать, есть ли в нас бесы или глисты? – уточнила Кэтти.
Джеффри вопросительно поднял бровь, и Гейб одними губами шепнул: «Потом».
Для медосмотра Джеффри отвёл девочек в гостиную, где с шутками и прибаутками ненавязчиво прослушал, простукал и прощупал малышек.
Меня поразило, как легко ему удалось завоевать их доверие, близняшки послушно открывали рты, высовывали языки или задерживали дыхание по его просьбе. Ему даже удалось вызвать их хихиканье – невероятное достижение. Да, Джеффри – педиатр от бога!
Я наблюдала за всем происходящим, стоя в прихожей так, чтобы девочки могли меня видеть – время от времени они находили меня глазами, похоже, так им было спокойнее. Гейб стоял рядом со мной, как обычно, притиснув к своему боку, и тоже наблюдал за медосмотром. Остальные остались на кухне, негромко обсуждая услышанное от девочек.
– Гейб, вот ты говорил, что перестал бояться собак и принял Лаки потому, что он – мой пёс.
– Всё верно. В тот момент, там, возле «тюрьмы», я на какое-то время просто забыл о своей фобии. А когда, позже, вспомнил, то понял, что она просто исчезла. Я, действительно, в первую очередь видел в Лаки твоего любимца, а уж потом вспоминал, что он – собака.
– Это работает в обе стороны, – задумчиво проговорила я. – Знаешь, чего, а точнее – кого я боялась до того, как попала к вам? Врачей.
– Врачей? Какой-то детский страх? Может, тебе делали болезненные уколы в младенчестве, вот и отложилось?
– Нет, я же не болела. Максимум – прививки, но этого мало, чтобы вызвать страх. В детстве я боялась врачей не больше, чем любой среднестатистический ребёнок. Это началось после перерождения. Точнее – после того, как приёмные родители хотели сдать меня на опыты. Один из приехавших был в медицинском халате. Именно он дал моей… мачехе снотворное, он же объяснял, сколько нужно дать мне, и сколько нужно ждать. Я себя в тот момент почувствовала лабораторной крысой с вживлёнными в мозг электродами – именно в таком тоне они говорили обо мне…
– Да, это, видимо, был для тебя большой стресс, – Гейб крепче прижал меня к себе и чмокнул в макушку.
– Вся та неделя была одним большим стрессом, а приезд «гостей» – кульминацией. Но дело не только в этом. Я стала бояться врачей потому, что была уверена – если кто-то и в состоянии разоблачить меня, то только они. Те, кто заметит, обратит внимание на все мои странности. Мне казалось, что даже легчайшее прикосновение выдаст меня. Знаю, это глупо, врачи такие же люди, у них нет каких-то особых сверхчувств. Но понимание этого мне не помогало. Я вздрагивала, увидев белый халат даже по телевизору. А потом я оказалась здесь, и Томас привёл меня в клинику. И я просто забыла, что прежде боялась врачей. Просто забыла. И вспомнила только сейчас.
– Подожди, Миранда, что-то тут не сходится. С Джеффри всё понятно, но ведь там, в «тюрьме», тоже был врач. Конечно, никакого белого халата на нём не было, но всё же это был врач. А ты всё равно ни капли не испугалась.
– Точно… Ой, Гейб, а как же это?.. Знаешь, у меня только одно объяснение – ты был рядом. И я забыла про все свои прежние страхи. Просто забыла…
– Это замечательно, просто замечательно. Я безумно рад, что мы с тобой в буквальном смысле излечили друг друга от всяких фобий и комплексов. У меня нет объяснения этому феномену, я просто этому рад.
Я наблюдала, как, присев перед малышками на корточки, Джеффри похвалил их за то, какими они были умницами, и вручил им по огромной конфете, волшебным образом извлечённой из уха. Я-то прекрасно разглядела, как именно доктор проделал этот фокус, но для девочек это выглядело настоящим чудом.
– Гейб, а у нас есть конфеты? Понимаешь, эти малышки даже не знают, что такое десерт! Я не могу такого вынести. К тому же ни их зубы, ни желудки, как я понимаю, от избытка сладкого не пострадают.
– Миранда, в этом доме живёт Томас. Конечно же, здесь полно всяких сладостей, я тебе покажу, где именно они хранятся. Не волнуйся, уж в чём-в чём, а в конфетках недостатка испытывать девочки точно не будут.
В этот момент Джеффри вышел к нам из гостиной, ведя малышек за ручки.
– Ну, что вам сказать. В целом девочки абсолютно здоровы, и в физическом развитии соответствуют своему возрасту. В нашем понимании соответствуют, конечно. Несколько ссадин, царапин и синяков – для детей их возраста, в принципе, нормально. У моего сына больше, хотя Джулия с него глаз не спускает. Дети есть дети. И, кстати, ни глистов, ни бесов я тоже не обнаружил. – Джеффри подмигнул малышкам, которые смущённо захихикали. – Что мне не нравится, так это шишка на голове у Кэтти. Ей уже два-три дня, следовательно, получена она была ещё в приюте.
– Это сестра Бернадетта, – потирая голову в том месте, где, по-видимому, находилась шишка, ответила Кэтти. – Она не любит, когда одежду пачкают. А я споткнулась и упала в грязь, и испачкалась.
– У неё всегда с собой большая линейка, когда она выводит нас на прогулку, – подхватила Кристи. – Меня она однажды тоже ударила, только по руке, за то, что я взяла в руки лягушку.
Джеффри ошарашенно взглянул на Гейба, тот кивнул. Да, девочки, похоже, побывали в настоящем аду.
– Знаете, – снова присев перед малышками на корточки сказал Джеффри. – У меня есть маленький сын почти вашего возраста. Не хотите пойти поиграть с ним? Он был бы очень рад, здесь больше нет детей вашего возраста.
Девочки в растерянности переглянулись, не зная, какое принять решение.
– У меня во дворе есть качели, горка и батут, – продолжал соблазнять доктор.
– Мы с Вэнди пойдём с вами, – предложила подошедшая Бетти.
– У дяди Джефа такой чудесный игровой городок, мы часто к нему ходим, – подхватила Вэнди.
Девочки явно хотели пойти, при рассказе о качелях у них загорелись глазёнки, но они, почему-то, продолжали молчать. Присев рядом с ними, я поинтересовалась.
– Разве вам не хочется покачаться на качелях?
– Хочется, – вздохнула Кристи.
– Тогда в чём дело?
– А мы потом сюда вернёмся? – робко прошептала Кэтти.
Так вот в чём дело! Малышек столько раз передавали с рук на руки, что они уже не уверены, вернутся ли сюда? Да, похоже, им действительно понадобится время, чтобы почувствовать себя в безопасности.
– Хотите, я пойду с вами? И Лаки тоже? – поинтересовалась я.
Видимо, это было именно то, что нужно, потому что девочки заулыбались и дружно закивали. Итак, проблема решена.
– Тогда давайте попрощаемся с гостями и пойдём.
Мы вернулись в кухню, где близняшки вежливо сказали: «До свидания» находившемся там Роджеру и Алане. Пирса на кухне не было, частей кроватки – тоже. Судя по звукам, доносившимся из детской, именно её он сейчас там и собирал. Я обратилась к Роджеру.
– Как себя чувствует Каролина.
– Лучше, – улыбнулся он. – Гораздо лучше. И всё благодаря тебе. Джеффри перелил ей немного твоей крови, и, по его словам, заживление ускорилось в разы.
– Если так пойдёт и дальше, завтра я разрешу ей наступать на ногу, – сказал Джеффри у меня за спиной. – Вечером я загляну к ней ещё разок, сделаю перевязку и проверю состояние раны.
– Я рада за неё, – улыбнулась я. – Рада, что смогла помочь. Передавай ей привет. Кстати, Вэнди сходит с нами к Джеффри. Я потом приведу её домой.
– Сама добежит, – хмыкнул Роджер. – Не забывай, у нас тут для детей абсолютно безопасно. Она лет с пяти одна по Долине носится, и всё в порядке. Это в мире людей всякие маньяки-педофилы и водители-лихачи. У нас не так.
– Это здорово. – Мне это действительно нравилось. Просто райский уголок какой-то!
– Всё-таки как же замечательно, что у нас появились девочки, причём сразу две, – задумчиво проговорила Алана. – Равновесие понемногу восстанавливается.
